— А теперь властью, данной мне Богом и штатом Нью-Йорк, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать свою невесту.

Анника полуобернулась, чтобы улыбнуться собравшимся гостям и камерам, и уже двинулась, словно собираясь вернуться к алтарю.

Не могу честно сказать, что заставляет меня это делать. Может быть, традиция. Следовать сценарию или «продавать» это всем присутствующим, кто слишком глуп, чтобы понять, что этот брак — мирный договор, а не признание в любви.

Какой бы ни была причина, я двигаюсь, прежде чем осознаю это. Одним движением хватаю Аннику за талию, разворачиваю её, и она ахает от неожиданности.

Она в замешательстве хмурит брови и смотрит на меня.

— Что, чёрт возьми, ты…

— Это.

Я прижимаюсь губами к её. Наши губы сливаются, обхватываю её лицо рукой и притягиваю к себе. Мой язык проникает в её рот и завладевает её языком.

И всё вокруг нас просто… исчезает.

Как только я собираюсь попытаться остановить себя или хотя бы понять, что, чёрт возьми, на меня нашло, в церкви раздаётся оглушительный грохот.

Мы кружимся вместе с остальной толпой, а потом я реву и прыгаю перед Анникой, когда фургон с грохотом влетает в двери церкви, разбрасывая щепки. Гости и их охранники отпрыгивают в сторону, и воздух наполняется криками, когда фургон врезается в две скамьи, а затем со скрежетом останавливается, из повреждённой передней решетки валит дым, а лобовое стекло покрыто паутиной.

— Мэл! — кричу я. Он, Так и несколько наших парней уже достают оружие и приближаются к фургону. Люди Кира делают то же самое. Я оглядываюсь и вижу, как Дрейзен, держа Тейлор позади себя, с пистолетом наготове, отступает к боковой двери в окружении своих охранников.

Поворачиваюсь к Хане, но она уже с Сотой и его парнями, тоже направляются к боковой двери.

— ВЫХОДИ ИЗ ФУРГОНА! — рычит Мал. — СЕЙЧАС ЖЕ!!

Не получив ответа, он подходит ближе. Вся эта чёртова церковь на взводе, как будто мы балансируем на краю пропасти.

— ВЫХОДИ! — На этот раз Мэл не колеблется. Он бросается к водительской двери, распахивает её и засовывает пистолет внутрь. Я вижу безумный взгляд на его лице ещё до того, как он оборачивается ко мне. — Там пусто!

Чёрт возьми.

— ОТОЙДИ! — Я взревел, оттолкнул Аннику к двери, ведущей в ризницу, а затем побежал к фургону, пока вся эта чёртова церковь погружалась в хаос. — ОТОЙДИ! Мэл! Убирайся к чёртовой матери от…

Воздух вспыхнул огнём, когда меня отбросило назад взрывной волной, разорвавшей ночь.

12

АННИКА

Алкоголь крепкий и жгучий, и он обжигает мне горло. Обычно я не пью спиртное сразу, но, учитывая события последних двух часов?

Да. Я думаю, что это необходимо.

Делаю паузу, позволяя первому большому глотку водки осесть в желудке, прежде чем опрокинуть стакан и допить остатки. Я глубоко вдыхаю, морщусь, ставлю стакан на стол и снова тянусь за бутылкой.

Как я уже сказала, это необходимо. К тому же, я наполовину сербка.

У меня в ДНК заложено пить водку как воду.

К счастью, в результате взрыва заминированного автомобиля, который ранее взорвался в церкви, жертв было минимум, и, каким — то чудом, обошлось без них. У брата Кензо, Мэла, глубокая рана на виске от осколков, а еще семеро мужчин из Мори и Акиямы получили различные незначительные травмы в результате взрыва.

Лев, один из парней Кира, находится в худшем состоянии после того, как ему в живот вонзился кусок фургона, похожий на мачете. Но даже с ним все будет в порядке. Как и с четырьмя другими Николаевцами, получившими шрапнельные ранения.

Больше никто не пострадал.

Конечно, в тот ужасный момент, когда церковь сотряс взрыв, я в первую очередь испугалась за свою сестру. Но к тому времени, как фургон врезался в парадную дверь, Дрейзен уже вытаскивал её через боковую дверь, и они были снаружи, когда взорвалась бомба. Они оба в порядке.

Кир, по-видимому, тоже вытаскивал Фрейю ещё до того, как взорвалась бомба, а Сота Акияма и Хана уже были снаружи.

Но даже зная всё это… и даже несмотря на то, что я выросла в мафии, пережила то, что случилось с моей семьёй, а потом столько лет жила в опасности… Я всё ещё потрясена тем, что только что произошло.

Отсюда и выпивка.

Я наливаю ещё один большой стакан и подношу его к губам. На этот раз обжигает чуть меньше, потому что первая порция уже немного онемела моё тело, и алкоголь согревает изнутри.

— Держи его там, Мэл, — рычит Кензо в свой телефон на другом конце комнаты.

Мы в пентхаусе, который он снимает на Манхэттене. Это потрясающее место высоко над Центральным парком на Ист-Сайде с огромными двухэтажными стеклянными стенами, из которых открывается вид на город. Пентхаус скудно обставлен, так как он не проводит здесь много времени, и даже когда он в Нью-Йорке, то в основном бывает у Соты.

Кензо объяснил всё это в нескольких словах, когда мы только вошли.

— Мне похуй, что он злится, — шипит Кензо, поворачиваясь ко мне спиной, сидящей на диване, и расхаживает у окна. — Мы все злы. Его гребаная работа сейчас — сидеть сложа руки и охранять Соту и Хану, а не бегать по городу в поисках драки. Скажи Такеши, что я действую по чину, и это, черт возьми, приказ.

Я снова смотрю на свой телефон, продолжая потягивать водку.

Фрейя:

Ты уверена, что с тобой всё в порядке??

Я:

Да. Куча охраны. Пятеро парней Кензо в вестибюле плюс трое парней Кира.

Я хмурюсь.

Я:

Ты в порядке?

После взрыва Кензо настоял на том, чтобы привести меня сюда, в одно из самых безопасных мест в городе. Фрейя тем временем пошла с Киром к нему домой. Я не беспокоюсь о её безопасности там, потому что знаю, что дом Кира неприступен. Но беспокоюсь о том, что мы обе только что пережили чёртову бомбёжку.

Фрейя:

Я в порядке. Немного потрясена. Типа, какого хрена.

Фрейя:

Думаешь, это враги Кензо или наши?

Пока невозможно сказать. Все, что известно, — это то, что фургон въехал в церковь и взорвался дистанционно. Это тоже была арендованная машина, и я готова поспорить на свою задницу, что аренда была оформлена по поддельному удостоверению личности. Никто не был бы настолько глуп, чтобы взорвать мафиозную свадьбу и оставить хоть какой-то след, если только он не хотел бы умереть с собственными гениталиями, засунутыми в глотку.

Я:

Честно говоря, понятия не имею. Это больше похоже на действия Братвы, чем на Якудзу?

Не то чтобы у Якудзы не было открытых конфликтов. Но из-за того, что в Японии так строго контролируют огнестрельное оружие, якудза, как правило, ведут войну тихо. Мечи, яд и тому подобное. Это русские любят врываться с оружием в руках и взрывать все вокруг, как кучка гребаных ковбоев.

Вздрагиваю, когда снова смотрю на свой телефон.

Я:

Кир отправил ребят присмотреть за Дамианом, да?

Последняя операция Дамиана прошла с огромным успехом. Но в конце концов они оставляют его в искусственной коме ещё на несколько дней, чтобы он немного восстановился, прежде чем вывести его из неё. От мысли о том, что он просто лежит там, беспомощный, в больнице, и его можно легко забрать, у меня по спине бегут мурашки.

Фрейя:

Как будто это не было моей первой мыслью?

Фрейя:

Или Кира?

Я:

Извини. Немного переволновалась.

Фрейя:

Я тоже. Просто создаю тебе трудности. Да, сейчас в больнице около десяти парней.

Я медленно выдыхаю. Слава богу.

После того, как говорю Фрейе, чтобы она была осторожна и написала мне позже, я наливаю себе ещё один стакан водки и залпом выпиваю половину. Затем связываюсь с Тейлор. Очевидно, она в целости и сохранности заперлась в роскошном пентхаусе Дрейзена, вероятно, в окружении тысячи охранников и грёбаной воздушной поддержки, зная своего мужа.

Также очевидно, что ни Дрейзен, ни моя сестра не были целью сегодняшней атаки.

Я:

Как ты?