Опускаюсь вниз, резко вздыхая, когда чувствую, как набухшая головка его великолепного члена сильнее прижимается к моему кольцу. Секунду назад его язык был скользким, и весь этот липкий предэякулят, вытекающий из его члена, растекается по моему анусу, разжигая огонь в моей душе.

Серьезно, он такой чертовски большой. Но когда я осторожно прижимаюсь к нему и постепенно опускаюсь, глубоко дыша, начинаю медленно чувствовать, как раскрываюсь для него.

Головка входит внутрь.

Черт возьми…

Мои глаза расширяются, рот приоткрывается, и из горла вырывается тихий стон.

— Вот так, — рычит он мне в спину. Его мускулистые руки обнимают меня, прикасаясь ко мне везде и поглаживая мою кожу, пока я чувствую, как растягиваюсь под его размер. — Такая хорошая девочка, принимаешь этот большой член.

Я хнычу, хватая ртом воздух и сильно прикусывая губу. Опускаюсь вниз, задыхаясь, когда его толстый член медленно растягивает меня и проникает глубже.

Боже, он такой большой.

Лёгкая боль причиняет дискомфорт. Но это приятная боль. Боль, которая проникает глубоко в меня и воспламеняет изнутри. Рука Кензо скользит между моих ног, поглаживая и массируя клитор, пока ещё один дюйм его члена проникает в мою задницу.

— Хорошая девочка, — шепчет он мне на ухо, прикусывая мочку. — Ты так хорошо справляешься, принимая этот большой член в свою тугую маленькую дырочку. Посмотри на себя, принцесса, — хрипло рычит он, разводя мои бёдра и потирая мой клитор. Я опускаю глаза, прикрывая их, чувствуя, как пульсирует моя кровь, и с благоговением наблюдаю, как его толстый член исчезает во мне.

— Посмотри, какая ты хорошая девочка, — стонет он, быстрее потирая мой клитор. — Принимаешь весь этот член. Принимаешь этот большой член, как маленькая шлюшка.

Мои глаза закатываются, рот приоткрывается, и я издаю гортанный, хриплый стон. Я скольжу вниз, и вниз, и вниз, и из моего горла вырывается стон, когда я чувствую, как опускаюсь на каждый толстый дюйм его набухшего члена, пока его яйца не прижимаются к моему телу.

— Вся моя, — тихо стонет Кензо, уткнувшись мне в шею.

Я медленно поднимаюсь. У меня перехватывает дыхание, когда он снова раздвигает меня своими размерами, поднимаясь все выше. Но затем так же медленно я опускаюсь обратно.

Глубокий животный стон срывается с моих губ, когда его руки обхватывают мои груди, дразня соски, прежде чем скользнуть вниз и потереть клитор.

— Оседлай меня, принцесса, — стонет он, поворачивая мою голову в сторону и яростно покусывая и посасывая мой рот.

Я стону в него, двигая бедрами и скользя вверх и вниз по его стволу, мой язык танцует с его языком, пока он ласкает мой клитор.

— Посмотри, какая ты чертовски сексуальная, — рычит он, отпуская мою голову. — Посмотри, какая ты чертовски красивая, сидишь верхом на этом большом члене, принимаешь его в свою задницу, как хорошая маленькая шлюшка. Как моя хорошая маленькая шлюшка.

У меня начинают дрожать ноги. Ощущение того, как он скользит во мне, входя и выходя, так чертовски глубоко, и трётся о мой клитор, почти невыносимо. Это почти слишком, и балансирование на грани между раем и безумием воспламеняет меня изнутри.

Кензо пожирает меня взглядом, снова поворачивая мою голову в сторону. Его губы опускаются на мою челюсть, а затем на шею, кусая, посасывая и терзая кожу, пока он входит в меня. Моя задница хлопает по его бедрам, его яйца ударяются о киску с каждым движением, а его палец трет и перекатывает мой клитор, пока каждая клеточка моего тела не начинает дрожать.

— Я чувствую, как ты чертовски крепко сжимаешь мой член, принцесса, — стонет он, прижимаясь к моей коже, заставляя вскрикнуть, когда его зубы впиваются в мою плоть. — Следи за собой, — бормочет он, целуя меня в уголок рта и заставляя посмотреть на себя в зеркало, когда меня трахают в задницу.

— Смотри, как ты кончаешь с этим большим членом в своей заднице, — рычит он. — Покажи мне, как моя хорошая маленькая шлюшка кончает, как хорошая девочка.

Он прикусывает уголок моего рта, целуя меня, как дикий зверь. Мои глаза прикованы к нашему отражению в зеркале, когда его большие пальцы ласкают клитор и обхватывают мое горло сзади.

— Кончи для меня, принцесса, — шепчет он мне в губы. — Кончи для меня, потому что ты вся, черт возьми, моя.

Когда меня настигает оргазм, перед глазами все расплывается, и я вижу звезды, а вокруг темнеет. Я издаю мучительный, пронзительный, прерывистый всхлип удовольствия, когда все мое естество сжимается и взрывается. Кензо стонет, входя в меня и прикусывая мою губу, когда его член вздымается и пульсирует. Я стону, чувствуя, как горячие струи его спермы изливаются в меня, пульсируя глубоко, когда его руки крепко обхватывают меня.

Кажется, что каждая клеточка тела дрожит, когда я откидываюсь на него, совершенно обессиленная. Я вздрагиваю, слегка задыхаясь, когда Кензо осторожно снимает меня с себя и прижимает к своей груди. Он поворачивает меня к себе на коленях, целует медленно и страстно, поднимает на руки и несет в ванную.

Он не перестает целовать меня, пока горячая вода и пена наполняют ванну. И даже когда погружается в пар, все еще держа меня на руках.

Он никогда не перестаёт меня целовать.

И я бы не хотела, чтобы было по-другому.

31

КЕНЗО

Последние две недели проходят в тумане.

Я засыпаю, сплетаясь с Анникой. И, если честно, провожу так и большую часть дня.

Будто стал зависимым. Наркоман, одержимый её запахом. Алчный до её вкуса. Пленённый ощущением её губ на своих.

Сота официально объявляет об отставке и назначает сроки, когда Акияма-кай окончательно сольётся с Мори-кай. Да, кое-где слышится ворчание, но в целом обе организации готовы. Возбуждены. Ждут, когда новая империя Мори-кай разожмёт кулаки и покажет свою силу.

Это немного нервирует. Но я давно готов. Я для этого родился. Это в моей крови. А с Анникой рядом я вообще непобедим.

Кир возвращается в Нью-Йорк, но Фрейя задерживается. Она с Ханой уже лучшие подруги — или напарницы по преступлениям. А тот факт, что она умеет ездить верхом, по какой-то причине подкупает Така.

Мал, тем временем, внезапно с головой уходит в работу и исчезает на всю последнюю неделю.

У меня есть вопросы. Несколько.

Но они могут подождать.

Сейчас я просто наслаждаюсь моментом.

У меня есть трон, который я должен занять. Империя, которой я должен править.

Жена, которую я должен любить. Партнёр, которого я должен считать равным себе.

Жизнь, чёрт возьми, прекрасна.

***

— Ну, как там Нью-Йорк?

— Всё так же. Скучаешь? — Кир усмехается в трубку.

Я вздыхаю.

— Иногда. Чуть-чуть. В другие моменты — вообще нет.

Я люблю Нью-Йорк. Но Киото ощущается домом. Теперь тем более, когда здесь Анника.

— Ладно. Расскажи мне про Елизавету Соловьёву.

Теперь уже Кир тяжело вздыхает.

— Моя кузина — сложная женщина, Кензо.

Это мягко сказано.

Елизавета Соловьёва, известная как Белая Королева из-за своего альбинизма… И да, это прозвище она дала себе сама… Правит Соловьёвской Братвой с двадцати трёх лет — твёрдой рукой, хладнокровно и безошибочно. Она никогда не выходила замуж. Никогда не заводила детей. И в ультра-патриархальном мире братвы она доминировала над всеми.

Она не из тех, кого можно сломать.

— Дай угадаю. Она злится из-за Валона.

Кир рычит.

— Она ведёт себя чертовски скрытно, но да, если коротко.

— Хотя он был конченым ублюдком, — замечаю я.

Кир не знает всей истории между Анникой и этим говнюком. Знает лишь, что она на него работала. Анника не раз говорила мне, что не хочет, чтобы он знал о тёмных страницах её прошлого.

— Кензо, если бы мы не делали бизнес с ублюдками, — вздыхает Кир, — то большинство преступных организаций просто не существовало бы.

Это справедливо. И я не могу рассказать ему всю правду о Валоне и Аннике, чтобы он мог использовать это, чтобы усмирить Елизавету. Это был бы колоссальный удар по доверию моей жены.