— Ладно, ладно. — Она отводит взгляд. — Да, за нами гнались копы. Но, похоже, это не первый раз, когда за мной гонятся…

— Это было впервые для моей сестры.

— Ну, — Анника пытается улыбнуться. — Благодаря мне она не в тюрьме?

— Она оказалась в этой передряге только благодаря тебе! — рычу я. — КАНАДА?! Ты серьёзно, чёрт возьми?!

— Ну, как только мы выехали из города, на шоссе появились полицейские, и они начали преследовать…

— Преследовать!

— ПРЕКРАСНО! — кричит она в ответ. — Они тоже преследовали нас, и, чтобы скрыться от всего этого, мы поехали по шоссе I-87. Мы оторвались от них — пожалуйста, — но потом поняли, что находимся всего в двух часах езды от границы.

Я смотрю на женщину, которой собираюсь посвятить свою жизнь, с благоговением и ужасом.

Она сумасшедшая. Действительно чертовски сумасшедшая.

— Значит, ты приняла логичное решение поехать в гребаный Монреаль? Что, вашим пьяным задницам захотелось пирожков?

— Это… вопрос с подвохом?

Мое лицо становится пунцовым, когда она пожимает плечами.

— Я имею в виду… Это был мой девичник.

Я отрицательно качаю головой.

— Чья это была идея?

— Моя, — выпаливает она, чуть-чуть слишком поспешно.

Я найду тебя через гребаную секунду, Хана.

— Сейчас, — бормочет Анника, бросая на меня неодобрительный взгляд. — Если этот допрос окончен…

Мои глаза расширяются.

— Ты действительно думаешь, что на этом все закончится? — Я усмехаюсь, качая головой. — Ты чертовски невероятная.

— Знаешь, тебе не обязательно жениться на мне.

— К сожалению, — ворчу я. — Мы оба знаем, что это так. Но не обольщайся…

Наслаждаюсь тем, как Анника ахает, когда я прижимаюсь к ней, снова хватаю за подбородок и заглядываю ей в лицо.

— Женитьба на тебе не означает, что я забыл об этом или что это просто пройдет.

Она закатывает глаза.

— Что ты собираешься делать? Накажешь меня?

Как только она это произносит, в комнате становится тихо. Потому что по какой-то странной причине эта, казалось бы, невинная фраза «накажешь меня» не кажется такой уж невинной, когда она повисает в воздухе между нами, когда мы одни в комнате, а наши сердца бешено колотятся.

Чёрт возьми.

Мой член дергается, как только она это произносит. И через несколько секунд я уже расстегиваю брюки спереди.

Представляю ее стоящей на коленях, с высунутыми сиськами и языком, раздвинутыми бедрами. Может быть, вставлю ей в задницу пробку и надену ошейник на шею, когда она посмотрит на меня снизу вверх и будет умолять об этом.

Пожалуйста, накажите меня, сэр?

Я стискиваю зубы, заставляя свой член успокоиться, и прогоняю прочь эти пьянящие мысли.

— Приготовься, — холодно бормочу. — У нас не так много времени.

— Ну, это ты меня задерживаешь.

Сорок секунд спустя я врываюсь к Хане в другую маленькую комнату как раз в тот момент, когда она пытается застегнуть молнию на спине своего платья.

— Эй, привет, мы что, не слышал о стуке? — бормочет она. Она бросает на меня взгляд в зеркало перед собой. — Вообще-то, ты не мог бы помочь?

Я киваю, подбегаю и до конца застегиваю молнию.

— Спасибо.

Наши взгляды встречаются в зеркале. На улице, возможно, это был редкий момент, когда Хана выглядела растрепанной. Но ей не потребовалось много времени, чтобы снова стать такой, какая она есть на самом деле. Ее макияж безупречен. Волосы, как обычно, густые и блестящие, прямые, светлые пряди идеально уложены.

— Какого чёрта, Хана, — кричу я на сестру.

— Я не в настроении, Кензо, — вздыхает она, накручивая волосы перед зеркалом, пока я пристально смотрю на неё.

— Эта чёртова женщина, — рычу, тыча пальцем в пустоту, — это…

— Скоро станет твоей женой, брат, — сухо говорит Хана.

Я закатываю глаза.

— Ну, она — проблема.

Моя сестра фыркает.

— Конечно. — Она смеется про себя, снова нанося помаду. — Но, должна сказать, она держалась

молодцом.

Я морщу лоб.

— С кем?

— Со мной, — Хана пожимает плечами. — Она классная. Мне нравится.

— Потому что она увезла тебя в гребаную Канаду?

Сестра хмурится.

— Нет. Потому что она не отступала, как бы далеко я ни заходила. И не «брала меня с собой в Канаду», — пожимает она плечами. — Это была моя идея. Черт, я никогда не думала, что Анника на самом деле это сделает.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее, как громом пораженный.

— Ты угнала машину…

— Технически, твоя невеста угнала машину.

— Что, ради всего святого, могло заставить ее сделать это на девичнике?

Хана смущенно улыбается.

— Что, Хана, — ворчу я.

— Потому что… я заставила её это сделать?

Я стону.

— Чёрт возьми.

— Пожалуйста, — вздыхает моя сестра. — Кто мы такие, чтобы быть священниками? Ты ведь понимаешь, что скоро станешь королём, Кензо? Я имею в виду, немного пожить для себя.

— Есть немного пожить для себя, а есть безрассудство. Научись различать, Хана.

— О, например, преследовать женщину годами только потому, что она украла у тебя ожерелье?

Я прищуриваюсь.

— Ты знаешь, чье это ожерелье…

— У тебя много маминых вещей, Кензо, — коротко говорит она. — У меня тоже есть. Так что мне интересно, было ли это из-за ожерелья, девушки или из-за того, что кто-то избил тебя, что так разозлило тебя на целых пять гребаных лет.

Я нахмурил брови. На самом деле не знаю, что на это ответить. В миллионный раз вспоминаю, какая умная у меня младшая сестра.

— Лучше приготовься, Кензо, — тихо говорит Хана. — Скоро начнётся представление.

***

Стоя у алтаря, я оглядываю толпу, когда начинает играть струнный квартет. Киваю Соте, и он кивает в ответ. Моего отца здесь нет, но это нормально. Я виделся с ним вчера вечером, мы поели и выпили пару бокалов, и он поговорил со мной о семейной жизни, о том, что значит быть мужчиной, и о многом другом.

Ему не обязательно присутствовать на самой церемонии.

Тем более что он давно покинул мир мафии. Такеши показывает мне большой палец вверх, а Мал, сидящий рядом с ним, решительно кивает. В нескольких рядах позади вижу, как Дрейзен Крылов садится на своё место рядом с сестрой-близняшкой Анники, Тейлор. Фуми, моя сводная сестра, тоже не смогла прийти сегодня. Она, конечно, позвонила мне, чтобы поздравить, но первую леди штата Нью-Йорк не часто можно увидеть на мафиозных свадьбах. Я понимаю.

Двери в задней части церкви открываются. Все оборачиваются, чтобы посмотреть, как Кир ведет Аннику к алтарю.

И мое сердце замирает.

Не потому, что все это внезапно становится таким реальным. Не потому, что я собираюсь приковать себя цепями к маленькому сумасшедшему воришке.

Нет. Мое сердце на мгновение замирает, потому что, когда она входит, все, что я могу увидеть, это то, как чертовски красиво она выглядит.

Имею в виду… черт.

Я почти ожидал, что она пойдет к алтарю в костюме на Хэллоуин, просто чтобы подразнить меня. Но вот она в платье длиной до пола из белого атласа и тюля, с жемчужинами, вшитыми в замысловатый цветочный узор по бокам, и изящными листьями из шелковистого кружева, разбросанными по глубокому вырезу и спинке.

Боже, она выглядит потрясающе.

Киру приходится кашлянуть, чтобы привлечь мое внимание, когда они подходят ко мне у алтаря. Он вкладывает ее руку в мою, а затем пристально смотрит на меня, наклоняясь ближе.

— Эта девушка для меня как дочь, — говорит он так тихо, что слышу только я. — И у меня уже есть пуля с твоим именем на ней. Если ты причинишь ей боль…

— Я не буду.

— Я прослежу.

Он похлопывает меня по руке, прежде чем повернуться и поцеловать Аннику в щеку.

Не буду врать: даже от этого моя кровь закипает, а зубы скрипят так, что я пока не готов это анализировать.

Мы с Анникой смотрим друг на друга, пока священник произносит слова. Я надеваю кольцо ей на палец, и она делает то же самое со мной, прежде чем мы произносим клятвы.