Мистер Харден зачем-то взял в багажнике трость, уронил её, поднял, взял в правую руку, затем в левую, а после сунул обратно в багажник. Он положил её криво, так что багажник никак не закрывался. Я помогла ему, а он, кажется, даже не понял, что было не так.

Мы все вышли и ждали снаружи. Шарлотта скрестила руки на груди, сонный Сэм в колпачке набекрень тёр глаза и зевал, а мистер Харден так дёргался, будто его било током. Он то делал шаг вперёд, то отступал, всё потирал ладони друг о дружку и хрустел пальцами. Я великодушно готовила речь, потому что он точно не сумел бы сказать Дите ни единого правильного слова.

У двери звякнул колокольчик, и Хильди вышла. Дита шагнула следом и тут же застыла столбом. Персиваль неловко её обогнул, встал рядом, поправляя очки, и набычился, будто собрался с кем-то сражаться.

Речь не пригодилась. Господин Сторм толкнул мистера Хардена, тот невольно сделал шаг, нерешительно протянул руки, и Дита немедленно влетела в его объятия, плача и смеясь. Ей вообще не понадобились никакие объяснения.

Мистер Харден сказал, что забирает её, и она согласилась. Они немного неловко познакомились с Персивалем, кто-то сунул мне в руки сумку, и всё — отбыли! Сэмюэль изъявил желание остаться, так что мы втроём глядели, как экипаж тает в зимних сумерках. Вот сквозь снег в последний раз мелькнули огни, а вот уже всё стихло, только метёт метель.

Я думала, мы ещё поговорим! Думала, мистер Харден хоть что-то скажет мне на прощание! Я не могла поверить, что всё кончилось вот так.

— Хе-хе, старина! — воскликнул Сэм и протянул Персивалю кулак.

— Старина, хе-хе, как сам? — весело ответил тот.

Они исполнили замысловатый ритуал приветствия, ударяя кулаками по-всякому и совершая нелепые движения.

— Она всё ещё невысоко тебя оценивает? — поинтересовался Персиваль, кивая на меня. — Не разглядела твоих достоинств?

— Я вижу, ты большой шутник! — ответил ему Сэмюэль. — Похоже, девушка тебя бросила, а? Уехала с другим? Небось из-за твоих дурацких шуток.

Я чувствовала себя ужасно лишней, и кроме того, забыла сказать мистеру Хардену, что никак не могу занять место Диты. Внешне мы на одно лицо, но ведь она провела здесь какое-то время. Как объяснить, отчего у меня за один вечер пропали косы и память о двух последних днях? Ведь это катастрофа!

Между тем Сэмюэль вкратце изложил, что случилось. Персиваль нахмурился.

— В столицу? — только и спросил он.

— Ага, — кивнул Сэм. — Я на мели.

— Сколько?

— Шиш да ни шиша.

— Ну, я на шиш и одну дыру богаче!

Очевидно, для них беседа имела смысл, но я ничегошеньки не понимала, а потому просто стояла рядом, изо всех сил делая вид, что участвую в разговоре. Огни экипажа, свернувшего к гостинице, я разглядела первой.

Моё сердце подпрыгнуло: неужели мистер Харден вернулся? Но тут же я поняла, что это не он. Сюда прибыл граф Камлингтон!

Они приехали только вдвоём с Виктором. Тот остался за рулём, а граф неуклюже выбрался. В госпитале ему наложили аккуратную повязку на глаз, и он стал похож на пирата-неудачника.

Граф поглядел на нас и изобразил улыбку.

— Милые детки, — сказал он, — не знакомы ли вы с Бернардитой Харден? Я слышал, она как раз здесь.

Это был шанс!

— Это я, — ответила я, склонив голову к плечу. — Только я прячусь под иллюзией. Не говорите никому, это большой секрет!

И, улыбнувшись, похлопала ресницами.

— Как замечательно, — сказал граф, потирая ладони. — Могу я пригласить тебя на прогулку в экипаже?

Я бросила взгляд на своих спутников. Персиваль, кажется, ничего не понимал — я прежде не видела, чтобы человек так высоко поднимал брови.

— А ведь я вас знаю, — ответила я графу. — Вы знаменитый изобретатель аркановоза, тот самый граф Камлингтон. Ах, я и не мечтала с вами познакомиться! Конечно, я с радостью с вами прокачусь, но можно ли мне взять с собой подруг? Они тоже от вас в восторге!

— Подруг? — с недоумением спросил граф.

— Ну конечно, ведь мы все под иллюзией! Это моя одногруппница, Хильди Сторм…

Сэмюэль сделал реверанс.

К чести Персиваля, соображал он быстро.

— А я Кэтрин Дэкстерфолл, — пропищал он. — Мы с вами в дальнем родстве, милорд. Ах, я так люблю складывать и раскладывать пасьянсы — наверняка это во мне от вас! Для меня честь познакомиться с вами.

Граф оглянулся на дорогу, будто боялся, что кто-то ещё может приехать. Похоже, он думал, что опередил мистера Хардена.

— Конечно, — согласился он. — Конечно, садитесь.

И распахнул перед нами дверцу.

Гостиница «Старый колокол» находилась на окраине Беллвуда, прямо у полей. Улица, ведущая к ней, была застроена только с одной стороны. Редко стоящие фонари выхватывали из мрака то низкие дома с заснеженными крышами и козырьками, то деревья в снегу. Кое-где приветливо горели окна. Но по большей части мы ехали во тьме, в черноте, и только впереди, в огнях экипажа, белыми точками мельтешила метель.

— Вот это зверь, — с восторгом и уважением сказал Персиваль вполголоса, оглядывая экипаж. — Сотни две кристаллов, не меньше.

— Ставлю на сто пятьдесят, — возразил Сэм. — Это же «Блю-Буллет» запрошлого года. Двести ежели ток по спецзаказу. Забьёмся? Что ставишь?

Ох, они собирались всё погубить!

Я толкнула Сэма локтем и прошипела:

— Девочки о таком не разговаривают!

Эти двое примолкли, а потом Сэм громко сказал:

— Надо бы новый корсет прикупить, а то мой совсем прохудился. Ишь, так и поддувает!

— Так сними, я заштопаю, — неестественно тонким голосом сказал Персиваль. — Тебе как, ёлочкой или цветочком? Страсть как люблю штопать. Миссис Гудинг мне всё даёт свои панталоны. «У тебя, — говорит, — Кэтрин, золотые руки…»

Я там же и сгорела со стыда. Прямо-таки ощутила, как осыпаюсь пеплом на сиденье. Только и смогла, что дотянуться до Персиваля ногой и толкнуть, чтобы он умолк.

— Что? — шёпотом осведомился он. — Что не так? — и сказал уже громче: — Ах, давайте поговорим о мальчиках! Мне нравится Сэмюэль. Он интересный собеседник, и очень умный, а как хорошо рисует! Что угодно починит, смастерит — из него выйдет такой хороший муж…

Сэм несколько раз ткнул его кулаком не глядя. Он сидел, уставившись перед собой, и вид у него был такой, будто теперь и он хочет провалиться сквозь землю.

— А Персиваль, по-моему, дурачок, — сказала я. — Я знала одного Персиваля, и он писал ужасно глупые стихи. Может быть, все Персивали их пишут?

— Чего? — обиженно спросил Персиваль, забыв делать тонкий голос. — Чего сразу глупые? Ты читала хоть один?

Похоже, со стихами я попала в точку.

В это время мы окончательно покинули Беллвуд, свернув прочь от редких огней, и граф Камлингтон обернулся ко мне.

— Милое дитя, — с притворным дружелюбием, которое плохо ему удавалось, сказал он, — должно быть, ты задаёшься вопросом, куда мы направляемся и для чего я тебя искал. Не бойся, я хочу тебе только добра, но то, что я расскажу, может повергнуть тебя в шок. Я предпочёл бы, чтобы твоя мать сообщила тебе… Но она не способна узнать собственную дочь! Нет, нет, в этот раз обойдёмся без неё…

Он потёр нос, размышляя над дальнейшими словами.

— Я вся внимание, милорд! — послушно сказала я.

— Что ты знаешь о своём отце? — спросил он.

— Ах, он всего лишь какой-то торговый представитель, да ещё и бросил нас, — сказала я с пренебрежением. — Не желаю даже о нём вспоминать!

Граф воодушевился.

— А если бы ты узнала, что он тебе не родной отец…

— Этот нелепый человек — не мой отец? Превосходно!

— …а твой настоящий отец — некто богатый и знатный…

— Ах, я так и знала! Я ощущала это!

— Да погоди же, дай мне договорить! Если бы ты узнала, что твой настоящий отец — граф, что бы ты сказала?

— Я сказала бы: хвала Первотворцу!

— Хвала Первотворцу! — с облегчением воскликнул граф Камлингтон. — Ты вовсе не похожа на ту грубую, неотёсанную, ужасную девушку, с которой вы поменялись местами. Диву даюсь, как можно было вас перепутать! Твоя мать, должно быть, не в себе. Так знай же: я твой отец.