— Тебе, как мотыльку, нравится лететь на свет, — прошептала я, и лже-доктор кивнул. А я решилась сказать то, в чём не могла признаться даже самой себе. — Не думаю, что во мне есть свет. Я поломана, слаба. Я не могу даже позаботиться о себе. Зефф, да и ни один разумный маньяк никогда бы не выбрал меня в качестве жертвы, потому что всё, что я могу дать — разочарование и глупые поступки. Да и влипла я в эту ситуацию тоже из-за своих глупых решений. Всё, чему я училась всю жизнь, исчезло. Радоваться ерунде и выдавать второсортные шуточки — это всё, что я могу сейчас. Чтобы не сойти с ума.

— Птицы с поломанными крыльями тоже продолжают жить.

Из глаза потекла слеза, горло сдавило так, что я еле выдавила:

— Да, но долго ли? И насколько ничтожна их жизнь?

Морган вздрогнул, его лицо исказила гримаса боли, а я закрыла глаза, чтобы остановить слёзы и успокоиться. Открыла только когда почувствовала движение рядом. Мужчина сел на кровать, прислонившись к изголовью, и протянул ко мне руки. Я приняла его объятья. В них оказалось тепло, спокойно, уютно. Как дома.

— Марла, прости, прости, я дурак. Хотел успокоить, а сделал лишь хуже, — он гладил мои волосы, шептал утешения и извинения. — Знаешь, Марла... Я уже говорил, что заклинание, которое использует Зефф, скорее всего трансформировано из целительского. Из того, что я использую для того, чтобы исцелить тебя, — долгое молчание. — Ты можешь попробовать колдовать, пока на тебе стоит моя защита. Это может сработать.

— Нет, я не могу, не могу. Не могу больше пробовать, я устала… Что я буду делать, если не получится? А что буду делать, если получится? Ни в одном из вариантов меня не ждёт счастливый конец, — слёзы полились с двойной скоростью.

— Прости, я больше не буду больше предлагать. Это всё моя вина, прости.

Но я знала, что виноват не он. Наоборот, я была благодарна Моргану за то, что смоглапризнать, почти принять.

Мне казалось, пока я ни с кем не говорю о случившемся, пока делаю вид, что ничего не произошло, всё нормально. Казалось, если я уеду из родного города и оборву все контакты, я всё исправлю. Дьявол, я даже одеваться начала по-другому! Покрасилась. Мне казалось, обманывать себя — хорошая идея.

Не помогло. Зато помогло выговориться. И просто поплакать в объятьях мужчины, которому не всё равно. Он не пытался прекратить мои рыдания из-за того, что они доставляют ему дискомфорт, как делало большинство. Он просто позволил мнебыть.

На утро мне стало легче, будто я сбросила с шеи верёвку. Она не давала свободно двигаться и дышать, позволяя выполнять лишь набор определённых функций. Сейчас внутри росло что-то вроде… воодушевления? Пока я не взглянула в зеркало. На меня смотрела опухшая версия Марлы с красными глазами и веками на половину лица. Про себя я порадовалась, что Моргана не оказалось рядом, когда я проснулась, хотя я чувствовала его тепло сквозь сон.

Яркий свет заливал комнату, сквозь открытую форточку доносилось щебетание птиц, воспевающих новый день. Вчера я даже не успела рассмотреть дом и, поднимаясь с кровати, заметила прикроватный коврик из шкуры какого-то животного. Поморщившись, я отшвырнула его в сторону ногой. Мне хватило одного раза посмотреть, как для зелья снимают шкурку с ещё живой лягушки, чтобы навсегда перестать носить и использовать в интерьере натуральные кожу и мех.

За спальней располагалась просторная гостиная с телевизором на половину стены. Небольшой стеной была отделена кухня. Справа — три двери: в ванну, туалет и ещё одну спальню, поменьше и без панорамных окон.

Старые часы с кукушкой, которые я такие видела только в фильмах и на картинках, пробили час дня. Морган не спешил появляться, поэтому я организовала себе маску на глаза из зелёного чая, который нашла на кухне, и залезла в ванну. Морская соль вытягивала всю усталость и боль. Чёрная бомбочка для ванны шипела, окрашивая воду тьмой. Лучший ритуал для не-ведьмы.

Через полчаса, ещё нежась в тёплой воде, я услышала Моргана, который звал меня по имени.

— Я здесь, в ванной, заходи, — позвала я без раздумий. Его не интересуют женщины, а значит и моё тело, это раз. Я не особо стеснительная, это два.

Дверь открылась, пропустив внутрь Моргана в спортивных штанах и мокрой футболке. Видимо, пришёл с пробежки. Радужка была его естественного цвета — ослепляющего белого.

— В твою сумочку поместилась спортивная одежда? — я искренне удивилась, ведь в мой огромный чемодан, кажется, не поместилось ничего полезного.

Морган не ответил. Он посмотрел мне в глаза, не решаясь опускать взгляд вниз. Каменное лицо оставалось бесстрастным, но зрачки странно сверкнули и он отвернулся.

— Ты в порядке? Помочь встать?

— Всё хорошо, ты хотел что-то сказать?

— Можем поговорить позже, если тебе не нужна помощь, — произнёс он неестественно низким голосом и вылетел из ванны.

Я быстро смыла пену и с удовлетворением отметила, что лицо выглядит уже не таким опухшим. Крикнув Моргану, что душ свободен, я проскользнула в одном полотенце в спальню и начала потрошить чемодан в поисках наряда.

«Нечего надеть»‎ сейчас было про меня, потому что вся одежда была чужой. Строгие классические формы и яркие цвета под стать помощнице Дэна, минимум украшений и никаких принтов. Я уехала из Матто с двумя маленькими сумками, так что не забрала почти ничего из того, что любила раньше. Ничего из того, что хотелось бы надеть после ночи, полной слёз.

Отыскав свободное белое платье с длинными рукавами, вышитыми золотыми нитками, я, скрепя сердце, оставила половину одежды в корзине для мусора. Одевшись и замазав синяки под глазами так, будто консилер мог полностью их скрыть, я пошла на запах еды.

Лже-доктор, выбегающий из ванной при виде девушки, протянул мне две больших кружки кофе.

— Пошли на улицу, — предложил он и захватил с собой тарелки с гренками, голубикой и сыром.

Завтрак с видом на лес — то, чего мне не хватало в городе. А судя по жалобному стону моего желудка, ему не хватало еды.

— Как себя чувствуешь? — первым заговорил Морган, предварительно дождавшись, пока я вопьюсь зубами в еду.

— Хорошо, как будто вчера и не было обморока.

— Отлично. А в… эмоциональном плане? — спросил мужчина осторожно.

— Плакать не собираюсь, если ты об этом, — я усмехнулась, чтобы скрыть неловкость. Звать к себе в ванну — пожалуйста. А вот в душу будет сложнее. Мой собеседник улыбнулся уголками губ, как будто подумал о том же.

— Если захочешь поговорить, я всегда готов, — мне показалось, что его рука потянулась к моей, но в последний момент он передумал, предпочтя ухватиться за спасительную гренку. — План такой: повторяем заклинание поиска, если наш друг не сильно далеко переместился, заезжаем в ближайший город, мне надо уладить кое-что. Это на несколько часов.

Мне тоже пригодятся эти несколько часов — подумала я и отругала себя за безрассудность. Веду себя так, будто нахожусь в отпуске по своему желанию, а не по прихоти врача-манька. Успокаивало то, что остановка была вынужденной и не по моей инициативе. Зефф, судя по сегодняшнему расположению моей крови на карте, обосновался во вчерашнем городе.

— Никуда не денется он за пару часов. Аэропортов рядом нет, в любом случае догоним, — успокоил меня Морган, занося наши вещи в багажник ренджа. — Ты ничего не забыла? Твой чемодан стал легче.

— Избавилась от лишнего, — улыбнулась я, а доктор одобрительно кивнул, как будто постоянно таким промышлял.

— Моя сумка — артефакт. Можно класть сколько угодно вещей.

— Только слышала про такие! — восхитилась я. — Она наверно стоит кучу денег! Дядя мечтал когда-нибудь заполучить её.

— Досталась от отца, как и библиотека, — он грустно улыбнулся, о чём-то задумавшись.

До города мы доехали почти молча. Я сосредоточилась на дороге и музыке, Морган — на фолианте. Не знаю, какая книга эта была по счёту, ведь он мог возить с собой хоть всю библиотеку. Он листал её быстро, останавливаясь только на заинтересовавших его страницах. Отвлёкся только на мою просьбу подать солнцезащитные очки из бардачка.