Прежде чем я успеваю распахнуть дверь, большая рука ложится мне на плечо.

— Ты не можешь выйти туда. Не одна.

— Отвали. — Я поворачиваюсь лицом к Лоркану, выплевывая свои слова, когда смотрю на него с презрением. — Ты не можешь диктовать мне действия. Ты потерял это право, когда решил, что не хочешь присутствовать в моей жизни.

Гнев волнами накатывает на него, приглушенный чувством вины в его глазах. Его ноздри раздуваются, когда он делает успокаивающий вдох.

— Я знаю, ты злишься, но я заботился о твоей безопасности. Мое отсутствие не было связано с моей любовью к тебе или твоей матери, если уж на то пошло. Это был единственный способ обеспечить твою безопасность.

— Да, ну, я была не совсем в безопасности, когда на меня напали прошлой ночью на вечеринке. Или сегодня утром, когда меня держали под водой до тех пор, пока я не смогу дышать.

Его ладонь накрывает мою руку, обхватывая локоть. Внезапно его взгляд опускается, глаза фокусируются на полу.

— Я сделал то, что считал лучшим. Очевидно, я был неправ. — Затем, наконец, он снова смотрит на меня, переполненный чем-то, что я не могу определить. — Ты можешь ненавидеть меня сколько хочешь, куколка. Кричи, вопи, топай вокруг, как гребаный непослушный щенок, но не подвергай сомнению мою роль твоего отца. — Гравий в его тоне яростен и смертоносен. — Каждая жертва, на которую я шел, была направлена на то, чтобы сохранить тебе жизнь. Не было ни минуты, когда твоя безопасность не была бы моим главным приоритетом. Поверь мне, когда я говорю тебе, принцесса, последнее, что я когда-либо сделаю, это отвалю.

Вырывая свою руку из его хватки, я выпрямляюсь. Хватит разыгрывать из себя бедную, жалкую маленькую девочку, понятия не имеющую, о чем он, и я чертовски уверена, что сыта по горло всеми этими секретами. Открывая дверь, я поражаю его своими прощальными словами.

— Срочные новости, папочка. — Мои слова сочатся сарказмом. — С тех пор, как я переступила порог этого города, никто не заботился о моей безопасности. Двух людей — родителей, в которых я нуждалась, — нигде не было видно. Так что извини, если я не куплюсь на то дерьмо, которое ты предлагаешь. — Свежий прохладный ветерок обдувает мое лицо, и я поднимаю голову к небу, вдыхая свежий вечерний воздух.

К сожалению, Лоркан портит мой грандиозный выход, следуя за мной на улицу и оскверняя мой покой.

— В этом мире есть вещи, которых ты не понимаешь. Мы с твоей мамой поступили так, как, по нашему мнению, было лучше для тебя. Синдикат не был безопасным местом для твоего взросления. Когда пришло время, мы привели тебя к людям, которым доверяли.

— Семья Деверо, верно?

Он приподнимает бровь, на его лице появляется многозначительное выражение.

— Я бы не стал доверять Деверо настолько, чтобы бросать тебя к ним. Некоторые люди похожи на своих отцов, Сирша. Но другие — люди, которым ты должна доверять, — в их жилах течет кровь их матери.

Я разворачиваюсь на каблуках, бросая в его сторону свирепый взгляд.

— Господи, ты действительно всему научил Роуэна, да? Мы можем прекратить эти загадочные смыслы? Я больше не могу этого выносить. Между тобой, Роуэном и моей пропавшей матерью, почему ты не можешь просто сказать мне, кто на моей стороне? Все эти метания туда-сюда съедают меня заживо. Я покончила с этим, Лоркан. Больше никаких игр.

Я в ярости, хватаюсь за соломинку, чтобы понять смысл всего этого. Ярость заливает мои щеки, но разочарование в Лоркане и моей матери сводит меня с ума, наполняет мои вены, проносится сквозь меня подобно цунами. Горячие слезы текут из моих глаз.

— Кстати, где Роуэн? — Ненавижу просить, но после всего, что мы разделили прошлой ночью, я думаю, что быть здесь со мной — это наименьшее, что он мне должен.

Что-то темное омрачает лицо Лоркана. Его угловатые черты нечитаемы, челюсть плотно сжата, а глаза ничего не выражают.

— Что? Самопровозглашенный король получил то, что хотел, а затем растворился в гребаном воздухе? Точно так же, как и все остальные в моей жизни. Типичный мужчина, относящийся к женщине как к взятой напрокат машине. Сделай один или два оборота, затем брось. — Мои глаза закатываются, подчеркивая мою дерзость, а затем я разворачиваюсь на каблуках и ухожу в сторону сада, обнесенного стеной.

— Он пропал, Сирша. — Заявление Лоркана останавливает мои движения, но я не оборачиваюсь. — Я нашел его машину у доков. Тот, кто его похитил, оставил его телефон и бумажник на пассажирском сиденье.

Кровь приливает к моим ушам, подчеркивая оглушительный рев моего бешено колотящегося сердца. Мое дыхание учащается, задерживаясь в моем забитом горле. Слюна увлажняет мой рот, когда я заставляю себя проглотить боль, раздирающую мою грудь. Шаги Лоркана звучат позади меня, хрустя по усыпанной галькой дорожке. Он кладет ладонь мне на плечо, когда достигает меня, нежно сжимая его, что заставляет меня обернуться.

Я моргаю, переваривая то, что он сказал. Наконец, мои слова срываются с моих губ.

— Как … откуда ты знаешь, что кто-то его похитил? Может быть, он сбежал.

Взгляд Лоркана остается твердым, но выражение его лица меняется на что-то зловещее. Почти как у психопата.

— Он ушел не по своей воле.

— Откуда ты это знаешь? Роуэн не совсем откровенен со своими планами.

— Я знаю Роуэна. Его работой было обеспечивать твою безопасность. Он бы не оставил тебя здесь.

Его работа. Шесть слов, и все же они пронзили меня острым, как бритва, лезвием. Неужели это все, чем я была для него? Какое-то никчемное задание, приказ синдиката, которому он должен был следовать? Господи, Сирша. Как ты могла быть такой наивной?

Игнорируя ускорение в груди, я изучаю черты лица Лоркана и отмечаю напряженные линии, пересекающие его брови.

— Что ты скрываешь?

— Там были следы борьбы — пятна крови и разбитое стекло на бетоне рядом с дверцей водителя. Тот, кто его похитил, знал, что делал. Роуэн сделан из прочного материала; он бы не сдался без боя. Если только… — Лоркан замолкает, и окружающий воздух разрежается.

— Что, Лоркан? Если только что? — Паника окутывает мои поспешные слова, оставляя меня воздушной и бездыханной. Я. — Если только он не защищал меня.

Осознав это, Лоркан ерзает, и его глаза обегают территорию в поисках любого признака угрозы.

— Нам нужно уходить. Сейчас же!

С его приказом не поспоришь. Кончики его пальцев обвиваются вокруг моей руки, когда он тянет меня к задней двери замка. Оказавшись внутри, он рявкает на Айдона, приказывая собрать мои вещи, прежде чем он поспешит к сейфу, который Роуэн показал мне ранее этим утром.

— Куда мы идем? — Я стою неподвижно, пока он складывает оружие и патроны в большую черную спортивную сумку.

Игнорируя мой вопрос, он закрывает сейф и выводит меня через главный вход к элегантному черному "мерседесу".

Заставляя себя остановиться, я вырываю свое предплечье из его хватки.

— Я не уйду, пока ты не скажешь, куда меня везешь.

— Господи, ты совсем как твоя мать, — стонет он, когда тяжелый, разочарованный вздох вырывается из его ноздрей.

— Это все здесь, босс, — прерывает меня Айдон, протягивая мою сумку. — Это все, что она оставила в Деверо Лодж.

— Я стою прямо здесь.

— Садись в машину, куколка.

— Скажи мне, куда ты меня ведешь, или я остаюсь на месте.

Внимание Лоркана переключается с Айдона на меня. Наконец, он останавливает свое внимание на мне.

— Там, где солнце целует горизонт, а линия деревьев отбрасывает тень на небо. Два скрытых убежища, где…

— Вольные птицы летят, — заканчиваю я. Старый сонет времен нашего костра выбивает ветер из моей груди. Далекое воспоминание, которое я забыла. Вольные птицы. Вот почему прозвище Лиама звучало так знакомо.

— Она ждет. — Это последнее, что он говорит, прежде чем открыть пассажирскую дверь и жестом предложить мне сесть.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он не хочет, чтобы Айдон знал, куда мы направляемся, но, к счастью, я понимаю смысл его скрытого послания. Он ведет меня туда, где ждет моя мама.