— Дамы, джентльмены и люди, идентифицированные иным образом… Это момент, которого вы все ждете. — Оливер Деверо подносит микрофон ко рту. — Пожалуйста, поприветствуйте мисс Сиршу Райан от имени синдиката. Последнюю оставшуюся наследницу Райан.

Толпа взрывается, заглушая стук моего сердца в барабанных перепонках.

— Черт! — здесь очень много людей.

— Синдикат охватывает всю страну вдоль и поперек. Люди со всех концов приехали посмотреть на последнюю наследницу Райан в действии. — Мамина рука сжимает мой подбородок, наклоняя мой взгляд к ее. — Некоторые будут подбадривать тебя, другие будут молиться, чтобы ты потерпела неудачу, но все это не имеет значения. Ты хочешь знать почему?

Я киваю, удерживая ее взгляд.

— Габриэль Кинг и все его гребаные дружки чуть не убили меня той ночью в клубе "Адское пламя". Врачи сказали, что это чудо, что у меня не случился выкидыш после всего, через что они заставили меня пройти. Ты всегда была бойцом, Сирша. Была до твоего рождения. — Она грустно улыбается, но неприкрытая честность в ее глазах дает мне повод доказать ее правоту. — А теперь будь крутой, детка. — мама хватает меня за руку и выводит из темного туннеля. — Пришло время показать этим засранцам, из чего ты сделана.

С каждым вдохом моя грудь расширяется. Расправив плечи, я выпрямляю позвоночник, делая первый шаг. Каждый день с тех пор, как я переступила порог мира Киллибегса, вел к этому моменту, и знание того, что моя мать сделала все, что должна была сделать, чтобы она могла быть рядом со мной, когда мы сталкиваемся с нашими демонами — как прошлыми, так и настоящими, — заставляет меня желать этой победы еще больше.

Ради нее, ради меня, ради фамилии Райан.

С высоко поднятыми головами мы обходим край октагона, не обращая внимания на вздохи, доносящиеся из толпы, когда мы поднимаемся по трем ступенькам и направляемся к центру ринга, где нас ждут Ханна и Габриэль.

Прошло много лет с тех пор, как кто-либо в последний раз видел Айну Райан, и теперь она вернулась, готовая наблюдать, как ее дочь забирает то, что этот мир украл у нас обеих. Возможно, это мужской мир, но Киллибегс — царство женщины. Ничто и никто не помешает мне вернуть то, что принадлежит мне по праву.

Габриэль скрывает свое потрясение легким движением плеча, но я вижу безумие, мелькающее в его пронзительных глазах, прежде чем он быстро меняет выражение лица.

— Так, так. Если это не Айна Райан. — Ее имя слетает с его языка, вызывая дрожь у меня по спине.

Моя мама крепче сжимает мою руку, уверяя меня, что у нее все получится.

— Габриэль. Как жаль видеть тебя снова.

— Я вижу, ты восстала из мертвых, чтобы посмотреть, как я во второй раз сяду на трон Райан. — Ублюдок. Клянусь, в один прекрасный день я с удовольствием понаблюдаю за его кончиной.

— Напротив. — Она улыбается и слегка наклоняет голову. — Я пришла посмотреть, как моя дочь сотрет это чертово самодовольное выражение с твоего ядовитого лица. Кстати, как твое плечо? Слышала, ты недавно попал в переделку. — Ее тон сладкий, как патока, с примесью подслащенной ненависти, но ее подача производит желаемый эффект. Судя по сердитому подергиванию правого глаза Габриэля или по тому, как он скрежещет зубами за рычанием, присутствие Айны выбивает его из колеи. Но зная то, что я знаю о нем, он никогда бы этого не показал, по крайней мере, не перед бдительным взором всего синдиката.

Рядом с ним, уперев руку в бедро, стоит Ханна, надув губки, как соплячка.

— Мы можем покончить с этим? — Она закатывает глаза. — Давно пора кому-нибудь засунуть эту сучку обратно в дыру, из которой она выползла. — Она пытается разозлить меня, надеясь, что я потеряю хладнокровие и огрызусь в ответ — не сегодня, сука.

Внезапно Оливер встает между Габриэлем и нами, прижимая микрофон к губам.

— Спонсоры, пожалуйста, займите свои соответствующие места за углом вашего посвящаемого. — В одно мгновение прожекторы гаснут, и мы с Ханной выходим вперед, встречаясь в центре, вытягивая предплечья, когда мы поднимаем наши завернутые костяшки, прежде чем постучать ими друг о друга. — Пусть самый сильный кандидат…

— Подождите! — Роуэн привлекает всеобщее внимание, когда он выходит в октагон с дьявольской ухмылкой, нарисованной на его лице. Толпа замолкает, пока все, что я слышу, — это биение моего сердца, отдающееся в барабанных перепонках.

— Что, черт возьми, происходит? — Габриэль рычит, прорываясь сквозь ошеломленную тишину своим возмущением. — Ты мешаешь работе синдиката. Убирайся из гребаного октагона.

— Роуэн, — предупреждает Оливер, — тебе нужно удалиться. Это испытание между противниками начинается.

— Без обид, Олли, но не пройдет и дня, как я сделаю то, о чем ты меня просишь. Кроме того, — его глаза скользят влево от октагона, и я следую за его взглядом, пока не останавливаюсь на моем отце, по бокам от которого стоят двое других мужчин, которых я никогда не встречала, — Высшие короли синдиката пришли посмотреть, как наследница Райан участвует в ее испытаниях, и вы, гребаные идиоты, подумали, что пешка была правильным выбором.

Что, черт возьми, он делает? Каждая унция тренировок, которые я провела, была посвящена подготовке к моему бою с Ханной, и вот он здесь, пытается изменить противника. Он что, потерял свой гребаный разум?

— Правила просты. — Габриэль крадется по холсту, сокращая пространство между ним и его сыном. — Все посвященные должны сражаться против кого-то равного размера и / или силы, независимо от возраста или роста, вот почему была выбрана Ханна. А теперь убирайся нахуй из октагона. Этот бой продолжается, и он окончательный.

Роуэн не отступает, соглашаясь со своим отцом.

— На самом деле, ты ошибаешься. — Взгляд Роуэна метнулся к моему отцу. — Лоркан, сделай мне одолжение и прочти правило двенадцать, раздел в, руководства синдиката.

— Какого черта ты делаешь? — Вопрос слетает с моих губ.

Позади меня мама кладет руку мне на поясницу, прежде чем прошептать:

— Доверься ему, милая. Он знает, что делает.

Я закрываю рот, хмуря брови в замешательстве. Слишком много раз я доверяла Роуэну Кингу, и каждый раз он нарушал мое доверие. Он не заслуживает моего доверия, особенно когда все, что он делает, это разбивает его вдребезги каждый раз, когда уходит, забирая с собой еще один осколок моего сердца.

— Я не могу.

— Тогда доверься мне. — Она шепчет только для моих ушей: — У каждого действия есть последствия, и этот мальчик заплатит любую цену, чтобы обеспечить твою безопасность. Даже если это означает потерять тебя в процессе.

Прежде чем я успеваю справиться со скручиванием в животе, глубокий акцент Лоркана сотрясает воздух.

— В случае начала судебного разбирательства над новым наследником вышеуказанное правило утрачивает силу. Наследник, о котором идет речь, должен победить сильнейшего бойца в своей возрастной категории, независимо от силы, веса или пола, и доказать свое место в иерархии.

Роуэн одаривает Габриэля улыбкой.

— Но ты уже знал это, потому что тогда, когда Айна начала свое посвящение, ты применил это правило, чтобы ей пришлось сражаться с тобой, и все же она все равно надрала твою никчемную задницу. — Он подходит ближе, прижимаясь лбом ко лбу отца. — А теперь, если ты нас извинишь, тебе и твоей шлюшке нужно покинуть октагон. У Mo bhanríon много сдерживаемой агрессии, когда дело касается меня, и я уверен, что она умирает от желания преподнести мне мою задницу на блюдечке с голубой каемочкой.

Чертовски верно, что у меня есть агрессия, но я никак не могу победить его.

Если только…

СИРША

Над нами бушует небо. Покрытый черными тучами, громоподобный ливень барабанит по брезенту MMA, промокая нас обоих до нитки. Мои глаза пылают яростью, соответствующей настроению матери-природы.

— Ради всего святого, Роуэн. Не стой просто так. Сопротивляйся.