Когда мой взгляд снова падает на Сиршу, ее радостное выражение исчезает. Она белая как полотно, и ее широко раскрытые глаза сузились. Ее голова падает мне на грудь.

— Эй. — Я приподнимаю пальцами ее подбородок, перехватывая ее взгляд. — Что случилось, дорогая? О чем ты задумалась?

Высвобождаясь из моей хватки, она отступает назад и обхватывает себя руками за талию.

— Я бы хотела уйти, пожалуйста.

Сбитый с толку ее резкой реакцией, я делаю шаг к ней, сокращая расстояние, которое она вклинила между нами.

— Поговори со мной, вольная птица. Пожалуйста. Расскажи мне, что происходит в твоей хорошенькой головке.

Ее глаза обшаривают нас, мечась между старыми руинами и прекрасным видом, прежде чем, наконец, снова останавливаются на мне.

— Моя мама. — Она сглатывает. — Она, эм. Она рассказала мне об этом месте. Она, эмм, она… — Плечи Сирши трясутся, и дискомфорт расползается по ее лицу, заставляя меня почувствовать неловкость, которая давит на нее. — Я не хочу быть здесь, Лиам. Мы можем, пожалуйста, уйти?

Ее беспокойство приводит мою защитную сторону в состояние повышенной готовности, и я знаю, что мне нужно делать без колебаний. Шквал вопросов грозит сорваться с моего языка, но, учитывая, насколько она на взводе, я сдерживаю их, откладывая на потом, когда она не собирается отключаться и отгораживаться от меня окончательно.

Нахуй смотреть на закат. Это не то, что ей нужно.

— Конечно, дорогая. Давай отвезем тебя домой.

Мы возвращаемся в поместье Райан, и почти час спустя Сирша почти не произнесла ни слова. Вместо этого она рисует медленные и ленивые круги на моем животе, там, где задралась моя футболка. Тишина между нами оглушает, но я не хочу давить на нее, заставляя открыться. Ясно, что она потерялась в своих мыслях и ей нужно немного времени, чтобы переварить все, что происходит у нее в голове.

Итак, на данный момент я даю ей то, в чем она нуждается, — безопасное место для приземления.

Вместе мы лежим на кровати Сирши, она прижимается ко мне сбоку, и я крепко обнимаю ее. Поднося руку к ее голове, я перебираю пальцами ее волосы, пытаясь успокоить ее. Наконец, она отрывает щеку от моей груди и вытягивает шею.

— Прости, что разрушила твой план.

— Не беспокойся об этом, дорогая. Всегда будет другой закат.

Грустная улыбка расползается по ее лицу, и я хотел бы знать, что ее расстраивает, чтобы я мог это исправить.

— Ты не обязана говорить об этом, если не хочешь, но когда будешь готова, может быть, ты расскажешь мне, что случилось, что заставило тебя так замолчать.

Она приподнимается на локте, и ее язык проводит по нижней губе.

— Ты ничего не сделал. Это точно. — Ее глаза на мгновение закрываются, когда она делает вдох. Затем ее внимание переключается на меня. — Несколько дней назад, когда мы были в коттеджах, моя мама рассказала мне, почему она сбежала из Киллибегса. — Она делает паузу. — Извини, это трудно повторить, поэтому я просто приведу тебе краткие моменты.

Моя рука опускается под ее подбородок, и я провожу большим пальцем по ее щеке.

— Все в порядке. Ты не обязана мне ничего рассказывать.

— Нет. Я хочу, Дев. Ты спланировал этот романтический день для нас, а я сбежала. Самое меньшее, что я могу сделать, это объяснить почему.

— Только если ты уверена.

— Да. Просто для меня это немного грубо. Но ты должен пообещать, что никому не расскажешь, хорошо? Даже Беван.

Наклоняясь вперед, я касаюсь губами ее лба.

— Я обещаю, вольная птица. Со мной ты в безопасности, всегда.

Сирша сглатывает, кивая головой.

— Моя мама рассказала мне, что в ночь ее второго испытания, перед тем, как оно должно было начаться, Габриэль и несколько его друзей привезли ее в это место в горах, и они—… Ее взгляд скользит к окну, но я замечаю одинокую слезу, скатившуюся по ее щеке. — Они насиловали ее. Снова и снова. Затем они избили ее до полусмерти и оставили умирать. Это было там, Лиам. Клуб ”Адское пламя" — вот куда они ее забрали.

Блядь! Я всегда знал, что Габриэль — кусок дерьма, но, услышав, что он сделал с Айной, я охреневаю от желания убить. Каким-то образом я преодолеваю гнев, кипящий, как кислота, у меня внутри, и концентрирую всю свою энергию на Сирше. Последнее, что ей нужно, это чтобы я слетел с катушек, особенно когда она такая хрупкая. Обнимая ее, я раскачиваюсь взад-вперед, пока она пропитывает мою рубашку своими солеными слезами.

— Мне так жаль, дорогая. Я бы никогда не повел тебя туда, если бы знал. Мне очень жаль.

Ее грудь вздымается, пока она борется со своими эмоциями.

— Все в порядке. — Она икает. — Откуда тебе было знать?

Проходит несколько минут, а я все еще обнимаю ее, давая ей комфорт, в котором она нуждается. Все это время меня гложет один вопрос.

— Сирша?

— Хммм?

— Это что… — я колеблюсь, не уверенный, как поднять тему, — Твоя мама… черт.

Она, должно быть, понимает, о чем я пытаюсь спросить, потому что она отвечает за меня.

— Нет. Я не… Моя мама уже была беременна мной до той ночи. Она и Лоркан познакомились несколькими месяцами ранее. Честно говоря, это чудо, что у нее не случился выкидыш.

Мои глаза расширяются, когда я отстраняюсь. Шок рикошетом проходит сквозь меня, сотрясая кости. Она только что сказала? Конечно, нет.

— Лоркан твой отец? — Я не могу остановить слова, которые слетают с моих губ.

Осознание появляется на ее лице, она приподнимает бровь, когда ее рука подносится ко рту.

— Лиам. Ты не должен никому рассказывать. Пожалуйста. Никто не должен знать.

Черт, как мне потребовалось столько времени, чтобы собрать это воедино? В этом есть абсолютный смысл. Я чувствую себя глупо из-за того, что никогда не задавался этим вопросом раньше, но я поверил ему, когда он сказал мне, что синдикат поручил ему обеспечить безопасность Сирши и ее мамы. Мне даже в голову не приходило погрузиться глубже. И с чего бы мне это делать? Лоркан — потомок первых семей Верховного Короля. Какая у него могла быть причина лгать? И почему он прятал ее восемнадцать лет, как будто она была не более чем грязным секретом?

Если не …

— Синдикат не знает, что он твой отец, не так ли?

Сирша качает головой из стороны в сторону.

— Они не могут узнать, Дев. Достаточно иметь дело с Габриэлем. Если бы они узнали, что я наследница двух семей, другие первородные подняли бы бунт. Мама и Лоркан сделали все возможное, чтобы никто не узнал — включая меня, — но теперь, когда я вернулась сюда, это стало труднее скрывать.

Черт. Это только что стало дохрена сложнее. Если мой отец или кто-нибудь еще узнает, безопасность Сирши будет поставлена под угрозу еще больше, чем она уже есть. Необходимость обеспечить ее безопасность преобладает над всеми остальными моими мыслями. Затем меня осеняет. Сирша нуждается в чем-то большем, чем я, чтобы защитить ее.

И больше, чем в Роуэне.

Если она хочет пройти через эти испытания невредимой, мы нужны ей оба. Вместе.

РОУЭН

Входная дверь моего домика у бассейна сотрясается от непрекращающегося стука. Я сегодня не в том гребаном настроении, чтобы иметь дело с нетерпеливыми мудаками. Я все еще не отошёл после вчерашнего, и тот, кто, блядь, стоит у моей двери, может отсосать мой огромный член.

Стук становится громче, когда я откидываюсь на спинку дивана, ставлю пятки на кофейный столик и подношу косяк к губам. Вдыхая, я чувствую знакомое жжение, обжигающее мои легкие. Моя голова откидывается на спинку сиденья, когда я вытягиваю шею и смотрю в потолок, выпуская облако дыма в комнату.

— Ри, открой эту гребаную дверь, пока я не вышиб ее с петель. — Рев Деверо проникает в мои уши, но я скорее сяду на коробку с ржавыми гвоздями, чем сделаю все, о чем меня попросит придурок.

Протягивая руку, я беру пульт от Smart TV и увеличиваю громкость в своем открытом приложении Spotify. «All The Things I Hate About You» Huddy blares гремит сквозь объемный звук, когда настойчивый стук Лиама напоминает мне, почему я сижу здесь, чертовски злясь на Сиршу. Конечно, я толкнул ее в его объятия, но особого сопротивления не было. Она пошла добровольно, и это бесит меня больше всего на свете.