— То, чего я хочу, и в чем нуждаюсь, — это две совершенно разные вещи. Но так уж получилось, что я могу иметь и то, и другое, когда Сирша рядом со мной.

— Меня это не устраивает, Лиам. Третье испытание должно быть ее выбором, а не каким-то соревнованием по размахиванию членом между тобой и Роуэном. Кроме того, скажем мы ему или нет, он обязательно узнает. Лоркан сказал, что Айдон нашел ее в Райан мэнор, так что это только вопрос времени, когда об этом узнают. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что Айдон ничего не скрывает от Роуэна.

Она не ошибается. Айдон не может сдержать свою гребаную мочу, когда дело касается Роуэна. Но, независимо от того, чем Роуэн поделился со мной и Беван там, в доме, у меня возникло ощущение, что он не посвятил нас во все детали. Он что-то скрывает, и я не знаю, что.

Роуэн не из тех, кто отступает, так что, если он держится подальше от Сирши, могу поспорить, у него есть веская причина. Думаю ли я, что он будет держаться подальше? Нет, не знаю. Но я надеюсь, что бы он ни замышлял, у меня будет достаточно времени, чтобы напомнить ей, что я был тем, кого она хотела когда-то давным-давно.

— Вот именно. Время идет, Бев. — Я расправляю плечи, вытягиваю позвоночник во всю длину и позволяю ногам нести меня к входной двери.

— Подожди, — окликает Беван, останавливая мои шаги. — Что ты делаешь?

Слова моего отца эхом отдаются в моей голове, команда громкая и чертовски четкая. Бросая решительный взгляд через плечо, мои глаза натыкаются на любопытный взгляд Беван.

— Я собираюсь показать ей, почему Деверо — лучший вариант.

СИРША

Мои мысли держат мой разум в плену, когда я бреду к береговой линии, наклонив голову к солнцу. После всего, что рассказала моя мать — ужасных воспоминаний о ее прошлом и о том, как она бежала, чтобы защитить меня, — мое сердце изо всех сил пытается поддерживать ровное биение.

Я хочу ненавидеть ее по многим причинам, но это непростая задача, когда все, что она когда-либо делала, это прятала меня от монстров своего прошлого. То, что она пережила, должно было сломить ее, но этого не произошло. Неважно, как я это перевираю, я не могу отрицать, что она всегда была рядом со мной, даже когда я думала, что это не так.

Мой разум — это минное поле, и с каждым моим шагом новая волна беспокойства захлестывает меня. Действительно ли я верю, что достаточно сильна, чтобы вернуться и встретиться лицом к лицу с прошлым моей матери в надежде переписать свое будущее? Могу ли я преодолеть все препятствия, которые ставит передо мной синдикат, если у меня нет тех лет обучения, которые получили мои коллеги? Мой желудок дрожит от этой мысли, и страх пробирается по пищеводу, пока не застревает у основания горла, блокируя дыхательные пути.

Закрыв глаза, я заставляю себя сделать успокаивающий вдох, одновременно прокручивая в голове слова, которые стали моей мантрой, пока они, наконец, не впитываются и не успокаивают мой учащенный пульс. Никогда не подпитывай свои страхи. Никогда не подпитывай свои страхи. Никогда не подпитывай свои страхи.

Я теряюсь в своем медитативном состоянии, когда чья-то рука опускается мне на плечи, пугая меня до смерти. Моя рука взлетает к груди, когда знакомый смешок разносится по ветру.

Развернувшись на каблуках, я поворачиваюсь лицом к молчаливому ниндзя, который заставил меня выпрыгнуть из собственной кожи.

— Господи, Лиам. Ты чуть не довел меня до сердечного приступа.

В его серо-стальных глазах появляются веселые искорки, а уголки рта растягиваются в медленной и ленивой улыбке.

— Прости. Я не хотел тебя напугать. Я звал тебя. Ты не слышала меня?

— Нет, извини, я была в своем собственном мире.

Его глаза удерживают мои, и на мгновение мы стоим, потерянные в этом моменте, пока тишину не заполняет ничего, кроме звукового сопровождения легкого ветерка и щебета птиц ранним утром. Только тогда я понимаю, что не видела Лиама с тех пор, как бросила его на балу, чтобы потанцевать с Роуэном.

Чувство вины терзает струны моего сердца. Лиам был исключительно внимателен с тех пор, как я приехала в Киллибегс, и все, что я сделала, это бросила его гостеприимство ему в лицо, но вот он здесь, появляется, чтобы помочь мне, даже после того, как я с ним обошлась. Он заслуживает извинений за то, как я себя вела. Он просил меня не выбирать Роуэна, и я делала это снова и снова. Даже когда знала, что это сломает меня.

— Послушай, Лиам, — я тереблю свои руки, подыскивая правильные слова. — Насчет той ночи…

Его взгляд устремлен поверх моего плеча, как будто что-то вдалеке привлекло его внимание. Наконец, он переводит свой озорной взгляд обратно на меня.

— Придержи эту мысль.

Потянувшись вперед, он берет мою руку в свою.

— Пойдем со мной. — Он нежно тянет, и широкая улыбка освещает его лицо.

Сбитая с толку, но благодарная за то, что отвлеклась, я следую за ним, бегу вдоль береговой линии, пока мы резко не останавливаемся перед большим платаном. Сбоку на веревке цвета тиффани, прикрепленной к одной из многочисленных ветвей, свисает старая покрышка.

— О Боже мой. — Мой голос дрожит от неверия. — Это все еще здесь.

Лиам отпускает мою руку и направляется к старым качелям. Я отступаю назад, пока он подбрасывает покрышку вверх и через ветку, распутывая веревку и подтягивая ее ближе к земле. Как только она оказывается на нужной высоте, он берется за шину и указывает на нее кончиком подбородка.

— Запрыгивай, вольная птица. Пришло время летать.

Мой взгляд мечется между ним и качелями, и хотя у меня на уме миллиард вещей, беззаботный взгляд, который он бросает на меня, побеждает, разрушая мою решимость.

— Прекрасно. В память о старых временах.

Один толчок превращается в бесчисленное множество, и на мгновение я забываю о тяжести, давящей на мои плечи. Впервые за несколько недель я чувствую себя непринужденно. Но, как и все моменты, они проходят, и реальность того, что мне нужно сделать, снова выходит на первый план, крадя толику счастья, которой я позволила себе побаловать себя. Тяжелый вздох срывается с моих губ, когда я опускаю ноги на землю, останавливаясь на середине полета. Мои эмоции захлестывают, и прежде чем я могу остановиться, слезы каскадом текут по моим щекам.

Лиам заходит мне за спину. Нежно обнимая меня за плечи, он прижимает мою спину к своей груди.

— Эй, эй. Все в порядке, Сирша. — Его руки обхватывают мою талию, затем практически без усилий он извлекает меня из шины, поворачивает и притягивает в безопасность своих объятий. Мое лицо зарывается в его толстовку, и мы остаемся так, кажется, часами — он прижимает меня к себе, в то время как я так отчаянно пытаюсь не разорваться в его объятиях и не затопить его толстовку своими слезами.

— Прости, — ворчу я ему в грудь, пока он ласкает мои волосы легкими, как перышко, поглаживаниями.

— Ты не должна ни за что извиняться, вольная птица.

Вот тут-то он и ошибается.

— Нет, мне нужно. Я плохо обращалась с тобой, а ты все еще пытаешься заставить меня улыбнуться. Почему, Лиам? Зачем тебе тратить свое время, когда все, что я делала, это обращалась с тобой как с дерьмом?

Его рука обхватывает мое лицо, в то время как его глаза отображают миллион вещей, некоторые из которых у меня нет сил анализировать.

— Слушай внимательно, дорогая. Ты помнишь, что я сказал тебе в коридоре, когда попросил тебя пойти со мной на танцы?

Кажется, что этот разговор был целую жизнь назад, а не несколько дней, но все еще его слова звучат сквозь белый шум, проникающий в мои уши.

— Ты просил меня не сбрасывать тебя со счетов, и если был небольшой шанс, что я выберу тебя на финишной прямой, ты хотел участвовать.

Его губы растягиваются в улыбке.

— Я также сказал, что буду бороться за тебя, и я это имел в виду. Было ли задето мое эго, когда я услышал, что ты ушла с Роуэном? Конечно. Но потом Лоркан рассказал мне, почему ты ушла. Часть меня ненавидит, что это Роуэн утешал тебя, когда ты нуждалась, но я все еще имел в виду то, что сказал в тот день. Я был рожден, чтобы быть бойцом, Сирша, и я чертовски уверен, что не отступлю от небольшого соревнования.