Он там, внедренный под ее кожу, прямо рядом со мной. Я вижу конфликт в ее глазах, когда мы оба находимся в одной комнате или когда она думает, что ей приходится выбирать между нами, и маленькая частичка ее сердца разбивается.

Есть только один способ покончить с этим, и чем скорее я смирюсь с этим, тем легче мне будет признать, что она любит нас обоих по-разному и по разным причинам.

Оттолкнувшись от колонны, я спускаюсь по ступенькам и обхожу машину, игнорируя любопытный взгляд, которым Беван указывает в мою сторону. Наконец Сирша выходит из машины и встает в полный рост — и у меня почти перехватывает дыхание от того, как чертовски сногсшибательно она выглядит.

Исчезли поношенные штаны для йоги и толстовки, к которым я привык, и вместо них передо мной стоит ангел, завернутый в съедобный грех. Начав с ее ног, я позволяю своему взгляду скользнуть по черным сапогам до колен, прежде чем наградить меня дразнящим прикосновением к ее шелковистым бедрам. Мой взгляд путешествует дальше, одобряя кожу, обернутую вокруг верхней части ее ног, облегающую бедра и талию, как вторая кожа. У меня текут слюнки, и я продолжаю жадное изучение, украдкой бросая взгляд на ее подтянутый живот под сетчатым топом, который едва прикрывает серебристый бюстгальтер в стиле бикини.

Подойдя ближе, я замечаю множество тонких цепочек, перекрещивающихся у нее на талии, — они умоляют меня снять с себя каждый предмет одежды, чтобы я мог трахнуть ее, одетую только в них. Я знаю, что у нее день рождения, но, черт возьми, я в нескольких секундах от того, чтобы развернуть ее, как будто она мой гребаный подарок.

Наконец, ее глаза ловят мои, и мне конец. Широко раскрытые дымчатые глаза сверкают свирепостью, которой не было, когда я видел ее в последний раз. Как будто ее уверенность взлетела до небес за одну ночь. Они неистовее ветра, и я знаю, здесь и сейчас она, наконец, принимает жизнь, для которой была рождена. Сирша Райан нашла свой огонь, и я загипнотизирован пламенем.

Мой язык проводит по губе, и я сокращаю расстояние между нами, останавливаясь в сантиметрах от нее. Затем, взяв костяшками пальцев ее за подбородок, я наклоняю ее подбородок и заглядываю в ее янтарные глаза.

— С днем рождения, вольная птичка.

Мы остаемся вот так, затерянные во времени, наши глаза прикованы друг к другу, в то время как мир проходит мимо нас. У этого чувства, охватившего меня, есть название — три слова, которые я боюсь произнести. Я проглатываю их обратно, прежде чем они успевают сорваться с моих губ. Вместо этого я наклоняюсь, заявляя права на ее рот своим, выражая невысказанные слова каждым движением моего языка. Моя рука обвивается вокруг ее талии, притягивая ее ближе, когда я наклоняюсь. Наша разница в росте заставляет меня падать вперед, когда она откидывается назад, но я ловлю ее за бедро, удерживая ее неподвижно, пока теряю себя в ней.

— Ну, как бы мило это ни было, — перебивает Беван, напоминая мне о своем присутствии, — Я думаю, что вернусь на ночь в гейт-лодж. Оставляю вас, двух голубков, заниматься этим. — Ее бровь приподнимается, когда она подмигивает Сирше. — Я уже насмотрелась на голую задницу моего брата столько, что хватит на всю жизнь, и я не думаю, что мои глазные яблоки выдержали бы, увидев вас двоих во второй раз.

Сирша хихикает в моих объятиях.

— Спасибо за сегодняшний день, Би. Мне нужно было немного прийти в норму.

— Завтра мы празднуем должным образом, никаких возражений. Вечеринка в гейт-лодж, и надень платье «BBE», которое ты купила, потому что в нем ты выглядишь чертовски горячо.

Беван подходит ближе, и Сирша высвобождается из моих объятий. В следующее мгновение они обнимают друг друга в дружеском объятии. Как бы я ни был благодарен за то, что Сирша вернулась в мою жизнь, я также рад, что моя сестра нашла друга. До Сирши Киллибегс был миром мужчин, и Беван, какой бы задирой она ни была, никогда не вписывалась в него. По крайней мере, не полностью.

Беван делает шаг назад и сжимает Сиршу за плечи.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Беван наклоняет голову в мою сторону.

— Позаботься о нашей девочке.

Я обнимаю Сиршу за талию и притягиваю ее спиной к своей груди. Затем, положив подбородок ей на макушку, подмигиваю сестре.

— О, я планирую.

Ее тело содрогается.

— Черт возьми! По крайней мере, подожди, пока я доеду до конца дороги.

— Лиам! Отпусти меня. Лиам! — Сирша колотит своими маленькими кулачками по моей спине, когда я несусь вверх по лестнице с ней, перекинутой через плечо.

Моя рука скользит вверх по ее бедру, забираясь под кожаную юбку, пока не натыкается на пухлую ягодицу. Мои пальцы погружаются внутрь, и я хватаю их пригоршню, заставляя ее взвизгнуть.

Мы добираемся до главной спальни за считанные секунды, и я бросаю ее на кровать. Ее тело слегка подпрыгивает на матрасе, и ее сладкий смех наполняет комнату. Затем она приподнимается на локтях и прижимает подбородок к груди.

— Кое-кто сегодня хочет трахнуться.

— Ты серьезно думала, что сможешь выглядеть как мой любимый десерт и не ожидать, что я не сожру каждый дюйм тебя? — Я завожу руку за спину, а затем одним быстрым движением стягиваю футболку через голову.

Когда мой взгляд снова падает на нее, я наслаждаюсь подъемом и опусканием ее груди, пока она впитывает меня своим голодным взглядом. Затем, начиная с татуировки "Греческие боги Олимпа", которая покрывает нижнюю часть моего торса, она оценивает мое произведение искусства, прикусывая нижнюю губу. Медленно расстегиваю пуговицу на джинсах, приспуская их достаточно, чтобы показать татуировку в виде коронованного черепа на моем тазу. У нее перехватывает дыхание.

Упираясь одним коленом в кровать, я хватаюсь за ботинки Сирши, стаскиваю их и перекидываю через плечо. Как только я снял их, я обхватываю рукой ее лодыжку и притягиваю к себе.

— Скажи мне, вольная птица, сколько оргазмов ты хочешь на свой день рождения?

Прежде чем она успевает ответить, я обнимаю ее за талию и поднимаю с матраса. Затем, меняя наши позы, я сажусь на край кровати и сажаю ее к себе на колени.

Ее руки поднимаются и ложатся мне на плечи, когда я провожу языком по изгибу ее шеи.

— Два? — Я прикусываю, затем успокаиваю ожог прикосновением губ. — Четыре? — Мои руки скользят вверх по ее талии, собирая сетчатый материал и направляя его вверх и через ее голову.

Бедра Сирши сжимаются вокруг моих бедер, и я притягиваю ее ближе.

— Шесть?

Опускаю голову к ее грудине, провожу языком по ее оливковой коже и провожу пирсингом по ее плоти, заставляя ее откинуть голову назад и вытянуть шею.

— Дев, — кричит она с задыхающимся стоном, выгибая спину.

Мои пальцы легким, как перышко, прикосновением танцуют вверх по ее позвоночнику, останавливаясь на тонкой резинке, удерживающей лифчик на месте. Одним движением я расстегиваю крошечную застежку. Затем, используя зубы, я ослабляю бретельки на ее руках, пока они не опускаются до сгиба локтей, обнажая ее идеальную грудь. Я не тороплюсь, пробуя на вкус каждый дюйм ее тела. Затем, схватив ее за бедра, я поднимаю ее со своих колен и помещаю между своих ног, ступни на полу.

Из этого положения мои глаза находятся на уровне ее живота, поэтому я откидываюсь назад, перенося вес тела на ладони.

— Сними юбку, дорогая.

— Да, сэр, — дерзит она. Черт возьми, мне нравится, как это звучит.

Знойная улыбка растягивает ее губы, глаза горят желанием. Затем она заводит руку за спину и расстегивает молнию. Обеими руками она натягивает тугую кожу на бедра, пока она не обтягивает ее ноги.

Стоя передо мной в одних черных стрингах с высокой посадкой, она держит меня крепко, я как гребаная сталь. Не в силах держать свои руки при себе, я протягиваю руку, обхватываю пальцами украшение и притягиваю ее к себе. Сирша падает вперед, но я хватаю ее за талию, затем поднимаю над ногами, пока она не оказывается на мне.