Зажав волю в кулак, он медленно, но довольно уверенно приблизился к обзорному фонарю. Во всяком случае так должно казаться со стороны. Короткие заминки и подёргивания Мария должна списать на прохладу и реакцию на насекомых. Вот о них то никто не подумал! Едва Черов скинул майку, голодная мошкара и прочие кровососущие, мгновенно начали пировать. Здесь не тайга и не тундра, где гнус с кулак, но некоторые кусали достаточно больно.

Вокруг лампы вился целый рой этой ненасытной нечисти, однако Денис заметил его только подойдя в плотную. С сотни метров тот был практически неразличим, напоминая облачко пара, возникшего от нагрев пластика.

— Самое трудное позади, — прошептал Черов, исключительно в целях самоуспокоения, — Вплотную к фонарю становиться нельзя. Тень будет бесформенная. Три… нет ещё полшага… Не слишком ли близко к стене? Нормально… Я должен что-то почувствовать кожей, даже если они ползают по штукатурке…

В момент, когда он чётко различил свою тень, пришло успокоение. Скорее всего это было разочарование, вызванное несоответствием своих эмоциональных затрат и нулевого результата, полученного в итоге, но разбираться Денису не хотелось. Он сделал, что хотел и ничего фатального не произошло. Ничего, что можно было зафиксировать своими органами чувств.

Только реакция щупалец и одиночных червей в какой-то мере компенсировала все усилия. Во-первых, они отпрянули в стороны, едва на стене сформировалась клякса человеческой фигуры. Во-вторых, освободив пространство для гостя, они, продолжая извиваться, начали… Как описать этот процесс? Обнюхивать? Но есть ли у них обонятельные рецепторы? Может они получают информацию по типу летучих мышей, испуская волны и принимая отражённый сигнал? Чёрт их знает, но они явно изучали новый объект, вторгшийся на их территорию.

Несмотря на явное внимание к своему отражению, Черов не ощущал телом ничего. Только холод, укусы, зуд от них и дикое желание почесаться. Это крайне расстроило Дениса. Вызвало ревность к тому, что хтонь предпочла его тень, а не тело. Настолько расстроило, что от досады он поднял руки и попытался разогнать призраков, которые по его версии должны летать совсем близко. Сначала дубасил воздух вокруг себя, а когда это не принесло желаемого эффекта, принялся тыкать пальцем своего отражения в тени вибрирующих существ. Примерно так же, какой-нибудь юный садист-натуралист, взятый батей на рыбалку, тычет веточкой в червей, копошащихся в банке.

В этом случае что-то изменилось. Нет, хтонь не шарахалась от его пальцев, скорее доверчиво подставляла бока, позволяя касаться, гладить, даже хватать за извивающиеся окончания лениво колышущихся отростков. Почему-то вспомнилось определение, данное щупальцам Сафоновой.

— Надеюсь, это всё-таки руки, а не то, что фантазируют девчонки, — хмыкнул Денис, — Не хотелось бы прослыть извращенцем, который гладил половые органы какой-то балдеющей хтони.

Основная проблема была в том, что происходящее Денис фиксировал только визуально. Все остальные органы не воспринимали призраков. Он чувствовал комара, готовящегося совершить посадку на его щёку, слышал его писк, но это было присутствие реальной твари. Хтонь не проявляла себя абсолютно.

— Время! — донёсся из-за спины сдавленный выкрик Сафоновой и Черов, понурив голову, подбрёл обратно.

Досада, недовольство собой, разочарование — вот неполный список эмоций, которые могла бы прочитать Мария в глазах товарища, если бы обстановка располагала.

Заблаговременно спустившись с НП, она, вместо подтирания соплей и сюсюканья, бросила верхнюю часть термобелья и услужливо приподняла комбинезон, раскрыв для удобства куртку.

Черов понял, что жалобы выслушивать никто не собирается. Быстро надел майку и, тщательно отряхнув ступни от песка, сунул ноги в штаны скафандра.

Процесс облачения прошёл значительно быстрее. Когда все контакты были подсоединены, Черов активировал блок питания и включил рацию.

— Спасибо за заботу, всё было вкусно, — произнёс он в микрофон и для подтверждения погремел ложкой о корпус термоса.

— Через полтора часа смена, так что не усни, — заботливо, будто кошка, приглядывающая за неразумными котятами, напомнила Мария, — Я пошла.

Сказав это, девушка выключила связь и быстро спросила:

— Как прошло?

— Хуже, чем я думал. Ощущений ноль. Только визуальный контакт.

— Зато, теперь мы знаем, что атмосфера Зоны безопасна для незащищённого тела. Не переживай. На самом деле, полученный результат очень ценен. Просто пока мы не можем осмыслить его в полной мере. К тому же ты подтвердил гипотезу одного безумца из отдела нейропсихологии.

— Какую?

— Это потом. Сейчас нет времени. Бди дальше.

Когда Сафонова удалилась на несколько шагов в динамике раздался голос Ли Шаня:

— Кто-нибудь смотрел старый американский фильм «Я знаю, что вы делали прошлым летом»?

— Молчи, дурак, — со смехом ответила Сафонова и, скорее всего, показала язык в сторону «Лестницы в небо», чей силуэт чётко вырисовывался на фоне звёздного неба.

С верхней площадки, находящейся примерно в полукилометре от наблюдательного пункта Черова, пару раз мигнул фонарик и в ответ, Денис погрозил кулаком.

Правильно говорят в народе: то, что знают двое, знает и свинья.

Вернувшись в скафандр, Денис почувствовал себя гораздо увереннее. Даже наличие свидетеля, внимательно наблюдавшего за перипетиями небольшого стриптиза перед призрачной аудиторией, не заботила слишком сильно. Лишай прекрасно понимал, о чём можно говорить при посторонних, а что является информацией для служебного пользования. Более того, скорее всего он правильно понял задумку коллег и не поднял тревогу, выдав в эфир сакральную фразу, будто ему «прикольно» наблюдать за действиями сослуживцев.

Значит, либо эксперимент был согласован заранее и Мария виртуозно сыграла на струнах его мужского самолюбия, либо у заместителей командира есть право проводить собственные изыскания, не согласуя их с начальством.

Заняв место на сохранившейся угловой планке, Черов внимательно оглядел в бинокль подсвеченную фонарём стену. Место, где прежде располагалась его тень, аккуратно прощупывало одно из конечностей невидимого призрака. Денису показалось, что щупальце не просто шарит по пустому месту, а изучает следы, оставшиеся после ухода отражения. Это показалось странным. Хотя, это могло указывать на определённую профдеформацию. Вряд ли кто-то другой сравнил движения щупальца с работой криминалиста на месте преступления.

Ещё он пересчитал количество отростков и пришёл к выводу, что оно уменьшилось. Не хватало одного из червей, ползающего между более массивных собратьев. Устал? Улетел докладывать хозяину? Ну, не присосался же он, как пиявка, к его тени.

Проснулся Черов отдохнувшим и, в какой-то мере, посвежевшим. Не в переносном, а в самом, что ни на есть, буквальном смысле слова. Проблема в том, что гадить в памперсы — это малоприятный аспект походной жизни. Здесь присутствуют не только некие моральные принципы, перешагнуть через которые довольно трудно, но и элементарное чувство брезгливости. Один из инструкторов, помогающий осваиваться с костюмом на полигоне, за рюмкой чая, посоветовал испражняться во время сна. Во-первых, системе утилизации без разницы в каком состоянии находится человек. Контроля и сопровождения не требуется. Она самостоятельно впитает и переработает всю выделяемую организмом субстанцию. Во-вторых, это избавляет от неприятного психологического состояния, переживаемое любым гуманист, которому приходится делать что-то выходящее за рамки привычной этики.

— Человек, — наставлял инструктор, — Такое существо, что со временем привыкает ко всему. В дальнейшем освоишься и сможешь срать прямо во время еды. У немцев, например, считается нормальным пердеть во время обеда. Традиция такая. А они представляют собой вершину цивилизации. Так что есть на кого равняться.

Полученную из испражнений влагу система использовала для корректировки климатконтроля, а микроэлементы для витаминной подпитки верхнего слоя эпидермиса. Оставшаяся, после переработки масса, прессовалась и утилизировалась через отводной канал. Так, во всяком случае, объяснял процесс инструктор.