— Я не встречал подобное в книгах, — признался Черов.

— Не пулей же, — здраво рассудил Мельников. — Чего боятся деревья? Сжечь к чёртовой матери!

— У нас нет огнемётов, — отрезал командир. — Думайте!

— Есть РПО и десяток термобарических зарядов к нему, — откликнулся Сахраб. — Можно попробовать.

— Отставить, — приказал Ломов. — У него радиус поражения большой. Выжжет всё в округе и превратит Якобинца в головешку. Нужно что-то более локальное.

— Могу сделать бомбочку из презерватива, — предложил Лишай. — У цыплят спирт имеется. Шмякнешь об ствол и зажигательной пулей воспламенишь.

— Этот вариант мне больше нравится, — решил командир. — Танк! Сможешь?

— Без проблем, — обрадовался сержант, застоявшийся от состояния неопределённости. — Этого добра у нас полно. Он уже снял кондом с дула резервного автомата, когда Сахраб предостерегающе крикнул:

— Внимание! Якобинец пытается подняться. Мои действия, командир? Валить?

— Отставить! — остановил Ломов и сделал ещё два шага назад, внимательно осматривая свои следы, чётко выделяющиеся на песчаном грунте.

— А если ментальный контакт? — предположила Сафонова. — Дерево испугалось наших намерений и решило действовать.

— Допускаю, — согласился командир. — Но корней не наблюдаю. Мой след тоже чист. К тому же помните, что подошвы и комбинезоны сделаны из инертных материалов. Они устойчивы и невосприимчивы к проникновению любых инородных частиц. Не будем торопиться.

— А что, если тени щупалец не принадлежат животным? — как-то сонно предположила Забелина. — Что, если это корни? Очень подвижные и способные передвигаться по воздуху.

— С точки зрения физики — это допустимо, — согласился Геворкян. — Согласно теории многомерности пространства, они могут существовать в векторе, недоступном нашему вниманию. Мы видим и слышим лишь один процент от всего электромагнитного и акустического спектров. Для остального наши глазные рецепторы просто не приспособлены.

— Тихо! — предупредил Ломов. — Ждём!

— Чего мы ждём? — нетерпеливо спросил Равхан. — Он поворачивается! Ищет что-то на поясе. Нож?

— Возможно, — спокойно ответил Ломов, стараясь показать, что полностью контролирует ситуацию. — Автомат остался лежать на земле, поэтому мы должны ждать его действий. Мы пытаемся думать за него, а это неправильно. Кажется, он пытается отстегнуть фляжку. Манюня, после глубокого гипноза хочется пить?

— Скорее да, — быстро ответила капитан. — Но всё зависит от индивидуальных особенностей организма. В любом случае это стресс, а он вызывает желание чем-то отвлечься.

— Принято, — подтвердил Ломов и обратился к призору: — Что случилось, Якобинец? Почему не выходил на связь?

Призор непонимающе помотал головой и несколько раз беззвучно открыл рот, словно рыба, брошенная мимо ведра косоглазым рыбаком. Ещё так делают пассажиры самолётов, когда от перепада давления закладывает уши. Ломову пришёл на ум более близкий пример: контузия.

Наконец Якобинец нащупал застёжку фартекса и освободил фляжку от фиксации. Он поднёс сосуд ко рту и попытался сделать глоток.

— Отвинти крышку, — посоветовал командир. — Давай я помогу.

— У парня сохранилась базовая память, но с эксплицитной у него проблемы. Возможно, повреждена кора обеих полушарий и гиппокамп. Если решишь приблизиться, загерметизируй скафандр и опусти поляризационный фильтр. Хоть какая-то защита от ментального воздействия.

— Гарантируешь? — спросил Ломов, но все поняли, что это ирония и приближаться к призору в намерения командира не входит.

— Ты откуда родом, парень? Помнишь свои корни?

Ассоциация с корнями многим показалась сверхциничной, но Дим Димыч просто пытался растормошить сознание призора. Посмотреть на его реакцию.

Призор абсолютно не обращал внимания на вопрошающего и был полностью поглощён загадкой фляжки. Ещё пару раз попытался напиться, но вода почему-то не лилась.

— У меня был солнечный удар, — напомнил о себе Равхан, наблюдавший за всем через оптику прицела. — Мне протягивали бутылку с минералкой, а я не понимал, что с ней делать. Кто-то догадался плеснуть воды прямо в лицо. Помогло.

— Приближаться опасно, — предупредила Сафонова. — Я знакома с гипнозом и не рекомендую. Надеюсь, ты не смотришь ему в глаза? Отвернись, если он начнёт совершать ритмичные движения руками. Как слышишь, командир, приём?

— Не учи отца и баста, — отрезал Ломов. — Ты ведь практиковала приёмы ментального боя?

— Да, — подтвердила Сафонова. — Но для этого мне нужен визуальный контакт.

— Вы совсем сдурели? — воскликнула Вероника. — Решили девчонкой прикрыться? Мужики, блин, называются!

— Я приказал сохранять режим молчания! — огрызнулся Ломов. — У нас нестандартная ситуация. Вынужден прокручивать все возможности повлиять на неё.

— Выхожу, — предупредил Танк. — Контроль! — подхватил Равхан, и Ломов, резко уйдя вправо, прислонился спиной к стене полуразрушенного здания. Теперь он держал под прицелом всё пространство на пути сержанта призоров.

Танк двигался довольно быстро, но его походка не выглядела суетливой. Возможно, это из-за габаритов. Любой другой в подобной ситуации походил бы на хлопотливого курьера, излишне нервно пытающегося доставить посылку. Танк же напоминал айсберг, плывущий навстречу «Титанику». Серьёзно и неотвратимо он приближался к яме и застывшему в непонятном трансе Якобинцу. Зная, что Равхан с НП неотрывно держит парня в прицеле, командир сосредоточился на сержанте. Если Забелина права со своими страхами, то что-то должно выпрыгнуть из развалин и помешать Танку донести смертоносный груз.

Ничего не произошло, и сержант, выйдя на дистанцию броска, метнул колеблющийся латексный шарик в сторону чахлого деревца. Высохший морщинистый ствол толщиной в руку принял на себя бомбочку с легковоспламеняющейся начинкой, и сухой безвкусный воздух мгновенно окрасился знакомыми алкогольными нотками. От резкого контраста запахов Ломов испытал инстинктивное желание закусить, но только сглотнул слюну.

— Меняю магазин, — предупредил он и отработанным движением вставил рожок с зажигательными патронами. Затем прицелился и выстрелил в комель деревца. Алая вспышка сменилась прозрачно-синим ореолом, постепенно охватившим кору и узловатые корни. Ещё пару секунд, и ярко-красное пламя перебралось на пересушенную зноем крону. Ветки горели легко, задорно потрескивая в тишине мёртвого города.

— Что с нашим зомби? — спросил Ломов, по-прежнему опасаясь смотреть в лицо Якобинцу. — Ноль эмоций, — заверил Равхан, — Такое ощущение, что его ровным счётом ничего не интересует, кроме фляжки. Танк, ты молодец. Умеешь схватывать на лету. — Меня в спецназ не взяли только из-за шестьдесят четвёртого размера. В вашей конторе такое обмундирование не шьют.

Отвечая шуткой на подкалывание снайпера, Танк поднял левую руку, с зажатой в ладони пластиковой бутылкой, и что есть силы сдавил её. Струя воды вырвалась из проколотого колпачка и ударила в лицо Якобинца.

Поначалу тот попытался закрыть лицо руками и даже отвернуться. Внезапно поняв, что этой водой можно утолить жажду, парень, открыв рот, принялся ловить струю губами, лихорадочно глотая.

Когда Танк прекратил давить и опустил брызгалку, недовольно замычал и угрожающе размахивая руками, пошёл навстречу своему водоносу.

— Танк! Отступай! — скомандовал Ломов, перезаряжая магазин. Патроны с термитной начинкой следовало экономить. — Так точно! — подтвердив получения приказа, Танк стал пятится широкими шагами.

Якобинец интуитивно семенил следом, загребая песок массивными носками ботинок. Когда зомби останавливался, сержант снова брызгал ему в лицо, принуждая двигаться дальше. Задумка понравилась командиру.

— Я лично выпишу рапорт на медаль за сообразительность, — похвалил Ломов, — Уводи его подальше, только не позволяй себя касаться. Мы не знаем, как эта зараза передаётся.

Пока Танк заманивал своего подчинённого подальше от ямы, Ломов, решительно оттолкнувшись от стены, направился к раскопкам. То, что тело Савостина лежит ничком на дне, он заметил сразу, но прежде чем предпринимать что-либо, сделал восьмёрку, обойдя сначала могилу минералога, а затем отвал. Цвет выбранного грунта, насыпанного горкой в паре метров, отличался. Немного темнее, словно реголит был влажным, а сейчас подсыхал, покрываясь белёсой плёнкой. Что это значило, мог бы сказать только минералог, но тот, скорее всего, мёртв.