— Минус один, — сообщил Черов и добавил, заметив, что пёс пытается подняться, — Трёхсотый!

— Есть контакт! — доложил Равхан и ещё одна собака свалилась на землю, отчаянно загребая песок мохнатыми лапами.

Черов произвёл ещё три выстрела и, крикнув «отхожу», побежал в сторону схрона. Ломов твёрдо стоял на ногах, напоминая памятник «Ворошиловскому стрелку». Проносясь мимо командира, Денис не заметил на его лице каких-либо эмоций. Спокойствие и предельная собранность.

Отбежав на тридцать шагов, Черов развернулся и, не опускаясь на колено, открыл огонь, предварительно крикнув:

— Прикрываю!

Ломов, мгновенно опустил автомат и отскочив с линии огня, затрусил в схрон.

Пара собак продолжала двигаться в сторону Дениса, но теперь они не неслись очертя голову, как в самом начале нападения, а семенили, периодически шарахаясь в стороны и пригибаясь к земле.

Черов сообразил, что они уворачиваются от пуль Равхана, и, переведя флажок в режим автоматической стрельбы, выпустил очередь в крайнего справа пса. Смена режима сработала. Животное не ожидало подвоха и, увернувшись от одной пули, тут же угодило под остальные.

Оставшийся на ногах пёс резко затормозил и повернув влево скрылся за кладкой, оставшейся от обрушения дома. Прежде чем начать отходить к лагерю, Денис внимательно осмотрел поле боя. Первого подраненного пса он не заметил. Значит, тот сумел заползти за угол дома. Второй медленно семенил в том же направлении, шатаясь из стороны в сторону, то ли из-за ранения, то ли по прежнему пытаясь уклоняться от пуль. Только один оставался неподвижно лежать неподвижно на песке. Последний, схлопотавший очередь в бок, медленно копошился, пытаясь достать языком раны. Помогло бы ему зализать отверстия в шкуре, учитывая, что пули застряли в теле, Денис не знал. Оставлять в живых врага он не собирался. Хорошенько прицелившись, всадил пулю точнёхонько в лоб и, не опуская автомат, начал пятиться в убежище.

— Чисто! — доложил Черов, не пытаясь ускорить шаг, хотя внутри всё вопило от желания скорее юркнуть в стенной пролом и оказаться в безопасном окружении товарищей.

— Подтверждаю, — сказал Равхан с НП, — Три двухсотых, остальные трёхсотые. Один из трёхсотых предположительно серьёзно ранен, но успел уползти за угол дома. Второй не успел. Сделал контрольный. Третьего проконтролировал Нестор. Кто-нибудь может объяснить, что за порода? По экстерьеру похожи на алабаев. Но гораздо крупнее. И лохматость повышенная. Гизмо свои фотки показывал, когда панковал не по детски. Похоже.

— Такие лохмы у венгерских овчарок комодор, — вставил Черов, — Они тоже, кстати, не маленькие, но морда вытянутая, клином. А здесь тупые, как у медведя. Кинолог — это твой профиль.

— В смысле мой профиль? — растерянно откликнулась девушка, — У меня лицо тупое?

— Я извиняюсь, за неправильное определение, — скрипнув зубами, сказал Денис, — Ты у нас специалист по собакам? Анализируй данные.

— Я видел тибетских мастифов, — вмешался в разговор Ли Шань, — Они по размерам подходят. Среднего роста человек им едва до середины груди достаёт. А комодоров не представляю.

— Это как… — Черов задумался, а потом выдал, — Швабры на флоте видел? Для верхней палубы из каболок пенькового троса.

— А-а-а, — протянул Ли, — Ну и видок у них.

На последних словах Черов поравнялся с командиром и тот кивнул ему, указывая укрыться в схроне. Денис поставил АМБ на предохранитель и юркнул в пролом.

— Всем внимание! — скомандовал Ломов, — Груз в точке. Жду доклада.

— Движения не наблюдаю, — первым откликнулся Равхан, — Концентрируюсь на западном направлении. Предполагаю, что тела кто-то, рано или поздно, придёт забирать.

— Только наблюдение, — подумав распорядился Ломов, — Огонь не открывать. Нужно показать, что мы не желаем новой крови и готовы к переговорам.

— В серьёз полагаешь, будто они разумные?

— Они уворачивались от пуль, — напомнил командир, — Каким-то образом могли предугадать момент выстрела и направление полёта пули. Обычными животными инстинктами это не объяснишь. Тут что-то другое.

— Понял, — подтвердил согласие с планом командира Ли, — Только наблюдение.

— Аналогично, шеф! — дождавшись своей очереди, весело доложил Мельников, — В Багдаде всё спокойно. Я правильно понял размер собак? Сижу на высоте два с половиной метра. Полагаю, если зверюга встанет на задние лапы, то когтями сможет почесать мне спину. Прошу разрешения сменить позицию.

— Есть что-то на примете?

— Триста метров прямо… на двенадцать часов. Угол двухэтажного дома. Остальное обрушилось, но есть возможность забраться по обломкам. Собакам туда точно не вскарабкаться.

— Готовность полчаса, — предупредил Ломов, — Доставим провиант и проводим.

— Понял. Конец связи.

— У меня пока тихо, — сообщил Ли Шань, — Но имею самую уязвимую позицию. Нулевой уровень. Кругом только песок. Могу, конечно, зарыться в него, но собак это не остановит. Сам знаешь, как они любят закапывать кости в землю.

— Возвращайся! — приказал Ломов, — Займёшь место на крыше схрона, рядом с Попаданцем.

— Выполняю, — ответил азиат и замолчал.

— Движения в тылу не наблюдаю, — начал свой доклад Золотарёв, — Чисто до самого бункера. Девственно чисто. Наши следы ветер замёл песком.

— Принял, Попаданец. Жди подкрепления. Узнаю, что в карты на посту играете, обоим бошки откручу. Против часовой стрелки.

Юркнув в схрон, Денис сразу метнулся к стене и сполз на песок, тяжело дыша от возбуждения. На этот раз он не притворялся. Вообще не думал о товарищах, собравшихся в помещении и пребывающих в крайней степени растерянности. Многие, в том числе и бурлаки, дотащившие до пролома груз, смотрели на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Ребята улепётывали так, что ничего не видели, кроме стены родного убежища, манящей к себе обещанием главного приза — возможности выжить.

Для разведчика это был совсем не героический поступок. Наверное, нужно было придать лицу более серьёзное и ответственное выражение, успокоить всех, заверив, что их оружие способно остановить любого врага. А он влетел, как будто ему дали хорошего пинка на входе. С глазами оленёнка, впервые увидевшего волка, и перекошенным от вида крови ртом.

Ну и ладно. Пусть успокаивают мародёров, буквально задыхающихся от недостатка кислорода. Те явно бежали не оглядываясь, волоча за собой тяжёлые и неудобные шкафы, наполненные порубленной топором мелочью, вроде столов, стульев, стеллажей и комодов. Скорее всего, парни ничего не видели, а ускорение им прибавляли сухие щелчки выстрелов да рычание, почуявших добычу, псов.

Испуг участников наложился на тревогу сидящих в неведении, в замкнутом пространстве людей, что создало взрывоопасную смесь страха и трепета перед неведомым. Итогом всегда становится либо истерия, либо паника, но Черов об этом даже не думал. Его реально колотило изнутри от возбуждения и, в чём стыдно признаться, огромного чувства самоудовлетворения. Наверное он действительно был законченным эгоистом, если потёк от странного концентрированного экстракта, выброшенного в кровь и воздействующего на его нервные окончания. Здесь и адреналин, часто называемый гормоном страха, оттого, что выплёскивается при сильном волнении или физической нагрузке. И серотонин, эндорфин и прочие моноамины, сводящие с ума от радостного экстаза.

Да! Денис пятиминутным боем с жуткими собаками доказал правоту Дерюгина, в своё время отстоявшего право желторотого лейтенанта быть зачисленным в элитный состав «Песчаных Эф». Не посрамил доверия! С честью выдержал первое боестолкновение, хотя до этого его визави на полигоне был только условный противник, управляемый бездушным Искиным. Он смог! Пусть из первых семи выстрелов лишь одна пуля попала в цель. Вон Сахраб, лучший снайпер в Закаспийском регионе, тоже попал всего раз. Не будем считать случаи, когда требовалось добить уже обездвиженного врага. А ведь ему было проще. Псы могли ориентироваться по направлению ствола и движению пальца на спусковом крючке. Черов был у них на ладони. Сахраба же, на верхней площадке лестницы, они не могли видеть. Это колоссальное преимущество и всё равно капитан попал только один раз.