«На его месте должен быть ты, Коротышка! - взвыл папаша.- Это ты должен был погибнуть, а не Алекс».
Я проснулся, подскочил и сел на кровати в темном гостиничном номере, вцепившись в одеяло так, что мог запросто разорвать его. Я был в холодном поту, меня била нервная дрожь.
Сон оказался слишком реальным. Чудовищно реальным. Я зажмурился, не вставая с кровати. Разгневанное лицо моего папаши вновь встало передо мной, словно разгневанный лик какого-то древнего бога.
Вечеринка в Кратере Ада. Его объявление о вознаграждении. Его упоминание вскользь о том, что он лишает меня содержания. С чем я останусь без содержания? «Нагишом»,- как говорят студенты-философы. Слишком много свалилось на мою голову в один день. Вернувшись в отель, я едва не рухнул в обморок. Ковры коридоров плыли у меня перед глазами, точно ковры-самолеты. Ноги казались ватными и подкашивались, несмотря на слабую лунную гравитацию. Войдя в номер, я сразу нырнул в уборную и стал возиться с автоматическим шприцем для подкожных впрыскиваний, не в силах даже попасть в вену с первого раза. Впрыснув наконец ударную дозу транквилизатора, я, прижимая руку к груди, добрался до кровати и почти мгновенно заснул.
Только ужас не оставил меня и во сне. Нет, это и сном назвать было нельзя. Сновидения стали достойным продолжением кошмарного дня, того самого дня, когда до нас дошло известие о смерти Алекса.
Кошмар. Я пережил его как наяву.
Когда надежды больше не осталось, отец выключил экран видеофона и повернулся. Таким разгневанным я его еще никогда не видел.
- Твой брат мертв,- объявил отец голосом холодным и пустым. В его серых глазах застыл лед.- Алекс мертв, а ты жив. Сначала ты убил свою мать, а теперь остался жить после смерти Алекса.
Я так и стоял как громом пораженный.
- Ты должен был оказаться на его месте, Рунт,- гневно прорычал отец, и лицо его, до этого бледное, стало наливаться кровью.- Ты все равно ни на что не способен. Что проку от тебя в моем королевстве? Никто бы не пожалел о твоей потере. Но нет, ты-то как раз остался здесь, жив-здоров, а брат твой Алекс убит. А ведь это ты должен быть на его месте, Рунт! - взревел он.- Ты должен был умереть, а не Алекс. Где? Где брат твой Алекс? И что ты ответишь мне, Коротышка?
Вот именно тогда я и уехал из родительского дома в Коннектикуте и приобрел участок на Майорке, подальше от родительского гнева. По крайней мере, тогда мне казалось, что на таком почтительном расстоянии он меня не достанет. Однако ему, очевидно, это расстояние показалось незначительным. Отец переехал в лунный город Селеноград.
И вот теперь я сидел в постели, в одном из лунных отелей, мокрый от пота и дрожащий, совершенно одинокий и никому не нужный.
Я встал и заковылял босиком в ванную, чувствуя себя, как пингвин, только что переплывший Атлантику. Свет в ванной включился автоматически, и я стал рыться в вещах, разбросанных второпях по полкам, в поисках подкожного шприца-пистолета, пока не нашел наконец пластиковый цилиндр, в который уже была заряжена необходимая доза транквилизатора. Я приставил его к голой руке повыше локтя с решительностью человека, расстающегося с жизнью. Раздался слабый, едва слышный свист лекарства, уходящего по микроиглам в кровь. Этот звук всегда придавал мне силы. Но не в эту ночь. Думаю, на свете не существовало такой вещи, которая могла бы успокоить меня.
Я родился с редкой формой анемии. Врожденный порок появился у меня из-за того, что мать принимала успокоительные наркотические средства. Он мог привести к фатальному исходу, если бы не постоянные впрыскивания коктейля из транквилизаторов, включавшего витамин В12 и гормон роста, побуждавший мое тело создавать красные кровяные тельца. Без этих лекарств мое тело охватывала страшная слабость и я мог умереть. С ними я мог вести совершенно нормальную жизнь - если не обращать внимания на то, что колоться приходилось не меньше двух раз в день.
Если кто-то начнет вам рассказывать, что наномашины могли бы обеспечить любое медицинское обслуживание, если бы только их не запретили на Земле, не верьте. Лучшие лаборатории в Селенограде - столице нанотехнологических исследований - не могли запрограммировать «наножучок», который, будучи посажен в тело, мог производить миллионы красных кровяных телец каждые несколько часов. Я вернулся в кровать со смятыми, мокрыми от пота простынями и подождал, пока лекарство не подействовало. За неимением ничего лучшего я запросил видеоновости. Стена перед кроватью моментально осветилась, пробуждаясь к жизни. Передо мной открылась грандиозная картина разрушений: очередной ураган прошелся над Атлантикой, задев Британские острова. Даже Барьер Темзы - дамба, возведенная через реку, согласно новейшим супер-технологиям - не выдержала натиска стихии, и целые кварталы Лондона оказались под водой, в том числе Вестминстерское аббатство и Палаты Парламента.
Откинувшись на подушки, я отрешенно созерцал, как тысячи лондонцев хлынули на улицы под струи холодного ливня, убегая от наступающего наводнения. «Худший катаклизм, обрушившийся на Лондон со времени Блицкрига, начала Второй мировой»,- срывающимся голосом объявил диктор.
- Другой канал! - потребовал я. Смерть и разрушение мне сейчас противопоказаны, но по остальным каналам тоже показывали агонию Лондона, причем в цвете и красках. Я мог наблюдать то же самое в трех измерениях, если бы запросил голографический канал. Целые флотилии судов и шлюпок, от современных катеров до самых допотопных музейных пароходов, пыхтя, продвигались по Стрэнд-стрит и Флит-стрит, спасая людей, женщин и детей, даже домашних животных - всех, кого еще можно было спасти. Рабочие сражались за Букингемский дворец…
Наконец мне удалось найти канал без наводнения. Там демонстрировали телемост: застольную беседу за «круглым столом» нескольких лиц, считающих себя экспертами в области глобального потепления, которое и стало причиной ураганов и наводнений. У одного из них на рукаве зеленела повязка международной партии Зеленых, в другом я узнал одного из друзей отца - бойкого на язык адвоката, который искренне ненавидел «любителей природы». Остальные - ученые разных мастей, то есть отраслей наук. Среди них не нашлось бы даже двух, хоть в чем-то согласных между собой. Я следил за этим действом, надеясь, что эти спокойные монотонные, хорошо поставленные голоса профессиональных лекторов и балаболок убаюкают меня и дадут хоть какой-то кратковременный отдых. В ходе беседы экран демонстрировал анимирванные карты местности, на которых таяли ледяные вершины Гренландии и Антарктики и повышался уровень Мирового океана. Половине Америки, причем Центральной, грозила участь превратиться в гигантское море, Окруженное сушей. Гольфстрим должен был исчезнуть, заморозив Британию, Францию и Скандинавию, отчего все страны Европы приобрели бы «чудный» сибирский климат.
