Родригес умолял меня чуть не на коленях: - Послушайте же, мистер Хамфрис, вы должны принять решение. Должны же вы когда-нибудь принять его? Кто, черт побери, будет в конце концов командиром экспедиции?
Я слышал от него подобные требования, но они звучали куда более закамуфлировано. Так резко, в таких тонах он еще не позволял себе выражаться. Вид у Родригеса был отчаянный.
Мы находились в моем кабинете на ракетном комплексе в городе Тарава. Ракета должна была доставить нас на орбиту примерно через час. Родригес сидел за столом напротив, как и в тот раз, но сейчас все вышло совсем по-другому. Куда делся тот вальяжный всезнающий зануда, неторопливый конструктор? Сейчас Родригес напоминал сжатую пружину.
А я как раз сидел на беспружинном кресле самой последней модели, с обивкой из псевдокожи, с удобной, приспосабливающейся под затылок откидной подушечкой - подголовником. Куда ни повернись - она всюду мягко вставала под голову, поддерживая ее в любом положении. Ну, я уже не говорю про внутренний подогрев, про встроенный пейджер для сообщений. Однако стресс - явление, с которым бесполезно бороться при помощи даже самого удобного кресла. И поэтому в настоящий момент я чувствовал, что все мышцы и сухожилия шеи и плеч у меня свело, как у вздернутого на дыбу.
Родригес уже переоделся в комбинезон, приготовившись к вылету. Но перед стартом он потребовал моего окончательного решения.
- Я или она,- потребовал он голосом оскорбленной невинности.- Один из нас становится капитаном, а другой - остается на Земле. Итак, кто остается?
Я уже несколько месяцев откладывал решение, избегая, насколько это удавалось, как Родригеса, так и Дюшамп. Тем более и предлог был: мне предстояло загрузить себе в голову столько планетарной астрономии, сколько она могла вынести. Заметим только, что знаниями корабль не перегрузишь, даже если на нем нет ни дюйма свободного места. Микки решила, что, коль скоро она не сможет лететь в составе экспедиции, я должен стать ее «альтер эго», суррогатом ученого с профессорской степенью. Мне предстояло разбираться с сейсмическими пробами и прочими сенсорными устройствами, которые будут загружены на борт «Геспероса», в то время как Микки будет руководить мной из Калифорнии. Таким образом, я взвалил себе на шею сразу двух руководителей: научного и фактического. Поэтому вопрос о капитане оказался для меня обоюдоострым.
Интересно, что все это время Дезирэ Дюшамп вела себя так, словно не оставалось никаких сомнений, что именно она станет капитаном. Она командовала остальными членами экипажа и даже с Родригесом разговаривала так, будто он - ее ассистент, стажер или помощник. Родригес совершенно прав. Решение больше нельзя откладывать.
Но не успел я и рта раскрыть, как дверь из коридора распахнулась и вошла Дюшамп. Вошла, между прочим, без всякого приглашения. Она была в таком же темных тонов летном комбинезоне, что и Родригес, но на ней он смотрелся новеньким, как с иголочки, и больше походил на военную форму.
- А, вы уже тут. Вот и ладно,- улыбнулась она. Родригес вскочил.
- Я здесь точно по той же причине, что и ты, Дэ. Мы собрались, чтобы решить…
Дюшамп ткнула в его сторону пальцем, который заканчивался длинным наманикюренным ногтем. Словно некий косметический (не космический!) пистолет.
- Томми, это ничего, что ты обращаешься ко мне так перед владельцем корабля, но не вздумай назвать меня «Дэ» в присутствии членов экипажа. В их присутствии ты можешь обращаться ко мне только «капитан Дюшамп».
- А кто сказал, что ты - капитан? - осадил ее Родригес.
- Человек, который оплачивает экспедицию, вот кто.
- Все приказы в отношении экспедиции, постройки корабля и его загрузки я получал от мистера Хамфриса, который стоит перед тобой.
Тонкая улыбка зазмеилась на ее губах. Она иронически улыбнулась.
Я медленно поднялся с места, еще гадая, что произойдет в следующую секунду. «Решение!» - прозвенело в мозгу. Я требовал от себя решения. Пора с этим кончать.
- Если вы просматривали приходящую электронную почту,- как бы вскользь обронила Дезирэ,- то могли убедиться, что ваши счета в банках были бы моментально урезаны, если бы не я была назначена капитаном. И вам бы пришлось отправиться домой без всякой надежды на денежное вознаграждение. И мальчик бы остался без всякой надежды на папины денежки.
- Черта лысого! - воскликнул Родригес. Повернувшись ко мне так резко, что мы едва не стукнулись носами, он совершенно искренне и убежденно заявил: - Пусть ваш отец делает, что хочет. Как только мы выйдем на орбиту, ему нас не достать. Слетаем на Венеру, выполним задание, а после вам не нужны будут его вшивые деньги. Когда мы вернемся, вы станете героем, знаменитостью! А ваш старик сможет со спокойной совестью идти на пенсию.
Тут вмешалась Дюшамп:
- А ты не подумал о том, что экипаж может неправильно понять, если узнает, что им урежут вознаграждение? - рассмеялась она в лицо Родригесу.- Тебе никогда не оторваться от Земли!
Я почувствовал, как на меня накатывает новый вал тошноты. Очередной приступ беспомощности. Схватившись руками за голову, я застонал:
- Почему вы не можете сами разобраться? Зачем вы меня втравливаете в это?
- Потому что вы - хозяин корабля.
- Вы - руководитель экспедиции,- одновременно с ней произнес Родригес.
- Нравится вам или нет, хотите вы этого или не хотите, вас уже «втравили» в это дело,- продолжала Дюшамп.- За все предстоит отвечать вам. Вы - единственный, кто может принимать решения.
«Это не так, неправда,- пронеслось у меня в голове.- Не я, а отец. На самом деле решения принимает он. Я только марионетка, а он дергает за нитки. И пляшу я под его дудку. И он заставляет меня "принимать решения", которые нужны только ему одному».
- Ну что? - в нетерпении спросил Родригес.- Как быть? Как скажете?
Руки мои бессильно упали. В желудке точно работала маслобойка. Колени стали как резиновые.
- Она права,- услышал я собственный голос. Это был писк раздавленного мышонка.- Если отец урежет деньги команде корабля, они даже не поднимутся на борт.
- Но я мог бы…- начал Родригес.
