- Однако я выжил. Он пожал плечами:

- Кто знал. В конце концов я добился своего, а это главное. Я никогда не проигрываю в деньгах. Фукс мертв, а это все, что мне нужно в надлежащий момент. Труп врага хорошо пахнет.

- Может быть, он не так уж и мертв,- сказал я.

- Что значит…- Он вперил в меня подозрительный взгляд.

- Мы заморозили его тело,- просто отвечал я, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.- Маргарита Дюшамп собирает ведущих специалистов мира по крионике на консилиум, который будет посвящен вопросу - как оживить Фукса.

Мартин Хамфрис попятился, как от сильного удара в грудь, лицо его стало пепельно-серым. Наконец он плюхнулся обратно на роскошную софу.

- Ах ты, сукин сын,- прошептал он, отчетливо выдавливая каждое слово, словно змей - яд из своих зубов.- Ублюдок, предатель, перебежчик!

Я наслаждался каждым мигом этой ярости - впервые я вывел его из себя так удачно, и он, как раздавленный гад, крутился под моим каблуком. Мгновение упоения местью, но я невольно ловил себя на мысли, что местью чьей-то чужой, не моей. Я не чувствовал радости победы, никакого триумфа. Только упоение местью. А что такое упоение местью? Многим оно представляется высшей радостью, но на деле после него наступает пустота и бесплодность. Жизнь не может быть посвящена мести. И если бы Фукс, мой отец, жил только местью и не был романтиком и отчасти поэтом, то он оказался бы настоящим чудовищем.

- Я пришел сюда задать вам вопрос,- заговорил я, чувствуя неумолимый холод, сковавший мои внутренности.- Один-единственный вопрос. Думаю, я уже заранее знаю ответ на него, но я хочу услышать его от вас.

Он сощурился.

- Что случилось с кораблем Алекса? Диверсия, слухи верны?

- Нет! - выкрикнул он, сжимая кулаки.- Алекс был моим сыном, моей плотью и кровью! Не то, что ты. Он был частью меня! Как мог я принести ему зло?

И я поверил ему. Ненависть, стальным обручем сжимавшая мое сердце, немного ослабла. Я понимал, что хотел поверить ему, несмотря ни на что. Я не хотел пронести эту мысль по жизни, что мой приемный отец мог оказаться сыноубийцей.

- Ну что ж, замечательно,- объявил я.- Тогда я пошел.

- И это все? - Он посмотрел на меня.- Ты думаешь, я позволю наложить тебе руки на мои десять биллионов после всего, что ты сделал?

- Я уже наложил на них руки,- сказал я.- Мы связались с вашими адвокатами, как только достигли лунной орбиты. Деньги по-прежнему на депоненте. Все, что надо,- это моя подпись.

- И моя! - отрезал он.

- А вы подпишете.

- Черта с два!

- Если не подпишете, средства массовой информации расскажут всю эту историю от начала до конца. О вас, Фуксе, моей матери - обо всем. Им понравится.

- Ты… ты…- У него не хватило слов. Направившись к наборному мозаичному столу в дальнем

углу комнаты, или, точнее, зала, я сказал:

- Я немедленно отправляюсь на Землю и начинаю заниматься организацией следующей экспедиции на Венеру.

- Следующей?.. Еще одной?

- Совершенно верно. Теперь мы знаем, как выжить на этой планете. И начнем настоящее ее освоение.

Мартин Хамфрис покачал головой, то ли в недоумении, то ли от огорчения, то ли просто не веря - я этого не знал, да и, честно говоря, не имел желания узнать.

- Вы можете просто заверить депонент по электронной почте,- сказал я ему напоследок.- С вашими адвокатами уже все обговорено. Вам не придется даже покидать Селены.

- Прочь с глаз моих! - заорал он.

- Ничего не может быть приятнее,- кивнул я в ответ.- Только хочу кое-что оставить вам, за что вы уже заплатили.

Хамфрис посмотрел, как я вставляю дискету в компьютер.

- Вот она - Венера,- объявил я.

Все стены этого огромного зала, включая и окна, оказались хитроумно устроенным экраном. Внезапно на них появилась раскаленная докрасна поверхность Венеры, тот самый вид, записанный камерами «Гекаты». Казалось, в помещении стало жарко. Я не торопясь подошел к двери, заметив, что камеры стали показывать останки «Фосфороса», лежавшие на испекшихся за миллионы лет камнях, опутанные неведомыми щупальцами. Мартин Хамфрис замер как завороженный, на лбу его блестели крупные капли пота.

Я взялся за парадную рукоять двери президентского номера и подождал. Вот разверзлась почва под ногами и из трещины, растущей с каждым мигом, хлынула огненно-белым потоком лава, поглотив все, что осталось на месте катастрофы, пылая, растворяя, испепеляя все на своем пути. Я так и оставил Мартина Хамфриса разглядывающим поверхность Венеры.

Я оставил его в аду.

Направляясь в космопорт, откуда шаттл должен был доставить меня на Майорку, к Маргарите, я задумался, а не оставил ли Алекс своей спермы перед тем, как пуститься в столь опасное путешествие. Это было бы предусмотрительно и благоразумно с его стороны, как и со стороны любого астронавта, если он планировал когда-нибудь в будущем обзавестись семьей. Защита против радиации. А Алекс был дальновидным человеком, он всегда все рассчитывал на несколько шагов вперед, наверняка, появилась у меня уверенность, его потенциальные дети хранятся где-нибудь в банке спермы в Коннектикуте.

Интересно, как почувствует себя Маргарита, когда я попрошу ее принести его клонированную зиготу. Пойдет она на

это для меня? Будут у нас и свои дети, конечно, однако первым я хотел вернуть из небытия Алекса.

Мне было интересно это новое и необычное ощущение - быть старшим братом.

[1] ¹ Моя крошка (фр.).

Ben Bova VENUS