- Наконец-то,- такими словами приветствовал меня Фукс на пороге обсерватории, располагавшейся в самом носовом отсеке.

- Прошу прощения за опоздание, сэр,- извинился я.- Я вынужден был задержаться у…

- Когда я даю приказ, то не повторяю его дважды, Хамфрис. Тебе понятно?

- Да, сэр.

В обсерватории было как всегда тесно, аппаратура занимала все пространство до самого потолка. Да прибавить еще к этому кряжистую фигуру Фукса - и места свободного просто не найти. Его оставалось так мало, что не хватило бы даже случайно забежавшему таракану. Здесь имелись такие же кварцевые иллюминаторы, как и на «Гесперосе». Сейчас тепловые заслонки открыли, и передо мной открывался вид на неровную каменистую поверхность Венеры.

Фукс стоял посреди приборов и компьютеров, точно хмурое грозовое облако, сцепив руки за спиной, а в глазах его отражался жаркий ад, лежавший далеко под нами.

- Она так прекрасна, когда смотришь на нее издалека,- бормотал он,- и так безлюдна вблизи, так заброшена и покинута. Совсем как женщины - те немногие, кого мне довелось знать.

Со стороны Фукса, надо признать, неожиданная шутка.

- Вы знали мать Маргариты? - спросил я. Он посмотрел на меня и фыркнул:

- Джентльмены не обсуждают дам, Хамфрис. На этом разговор на личные темы закончился. Показав на голый каменистый ландшафт, на каменную

пустыню под нами, Фукс продолжал:

- Радар дал обратный сигнал, который отчетливо указывает присутствие металла. Видимо, это следы катастрофы, случившейся с вашим братом.

В обсерватории кресел не установили - не хватало места. Поэтому Фукс не мог принять «командирскую позу номер один» и смерить меня суровым взглядом из глубины комфортного кресла. В остальном обстановка чем-то напоминала капитанский мостик. Сенсорная аппаратура, находившаяся из-за тесноты на жалких правах, была вмонтирована прямо в переборки. Компьютеры выстроились в ряд на полке, на уровне плеч. Прямо перед нами вспыхивали на экранах изображения, полученные с радара. По большей части хаотичное скопление спектральных линий. Некоторые камни пустыни удивительно походили на что-то земное, неуловимо знакомое, другие напоминали силуэты диковинных инопланетных кораблей. Есть где разгуляться фантазии и восторженно поэтической натуре Фукса, этого зверя с душой поэта.

Однако некоторые изображения отчетливо говорили о присутствии в венерианской почве металла. Где-то в области гор, приблизительно на высоте девяти тысяч метров. Вершины напомнили мне снежные шапки земных вершин. На Венере вместо снега на такой высоте лежал металл.

- Атмосфера остыла примерно на десять градусов,- сообщил мне Фукс.- Должно быть, какие-то химические изменения под воздействием температуры и давления.

- Но что это может быть? - озадачился я. Он пожал плечами.

- Одной Венере известно, а скоро станет известно и нам - когда-нибудь, в один прекрасный день.

Из чистого любопытства я вызвал компьютерный файл. Горные вкрапления могли оказаться одним из перечисленных металлов, включавших сульфид железа: пирит, серый колчедан, « золото дураков ».

Я уставился на далекие пики гор, от которых нас отделяли километры плотного раскаленного воздуха. Горы, покрытые золотом, как царские плечи - мантией?

Новая проблема не на шутку обеспокоила меня.

- Если обломки «Фосфороса» на горном склоне ниже этой «снежной шапки»,- размышлял я вслух,- то радар нам не помощник. Это же готовый экран против любой локации.

Фукс хмуро кивнул в подтверждение моих слов.

- Остается надеяться, что они находятся выше отметки в девять тысяч метров.

Тут я обратил внимание на острый пик одной кривой на осциллографе.

- Что это такое? - В висках застучало от внезапно охватившего меня волнения.

- Ерунда,- отмахнулся Фукс, едва взглянув на экран.

- Это не может быть сбой в системе,- настаивал я.- Такое исключено.

- Согласен,- сказал Фукс, присматриваясь к показаниям осциллографа.- Но для останков «Фосфороса» эти следы чрезвычайно малы.

- Малы? Да вы посмотрите на возвратный сигнал. Он работает, как аварийный маяк.

Он постучал костяшкой пальца по экрану.

- Интенсивность высокая, согласен. Но протяженность слишком невелика. Это весьма небольшой объект, предположительной формы…

Но какой именно формы, он сказать не успел. Вместо этого он заговорил в микрофон компьютера:

- Сравнить изображение радара с известными артефактами на поверхности.

«Венера-9» - появилась надпись в нижней части экрана.

- Первый робот, приславший фотографии венерианской поверхности,- сообщил Фукс.

- Вот это да! - пробормотал я, пораженный.- Эта штуковина лежит там уже сотню лет!

Фукс кивнул.

- Странно, как от него вообще что-то осталось.

- Если бы нам удалось его отрыть,- вырвалось у меня,- это могло бы стать ценным подарком ученым.

Фукс сфокусировал всю батарею телескопов корабля на останках старинного русского спутника, дав мне поручение проверить работу электронных цифровых увеличителей.

Почти полчаса ушло на то, чтобы вывести на экране сносное изображение, но, к счастью, «Люцифер» медленно плыл в нижних слоях атмосферы, как нож в масле.

Склон под нами пошел вниз, судя по показаниям телескопов.

- Вот он,- объявил Фукс, и в голосе его прозвучала гордость.

На меня это произвело совершенно незначительное впечатление. Какой-то там диск, понимаете, сверкнул где-то среди камней. Как банка из-под содовой, раздавленная ногой случайного пешехода.

- Ты видишь перед собой историю, Хамфрис,- объяснил Фукс.- Историю человечества.

- Но она такая маленькая,- возразил я.- Примитивная. Фукс расхохотался. Точнее сказать - фыркнул.

- В свое время это считалось вершиной технологии. Примерно век тому назад такой аппарат считалоя последним словом техники. Чудо творческой мысли. А теперь - в лучшем случае музейный экспонат.

- Если бы мы взялись притаранить его до музея…

- Да и то, пожалуй, он бы рассыпался в пыль, попробуй кто к нему притронуться.

Интересно… В таком климате, мягко говоря, с большой буквы в самом плохом смысле, в чистой двуокиси углерода, металл древнего космического судна сохранился на удивление хорошо. Это говорило о том, что атмосфера Венеры вовсе уж не так ядовита, как показалось вначале. Возможно, серная кислота и активные компоненты хлора, которые мы встретили в облаках, не опускались на поверхность, вероятно, застревая где-то повыше. По крайней мере, здесь они присутствовали в куда меньшей концентрации.