Прекрасная колыбельная на сон грядущий! Я уже собирался отключить к черту экран, эту треклятую телепанель, когда замигал желтый маячок почтового сообщения. Интересно, кому я понадобился посреди ночи?
- Слушаю,- подал я голос с кровати.
Вся стена тут же стала сероватого оттенка - как будто в молоко добавили немного подсолнечной халвы. На миг мне показалось, что видео барахлит. Но тут синтезированный компьютерный голос произнес:
- Мистер Хамфрис, прошу прощения, что не могу показать вам своего лица. Для вашей же безопасности вам не стоит меня видеть.
- Безопасности? - переспросил я.- Это еще почему? Однако голос проигнорировал мой вопрос, и я понял, что
мне транслируют запись.
- Нам известно, что до вас дошли слухи о диверсии на корабле вашего брата. Мы уверены, что именно ваш отец виновен в его смерти. Ваш брат был убит, сэр, и ваш отец - его убийца.
Экран потух. Я сидел в темной спальне отеля, потрясенно пялясь в опустевшую стену.
Мой отец? Убил Алекса? Мой отец виновен в его смерти? Ужасное, жуткое обвинение. Причем трусливо сделанное тем, кто не имел достаточно мужества, чтобы показать свое лицо.
Но я поверил незнакомцу. Вот что меня потрясло больше всего. Я поверил! Поверил гнусной лжи, мерзкой инсинуации. Поверил грязной клевете на моего отца.
Поверил, потому что вспомнил ночь перед вылетом Алекса в эту злополучную экспедицию на Венеру. В ту ночь брат открыл мне истинные причины своего поступка.
Алекс всем говорил, что собрался на Венеру, чтобы изучить верхние непроницаемые слои атмосферы, своеобразный парник планеты. Звучало довольно-таки убедительным объяснением для столь рискованной экспедиции. Так оно и было на самом деле. Но имелись и скрытые причины, которые никому не назывались, о которых он никому не рассказывал. Он открыл их лишь мне в ночь перед вылетом. В подоплеке чисто научной миссии лежали политические мотивы. Я вспомнил, как Алекс сидел в уютной спокойной библиотеке нашего дома, где мы жили вместе с отцом. Именно там он поведал мне свои планы.
Земля начинала ощущать последствия парникового эффекта, сообщил мне Алекс. Ледники и полярные шапки тают, повышается уровень Мирового океана. Климат претерпевает значительные изменения.
Международная партия Зеленых, которую на дух не переваривал друг отца, вышеупомянутый адвокат, объявила о том, что пора предпринять самые решительные шаги, прежде чем центральная часть Северной Америки превратится в море и, выпуская мегатонны замороженного метана в атмосферу, исчезнет вечная мерзлота в Канаде, что еще больше усугубит последствия парникового эффекта.
- Так ты один из них? - прошептал я в полной темноте. Ночь выдалась - хоть глаз выколи, но мы были совершенно одни.
Он приглушенно засмеялся из темноты:
- И ты будешь «одним из них», братишка, если от изучения книжек перейдешь к изучению реального мира, обратишь внимание на то, что творится вокруг.
Помню, как я тут же затряс головой, забормотав:
- Отец убьет тебя, если узнает.
- Он уже знает,- сказал Алекс.
Он хотел воспользоваться экспедицией на Венеру, чтобы продемонстрировать миру последствия парникового эффекта, который на Венере принял размах чудовищного катаклизма и, вполне возможно, привел к исчезновению форм жизни на планете. Венера превратилась в мертвый каменный шар, окутанный облаком ядовитых газов,- там не осталось ни капли воды, ни травинки. Снимки и результаты исследований, доставленные с Венеры, должны были произвести потрясающий эффект, навечно запечатлеться в сознании тех, кто будет голосовать на выборах: вот, мол, что станет с Землей, если вовремя не остановиться.
Мощные политические силы противостояли Зеленым. Люди вроде моего отца, бизнесмены такого же размаха и влияния, старперы, то бишь старые перечницы, не собирались допустить МПЗ - Международную партию Зеленых к браздам правления миром. Тем более, эти Зеленые молодые крокодилы хотели обложить налогами монополии и многонациональные корпорации, наложить запрет на сжигание гигантских количеств топлива, произвести эвакуацию населения из городов-гигантов и, наконец, что по мнению таких, как мой папочка, совсем уж недопустимо, перераспределить мировые блага между нуждающимися.
Экспедиция Алекса на Венеру на деле имела иную подоплеку: она мыслилась как акция помощи Зеленым, в поддержку их движения. И имела целью вручить Зеленым грозное оружие против могущественных корпораций, против моего отца.
- Отец убьет тебя, если узнает,- сказал я тогда.
- Он уже знает,- с грустью в голосе ответил Алекс. Мой страх был, конечно, преувеличением. Тогда я не
мыслил серьезно ни о какой угрозе со стороны отца; слова напоминали детский лепет ребенка, опасающегося наказания. Теперь мне стало понятно, отчего Алекс ответил мне с такой грустью.
Больше я спать не мог, как не мог бы поднять уровень воды в Гибралтаре. Надев скафандр, я отправился на прогулку, двигаясь медленными шаркающими шагами, которые предписывает низкая гравитация на Луне, постепенно превращаясь в озлобленное, запуганное, отчаявшееся существо.
Как и все лунные сообщества (поскольку в первую очередь их можно называть именно сообществами и уже потом - городами), Селеноград располагался под поверхностью спутника Земли. Его вырыли под горным хребтом, опоясывающим гигантский кратер Альфонсус, так что никаких утренних солнечных лучей, как там водится на Земле, не предвиделось. Ничто не предвещало наступления нового дня. Тем более для меня, в моем отчаянном положении. Надежды больше не оставалось. Ничто не извещало отчаявшегося о наступлении нового дня. Просто свет в коридорах и залах переключался на дневной режим: «щелк» - и все. Это срабатывали на моем пути термодатчики, чувствующие приближение человеческого тепла…
Через несколько часов я наконец понял, что делать. Я приказал компьютерному терминалу установить линию связи с отцом.
На это ушло несколько минут. Вне сомнения, отвратительная вечеринка (его «бал») была в самом разгаре. Наконец его лицо появилось на стене моей гостиной.
Отец выглядел усталым, но прежнего напряжения уже не было. Он улыбался: я понял, что он говорит со мной из кровати - лежит, откинувшись на атласные подушки. И наверняка он не один. Я услышал приглушенное хихиканье из-под одеяла.
