Он обижался на меня за то, что месть размазало в сердце едва заметной пленкой. Она окутала образом этого демона всех сектантов, постепенно утратив силу резонанса эмоций. И мальчик рычал, срываясь на визгливый крик. Обливался слезами, предаваясь истерике. Он жаждал обратиться зверем, утопая в безумии горя. Хотел избавиться от чувств, неминуемо погружаясь в них все больше. Он был слаб...

Однако, я уже давно не тот юный послушник. Поэтому просто ждал. Молча стоял, прожигая равнодушным взглядом ненавистный образ, и ждал когда утихнет буря. Мальчику пора повзрослеть, хоть он никогда и не являлся полноценным ребенком. Разве что в прошлой жизни. Но и те воспоминания растворились в пустоте...

– Не узнаешь меня... демон? – Не своим, холодным голосом обратился я к хаоситу, что, по-видимому, принял мое молчание за страх.

– Голос убийцы, усиленный аурой благородных... – удивленно хмыкнул хаосит, сбросивший, наконец, капюшон с головы. Его черные, пылающие дымкой глаза, исторгли импульс сканирующей силы. Не зря, таких, как он, называют видящими. Реальный мир для него – черное пятно. Зато он видит то, что другим никогда не откроется. Так говорят. Но мне до этого нет никакого дела. Сила лишь инструмент, а не цель. Тьму я люблю, но не настолько, а еще слишком ценю возможность видеть, даже если моему взору сейчас доступны лишь картины, написанные лиловой кисточкой Хаоса.

– Я не вижу тебя... – прищурился он, чуть наклонив голову. Словно это помогло бы ему рассмотреть то, что никогда не откроется. Кажется, в прошлую нашу встречу, этот демон не был слепцом. Он мог забыть меня, но точно видел мое лицо. А сейчас я даже разочарован... Он пришел к силе, по-видимому, достиг какого-то значимого чина в иерархии секты, что позволило ему не сдохнуть в зыбучих песках Диких Земель. Но что это дало, кроме надуманного величия?

– Значит, умрешь во Тьме, так и не узрев лица своего убийцы, глупый демон. – Ответил я, жестом приказав Вайсуру и Крилю оставаться на месте. Хотя они и так находились в растерянности и не выказывали боевой готовности.

– Молодой, дерзкий, облюбованный властью своего высокородного родителя... – иронично усмехнулся хаосит. – Слово Палаты Лордов никогда не подвергалось сомнению, но ты нарушил договоренности первым. А значит, я снимаю с Обители Истинных все ограничения! – Демон развел руки в стороны. – Явите себя братья! И да покарает ваша боль этого наглеца и его сподвижников, что посмели пролить кровь Истинных! Более тебе не помогут ни артефакты, ни воля благородных... – бросил он уже мне, и на лице, испещренном черными узорами, расцвела премерзкая улыбка.

Его зов достиг ушей тех, кто скрывался в ожидании. Поочередно проскрипели двери ближайших строений, из которых тут же вылились ленивым ручейком сектанты. Все, как один, облаченные в черные монашьи хламиды. Их оказалось не так много, как я считал. Около трех десятков, не более. Но, если я, разочарованно прицокнул, то мои соратники едва не уступили страху, с трудом удержавшись на месте.

– Стойте на месте и не вмешивайтесь. Это не ваш бой... – повторил я приказ, мысленно срывая с себя личину демона. Почему-то мне показалось это важным. Может, мальчишка в моей душе и остался лишь хрупким осколком прошлого, но мне, вдруг, захотелось возложить на алтарь его горя этих хаоситов в образе того, кем я являюсь на самом деле. Сектанты, как оказалось, «истинные», значит, буду биться с ними, как подобает истинному благословленному Тьмой датарийцу...

Прежде я хотел разобраться с демонами по-быстрому, отрезав их от силы Тьмы, но теперь все иначе. Я дам своему зверю вырваться на волю и очищу это место лиловой кровью хаоситов.

– Ра-а-а-а! – Мысленно возвращаясь в юношество, прорычал я. Мир утонул во Тьме, обращаясь Бездной. По телу пробежала легкая дрожь от соприкосновения с родной атмосферой, подсвеченной серебристым Гелларом. Свет его лучей соткал образы, по которым тосковало мое сердце.

На одной из крыш появилась Мама, обнимающая Сиду и Жарама. Ее, в свою очередь, прижал к себе Рэйгар. На другом здании возник образ Аластара, за спиной которого поочередно проявились Высшие Тени: Абас, Ахра, Азиль, Агрид... Ребята улыбались мне. Агрид даже что-то выкрикнул, предаваясь смеху, но я не услышал его голоса. Жаль, конечно, но этого и не требовалось. Эффект и так явил себя в полной мере, обливая душу согревающим бальзамом. Где-то в стороне, сидя на кресле, показал себя Мастер Атон. Он отсалютовал мне дымящейся трубкой, и продолжил заниматься любимым делом...

Мое воображение вырвало из памяти образы десятков людей, которые навсегда останутся в сердце. Не знаю, почему все это произошло, но сегодня близкие мне люди, которых пришлось покинуть, станут свидетелями того, как я вступаю в новую жизнь мужчиной. Ни обретенный статус, ни уровень мастерства и силы, добавляющие мужества сильно повзрослевшему мне, сейчас ничего не значат. Ведь я стою на пороге исполнения своей собственной воли, которую с честью пронес через годы. Мужчина не тот, кого все вокруг уважают, любят, боятся... не важно! В моем понимании это тот, кто, заглядывая в собственную душу, может сказать, что выполняет все взятые на себя обязательства. И сейчас я верну один из долгов, который задолжал сам себе...

– За Мор-р-р-о! – Выкрикнул я, полностью окутав себя Тьмой, и кинулся навстречу сектантам. Рядом со мной, черной тенью, пронесся дикий зверь, блеснув сияющими рожками. «Ты рядом, мой друг... Прости, что стал принимать тебя, привычной данностью. Знаешь ведь, что порой бываю непроходимым глупцом. Но вместе с тем, я клянусь, что выполню обещание, данное тебе тогда... А пока давай обагрим клыки кровью наших врагов!»

*****

Оба верных соратника Альма, прильнули спинами к холодному камню оборонной стены, не в силах пошевелиться. Порой они переглядывались, посылая друг другу немой вопрос, но так и не нашли на него ответа. Что на них действовало больше всего: запредельно густая аура стихийной бури, или же шок от созерцания самого жестокого побоища, которое им когда-либо приходилось видеть?

Альм и прежде демонстрировал те качества характера, что просто не могли уместиться в душе молодого мужчины. Даже учитывая тот факт, который он сам раскрыл – память о прошлой жизни. Кем он являлся в том мире, сколько лет прожил? Все сводилось к тому, что крайне немного, но то, в кого он превратился сейчас, не укладывалось в голове у опытных воинов. Это был зверь, чье неистовство просто невозможно укротить. Его образ плыл черной дымкой, но при этом, Альм не использовал свои хитрые приемы, дарованные Тьмой. Он бился с честью гладиатора, и верным спутником ему служила лишь острая холодная сталь, пусть и мерцающая абсолютной чернотой. Это было оружие воина!

Альм рвал на части тела сектантов, будто их и не защищали черные стихийные сферы. Ему было мало просто убить врага. Он терзал хаоситов с холодной решимостью, будто упиваясь их страданиями. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Мысленно генерал будто унесся далеко отсюда, порой даже переговариваясь с кем-то незримым. Подобное уже случалось, и некоторых людей из числа близких беспокоило душевное состояние лидера... Но что можно сделать с тем, что выходит за грань твоего понимания?

Чуть затянувшаяся схватка Альма с лидером сектантов, пожалуй, явила себя самой кровавой. Генерал что-то говорил про узнавание, но ни Криль, ни Вайсур не знали ничего о былых контактах их господина с «черными». Одно ясно, Альму было важно, чтобы демон признал его. И это случилось...

– К...как ты здесь оказался, мальчишка? – Прохрипел хаосит, когда господин что-то прошептал ему на ухо, до этого насквозь пронзив копьем. – По... чему ты вы... жил?

– Пока есть такие как ты... – голос господина прозвучал как рокот зверя, смягченный людской решимостью, – ...на моем компасе всегда будет гореть ориентир, а разум будет находить силы, чтобы жить... демон.

Как только бездыханное тело сектанта с застывшей маской ужаса и обиды на лице рухнула холодные объятия равнодушного камня площади, Альм протяжно втянул в себя воздух и с какой-то горечью в голосе, задрав голову вверх, обратился к небесам: