Его горячее дыхание касается чувствительной кожи моей шеи, и на этот раз я не останавливаю стон, вырывающийся наружу. Его рука напрягается в моих волосах, заставляя мое лицо подняться. Он выравнивает меня горячим взглядом, и я встречаю вызов своим собственным.

— Это очень самонадеянно с твоей стороны, ты не думаешь?

Его поцелованные солнцем глаза изучают мое лицо, прежде чем его улыбка становится хищной. — Румянец на твоих щеках, твои расширенные глаза и твое учащенное сердцебиение говорят мне, что ты этого хочешь, милая. Держу пари, что если я засуну руку под твое красивое маленькое платье, то найду тебя мокрой.

Он приподнимает бровь в молчаливом вызове, и я потираю бедра друг о друга, потому что он прав. Если он выполнит свое пари, он обнаружит мои трусики мокрыми.

Я прикусываю нижнюю губу и вижу, как его глаза темнеют от желания и чего-то вроде голода. Он отпускает мои волосы, подносит руку к моему лицу и большим пальцем освобождает мою нижнюю губу. Мне кажется, что он собирается поцеловать меня на мгновение, но затем он отпускает мою губу и обхватывает мое лицо.

— Скажи мне, что я не прав, — в его голосе звучит вызов, требующий ответа.

Я встречаю его горячий взгляд. — Ты не ошибаешься.

— Я так и думал.

Кажется, мое признание — это все разрешение, которое ему нужно. Он притягивает меня к себе и прижимается ртом к моей шее с потребностью, которую я не могу отрицать. Его губы, как стальной бархат на моей коже, неподатливые и мягкие. Его горячее дыхание щекочет мою шею, когда он целует свой путь к моей челюсти, задерживаясь всего в сантиметрах от моих губ.

Воздух между нами кажется заряженным, как будто мы делимся чем-то священным. Я ловлю его взгляд, и в нем есть вопрос, невысказанный, но ясный. Несмотря на свою доминирующую натуру, он терпеливо ждет, пока я сделаю выбор, который изменит все. Как настоящий джентльмен, хотя я могу сказать, что он совсем не такой.

Моя мама однажды сказала мне, что жизнь состоит из выборов, и последствия этих выборов формируют путь, по которому пойдет наша жизнь. Хорошее или плохое, каждое решение так же важно, как и предыдущее, потому что одно-единственное решение имеет силу изменить твою жизнь навсегда.

Если жизнь — это сумма наших выборов, то мое прошлое состояло только из тех, которые сделал за меня мой отец. И если он думает, что может контролировать мое будущее — он ошибается. Потому что прямо здесь, прямо сейчас я выбираю себя.

К черту последствия.

— Поцелуй меня.

Майкл

Я не собирался ее целовать. Учитывая, насколько я против этого, но ее дерзкий рот практически подстрекал меня сделать это. Хотя бы для того, чтобы дать ей что-то сделать со своим ртом, пока она не опустится на колени передо мной.

Мои губы обрушиваются вниз, требуя ее с яростью, которая заставляет ее стонать мне в рот, и я проглатываю звук. Мне нужно больше, и ей тоже. Она зарывается рукой в мои волосы, встречая каждое движение моего языка, исследуя мой рот в тандеме со своим.

Каждое прикосновение подобно электрическому удару прямо в мой член, и я рычу, прижимаясь к ее мягкому телу. И когда маленькая лисица поднимает ногу, чтобы обхватить мое бедро, касаясь меня своим ядром, я чуть не умираю.

Игриво покусывая ее нижнюю губу, я предупреждаю ее: — Ты играешь с огнем.

Она встречается со мной глазами, и темное, чувственное желание, кружащееся в этих зеленых глубинах ее глаз, зовет меня. Я не чувствовал такого жара, этой неконтролируемой потребности, этого сильного желания уже несколько месяцев. Единственное, что я могу сравнить с этим, это кайф, который я получаю, когда всаживаю пулю между глаз врага. Ее прикосновение заставляет меня снова чувствовать себя живым после столь долгого оцепенения.

— Последнее предупреждение.

Если она видит огонь, танцующий в моих глазах, она его не боится. Но она должна бояться. Она должна бежать от меня как можно быстрее и как можно дальше, потому что если она позволит мне, я поглощу ее, пока не останется только пепел.

Рыжеволосый ангел улыбается как Чеширский кот, как будто услышав вызов в моем тоне, она возбуждается и танцует с дьяволом. — Тогда позволь мне сгореть.

Ее слова заставляют меня действовать, и я хватаю ее за руку, уводя с танцпола. Я веду ее через клуб и вниз по тускло освещенному коридору. Никто нас не останавливает. Они знают, что лучше не приближаться ко мне. Я хотел бы отвести ее наверх в свой офис, но у меня нет ни времени, ни терпения прямо сейчас. Вместо этого я толкаю дверь в туалет для сотрудников и втягиваю ее внутрь.

Она делает шаг вперед, и ее взгляд блуждает по помещению, впитывая коричневые тона, золотые акценты и матовое освещение. Музыка из клуба приглушена, но воздух внутри густой и такой заряженный, как будто одна искра может вызвать взрыв.

Встретив ее взгляд в зеркале, висящем над большой мраморной плитой стойки, я щелкаю замком на двери и вижу, как она явно дрожит от волнения. Я отталкиваюсь от двери и пересекаю комнату двумя большими шагами. Оказавшись прямо позади нее, я провожу руками по мягкой коже ее обнаженных рук.

Я зарываюсь лицом в ее шею и глубоко вдыхаю. Сладкий запах лаванды и ванили переполняет мои чувства, и, как дикое животное, которое она заставляет меня чувствовать, я кусаю, чтобы проверить, так ли она вкусна, как пахнет. Она задыхается и дергается в моих объятиях, пока не тает обратно ко мне, словно умоляя об еще одном укусе.

— Твое имя? — спрашиваю я, мой голос тихим шепотом касается ее кожи. — Или следующее, что я укушу, будет не твоя шея.

— Ты обещаешь? — мурашки взрываются по ее коже, как будто мысль о том, что мой рот кусает дюжину участков ее тела, каждый из которых эротичнее предыдущего, соблазнительна.

Я откидываю ее волосы, обнажая голое плечо. — Последний шанс.

— Лора.

Нет, это не так. У такого прекрасного ангела, как она, не может быть такого простого имени, как Лора. Но я понимаю ее нежелание называть свое настоящее имя, поскольку я для нее такой же незнакомец, как и она для меня. Я узнаю это имя к концу вечера, так что пока подыграю.

— Хорошо, Лора. Меня зовут Майкл, — нет смысла лгать ей, так как мне неинтересно слышать, как она называет другие имена, когда я вытаскиваю из нее оргазм.

Она извивается в моих объятиях, трясь задницей о мою промежность, словно пытаясь облегчить дискомфорт.

— Осторожнее. Ты снова играешь с огнем.

Она внезапно разворачивается, застав меня врасплох. Заинтригованный, я позволяю ей взять контроль, любопытствуя, что она сделает дальше. Она обхватывает мое лицо и тянет меня вниз. Наши рты сталкиваются, как гром в шторм, дикие и необузданные. Моя рука падает на ее бедро, крепко сжимая его, в то время как моя свободная рука блуждает по ее телу, касаясь ее груди, прежде чем сжать. Она толкается в моем прикосновении, нуждаясь в большем, стремясь к большему. То, как она реагирует на мои прикосновения, вызывает привыкание.

Мои руки сжимают заднюю часть ее бедер, и я поднимаю ее, садя на край столешницы. Найдя молнию на спине ее платья, я тяну ее вниз, пока материал не спадает с ее плеча и не спадает вокруг талии. Одним движением запястья застежка, удерживающая ее бюстгальтер, расстегивается, и ее пышные груди свободно выплескиваются в мои жадные руки.

— Трахни меня, — стону я при виде этого, перекатывая один сосок между пальцами, пока мой рот опускается на другой.

— Я планирую, — она запрокидывает голову назад и выгибает позвоночник, прижимая грудь еще больше к моему лицу. Если я умру вот так, задыхаясь от этих великолепных грудей, то какой же это, черт возьми, прекрасный способ умереть.

Она толкает меня в плечи, и я делаю шаг назад, на мгновение раздражаясь, прежде чем понимаю, что она делает. Когда она соскальзывает со стойки, гравитация берет верх, и ее платье падает у ее ног.

Я скольжу взглядом по ее роскошной фигуре, цепляясь за кружевные белые стринги и каблуки. Протянув руку, я хватаю переднюю часть кружева и тяну, разрывая нежную ткань одним плавным движением. Поднося уничтоженное белье к носу, я делаю глубокий вдох и рычу: — Теперь они мои, — прежде чем сунуть их в карман, не дожидаясь разрешения, в котором я не нуждаюсь.