— Вы далеко от дома, мистер Кейси. Что привело вас в Майами? И не говорите мне, что это были наши прекрасные пляжи, — я хватаю Джона за рубашку и швыряю его в неумолимый бок машины. Страх мелькает на его лице, когда он осознает, в какой опасности он находится. Его люди мертвы, а ответственные за это стоят перед ним. — Или это был аукцион? Скажите, мистер Кейси. Вам нравится покупать невинных женщин? Вас это заводит? Это больное желание власти — единственное, что заставляет ваш член встать?

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Я наклоняю голову и рассматриваю мешок с дерьмом. — Вы лжете мне, мистер Кейси? Я думал, мы здесь ведем честный разговор.

— Я не лгу. Моя девушка и я…

Я вонзаю кулак ему в живот. Он сгибается пополам в приступе кашля, но мы еще не закончили говорить. Схватив его за горло, я прижимаю его к машине. Я наклоняюсь ближе, чтобы Джон мог увидеть демонов за огнем в моих глазах. — Она не ваша девушка, и мне не нравится, когда мне лгут, мистер Кейси.

Он с трудом дышит. — Пожалуйста… чувак. Просто отпусти… отпусти меня.

— Боюсь, этого не произойдет. Потому что, видишь ли, ты приехал в мой город и причинил боль тому, кто мне дорог. Первую обиду я могу простить, но вторую? Извините, — лицо Джона наполняет ужас, когда он наконец понимает свою судьбу. Довольный его реакцией и официально покончив с ним, я толкаю его к Энцо. — Разберись с этим дерьмовым оправданием для человека, ладно?

— С радостью, — Энцо тянет умоляющего мужчину к задней части машины.

Я обращаю внимание на женщину, ответственную за то, что она поглощала все мои мысли. Ясно как день, что этот человек планировал с ней сделать, и если бы Энцо уже не имел с ним дела, я бы всадил ему пулю в череп в эту самую секунду. Как бы я ни был зол на ужасающую мысль, что мы почти опоздали, я не могу не гордиться тем, как яростно она сопротивлялась. Другие могут видеть сломленную женщину, но я вижу прекрасного воина, который отказался сдаваться.

Я оглядываюсь через плечо на Рафаэля. — Убедись, что доктор немедленно встретит нас у меня дома.

Он кивает, уже доставая телефон, чтобы набрать сообщение.

Тишину заполняет тихий хлопок. Одна проблема позади. Осталось еще дюжина.

Но сначала, Роуз.

— Все готово, — говорит Энцо, когда он снова появляется в дверях. — Нам нужно закончить и уйти отсюда. Мне не нравится, что мы так уязвимы.

Обнять Роуз — это то, что я помню. Мягко и тепло. Боль, которую вызвало ее отсутствие, исчезает, и это как вернуться домой. Я целую ее в макушку. Она не реагирует, но это было для меня, а не для нее.

Забраться обратно в нашу одолженную машину нелегко, но мне удается, не слишком толкая Роуз. Рафаэль помогает закрепить ремень безопасности вокруг нас, а затем уходит, чтобы помочь Энцо перенести мертвые тела обратно в машину, прежде чем поджечь все это. Не самая тонкая наша уборка, но она эффективна.

— Рафаэль, дай мне ключ от наручников, — прошу я, когда мы благополучно направляемся к башне.

Мой брат достает маленький серебряный ключ, который отпирает любые стандартные наручники. Помня, что ее кожа грубеет от металла, я разблокирую ее запястья. Освободившись, я крепко прижимаю Роуз к своему телу.

Она прижимается ко мне ближе, и имя срывается с ее губ, такое нежное, что я почти его пропустил, если бы она не была прижата ко мне.

— Лиам.

Я смотрю на нее, мирно покоящуюся в моих объятиях. Кто, черт возьми, такой Лиам?

Я нашел ее только для того, чтобы снова потерять?

Роуз

Пальцы мужчины впиваются мне в шею, заставляя меня задыхаться. Его горячее дыхание обжигает мне ухо, когда он шепчет все безумные вещи, которые он планирует со мной сделать. Он грубо сжимает мою грудь другой рукой, вызывая крик боли из моего сдавленного горла. Его слоновья рука касается моего бедра, пока он шарит под моим платьем. Один промах, и он будет там.

Меня охватывает ужас, и я отчаянно пытаюсь сделать что-нибудь, что поможет мне освободиться. Подняв руку, я царапаю его шею, достаточно глубоко, чтобы пошла кровь. Если я смогу дотянуться до его лица, я расцарапаю и его. Он отстраняется с воем боли, сразу отпуская меня. Я использую шанс, чтобы попытаться вырваться, но места в растянутой машине мало. Я не успеваю уйти, как он хватает меня за волосы и дергает мою голову назад так сильно, что я теряю равновесие.

— Ты тупая ебаная сука, — рычит он мне в лицо.

Он толкает меня лицом вниз на сиденье и кладет руку мне на спину, чтобы удержать меня там. Я пытаюсь кричать, но не могу дышать, не могу пошевелиться. Он окружает меня, душит, давит, оставляя меня парализованной и неспособной сопротивляться. Я никогда не чувствовала себя такой слабой, такой бессильной, такой беспомощной. Он собирается взять то, что хочет, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить его. Слезы наполняют мои глаза, рыдание застревает в горле, а мужчина просто смеется. Он питается моей болью и моим страхом. Мое отчаяние заводит его, и доказательством этого является прикосновение к моей заднице.

— Роуз!

Далекий голос кричит мое имя, и мой обидчик злится еще сильнее от этого звука. Его пальцы грубо стягивают мои трусики вниз, и его рука там, его пальцы…

— Моя маленькая роза. Проснись… пожалуйста.

Я открываю глаза и моргаю. Я больше не в машине, запертая и беззащитная. Мои глаза сосредоточены на лице, которое я думала, что больше никогда не увижу. Когда я встречаю пару знакомых ярких карих глаз, меня охватывает поток эмоций, которые смешиваются друг с другом, пока внутри меня не остается ничего, кроме вихря. Этот человек так долго жил в моих снах, что видеть его сейчас кажется почти сюрреалистичным. Это как тот туманный момент, когда ты просыпаешься и не можешь понять, спишь ли ты еще, когда реальность и фантазия накладываются друг на друга.

— Майкл, — во рту невероятно сухо; как будто мой язык прилип к нёбу, из-за чего мой голос ломается. Я облизываю губы и пытаюсь сглотнуть, но это только ухудшает ситуацию. Внезапное першение в горле вызывает неконтролируемый кашель.

— Вот, выпей это. Это поможет, — Майкл протягивает стакан. — Это просто вода, обещаю.

Мое затекшее плечо немного протестует, когда я тянусь к стакану, но оно не кажется сломанным от того, что меня с силой заталкивали в разные машины… дважды. Я делаю маленькие глотки из соломинки, и прохладная вода успокаивает мое горло. Майкл смотрит на меня с беспокойством, и я смотрю в ответ. — Это был не сон. Ты действительно здесь, — мой голос все еще хриплый, но немного лучше.

— Я здесь, — Майкл берет у меня стакан и затем тянется к моей руке. Я позволяю ему взять ее. Его прикосновение знакомо и успокаивающе, когда он потирает маленькие, успокаивающие круги по моим костяшкам пальцев. — Как ты себя чувствуешь?

Мой взгляд скользит вниз к белой повязке, выступающей на моей коже. К верхней части моей руки прикреплена капельница, и я прослеживаю прозрачную пластиковую линию к пакету с жидкостями, висящему на крючке на перилах балдахина кровати выше.

— Что случилось?

— Ты не помнишь?

Воспоминания заполняют мой разум, и кошмар возвращается во всей красе. Я с трудом сглатываю и поднимаю руку, чтобы провести по своему нежному лицу вниз к больной шее, когда я снова переживаю ужасающие моменты в машине. — Он ударил меня и… душил меня и… — дрожащие рыдания пробираются сквозь меня. — Он собирался… изнасиловать меня. Я пыталась сопротивляться, клянусь, я пыталась… но он был… он был таким сильным, и я не могла его остановить.

Майкл нежно сжимает мою руку, и я цепляюсь за утешение, которое предлагает его прикосновение. — Ты в безопасности, и тебе больше никогда не придется беспокоиться об этом человеке.

— Ты был там. Ты спас меня, — это не вопрос, потому что воспоминания ясны в моем сознании. Толстый ублюдок рухнул на пол. Майкл стоит в открытой дверце машины… с пистолетом в руке. А потом… ничего. Я, должно быть, потеряла сознание. — Он мертв? — в глубине души я уже знаю ответ. Правда витает в воздухе между нами, но я должна услышать ее вслух. Мне нужно знать, что он ушел и больше никогда не причинит вреда ни мне, ни кому-либо другому.