PING

Я достаю телефон из кармана пиджака и смотрю на экран, чтобы увидеть уведомление по электронной почте.

Тема: Спаси ее.

Аукцион в канун Дня всех святых.

Доступны все возрасты, полы и национальности.

Полуночный Хэллоуин

96 Industrial Park.

Маски обязательны.

Плата за вход 100 тыс. долларов.

Черт возьми. Это приглашение на аукцион по торговле людьми.

Спаси ее.

Теперь тема письма становится немного понятнее. Это просьба спасти кого-то, но я не уверен, кого именно. В моей голове звенят тревожные колокольчики. Красные флаги развеваются. Мой разум кричит, что это плохая идея, но мой внутренний голос кричит, что если я не пойду, я буду жить, чтобы пожалеть об этом. И я всегда доверяю своему внутреннему голосу. Он привел меня к Роуз много месяцев назад, и это был, несомненно, лучший выбор, который я когда-либо делал.

Я смотрю на часы. Сейчас немного больше девяти часов. Времени не так много.

Спаси ее.

Энцо плюхается в кресло перед моим столом. — Какого черта, мужик? Я собирался вляпаться по самые яйца в эту девчонку, одетую как этот пикантный маленький дьяволенок. Тебе бы она понравилась. Она с подругой, одетой как самый сексуальный ангел, которого я когда-либо видел, если ты…

— Заткнись, Энцо.

Блондин скрещивает руки на груди и дуется. — Ладно, отлично, мистер Ворчун. Что же тогда такого важного?

Я передаю свой телефон другу. Он открыт для электронной почты. Я вижу, как он просматривает содержимое не один или два, а три раза, прежде чем его глаза расширяются от понимания. Он передает телефон Рафаэлю, который возвращает его мне после прочтения электронной почты.

— Во что ты ввязался, Майкл? — требует Энцо, и все его прежнее чувство юмора исчезло. — Торговля людьми? Мы не трогаем это дерьмо десятифутовым шестом. Ни одна из семей не трогает.

— Ну, судя по всему, кто-то это сделал, — я смотрю на свой телефон. Элегантный дизайн в черно-золотой цветовой гамме легко мог бы стать приглашением на бал, суровым напоминанием о том, что даже самые прекрасные вещи могут скрывать самые темные намерения, которые только можно себе представить.

Как сказал Энцо, торговля людьми — это сфера преступности, в которую Высокий стол отказывается ввязываться. Если вы думаете, что конный мир богат, то количество денег, потраченных на куплю-продажу людей, взорвет вам мозг. Этот бизнес — порочная и отвратительная правда в мире. Раковая опухоль самого темного рода, которая отказывается умирать. И это исходит от человека, на руках которого больше крови, чем у большинства.

— Мы должны сказать твоему отцу, — убежденно говорит Энцо.

— И что потом? Спросить у него разрешения пойти? — хрюкает Рафаэль. — Ради аргумента, предположим, что он даст нам разрешение. Мы не можем просто пойти туда, паля из пистолетов. Нам нужно быть умными в этом вопросе. Мы расскажем ему потом.

— Если мы хотим убить это на корню, прежде чем оно распространится, нам нужно разведать аукцион. Посмотрим, сможем ли мы определить главаря, — добавляю я.

— Ты серьезно думаешь о том, чтобы пойти? — мой друг смотрит на меня в недоумении.

Я указываю на свой телефон. — Меня пригласили. Было бы невежливо не пойти.

— Это может быть ловушкой, — довольно бесполезно указывает Рафаэль. Я думал, что он на моей стороне.

— Твой брат прав, — соглашается Энцо. — Ты не можешь рисковать и идти. Насколько нам известно, все это может быть подставой, и аукциона вообще не будет. Это может быть просто способом для Триад заполучить тебя.

— Если это так, тебе не кажется, что приглашение с просьбой «спаси ее» заходит слишком далеко? Даже Сяо не настолько умен.

Энцо бормочет: — Ну, ты тоже сейчас не в себе.

Я ловлю Энцо прищуренным взглядом. «Посмотри на себя».

— Я называю это так, как вижу.

Я рычу, предупреждая всех. Кажется, мой друг сегодня настроен на драку. Рафаэль вмешивается, прежде чем я успеваю бросить что-то тяжелое, например степлер, в голову Энцо.

— Майкл, — я бросаю сердитый взгляд на брата. Он тяжело сглатывает от моего ледяного взгляда, но продолжает. — Пусть кто-то из нас пойдет вместо тебя.

— Нет. Я пойду, и это окончательно. Я не знаю, кого мне предстоит спасти, но я уверен, что это будет не тот, кого вы двое знаете. К тому же, для этого нужна маска. Никто даже не узнает, кто я.

Энцо тяжело вздыхает. — Это слишком рискованно. Мне это не нравится.

— Тогда хорошо, что это мое решение, а не твое, — парирую я.

— Рафаэль, вразуми своего брата, — умоляет Энцо.

Рафаэль фыркает.

— Ты шутишь?

— Тогда вытащи карту наследника, — предлагает мой глупый друг, и я действительно беру степлер и бросаю его в него на этот раз. Он попадает ему в плечо… сильно.

— Эй! Ты, придурок! — он трёт больное место, хмурясь на меня. — Это чертовски больно.

— Хорошо, — я показываю пальцем на брата. — И даже не думай приказать мне отступить, иначе я брошу лампу следующим.

— Я и не собирался, — уверяет меня Рафаэль с глубоким вздохом. — Если ты не позволишь одному из нас пойти вместо тебя, то, полагаю, я пойду с тобой. В приглашении сказано, что тебе разрешено «плюс один».

— О, чёрт, нет! — кричит Энцо. — Отправлять вас обоих — не лучшая идея.

— Хватит, — вмешивается Рафаэль. — У нас нет времени сидеть здесь и спорить друг с другом. Если Майкл настроен на то, чтобы «спасти ее» или что там, черт возьми, имел в виду этот таинственный отправитель, то он не пойдет туда один.

— Отлично, решено. Мы с Рафаэлем пойдем, — говорю я Энцо, прежде чем добавить: — Мне нужно, чтобы ты остался в машине на случай, если дерьмо попадет в вентилятор.

— Ты имеешь в виду, когда дерьмо попадает в вентилятор, — ворчит Энцо себе под нос.

Я игнорирую подколку своего друга и смотрю на настенные часы. Время приближается к десяти часам, а до места проведения аукциона добрых сорок пять минут в хорошую ночь. Время для обсуждения истекло. Я встаю и хватаю свой телефон. — Нам нужны маски, Рафаэль. Иди, возьми несколько у сотрудников, а потом займись деньгами. Энцо, достань нам машину без опознавательных знаков, от которой мы сможем избавиться.

Когда они уходят, чтобы сделать то, что я приказал, я снова смотрю на свой телефон и читаю слова в сотый раз.

Спаси ее.

Кого? Кто настолько важен, что кто-то рискнул связаться со мной? Позиция Верховного стола против торговли людьми общеизвестна в преступных кругах Майами. Отправитель сообщения должен был знать это, если он был достаточно смел, чтобы связаться со мной.

Это глупо. Я глупый. Я знаю, что это не очень хорошая идея, но мое любопытство в конце концов побеждает. Никто не заслуживает того, чтобы его продавали с аукциона, как кусок мяса, обреченного провести свою жизнь в боли и страданиях, пока ему, наконец, не дадут сладкого освобождения смертью. Если есть хоть малейший шанс, что я знаю одну девушку там сегодня вечером и смогу спасти ее от такой жизни… я попытаюсь.

Майкл

Вид толпы, собравшейся на аукцион, оставляет у меня ощущение испорченности, как будто одно лишь их присутствие делает меня таким же извращенцем и грязным, как они сами. Каждому из этих больных ублюдков невероятно повезло, что они носят маски, а я здесь только для того, чтобы наблюдать. Потому что то, чего я действительно хочу, это положить конец каждому из их жалких, беспокойных существований.

Молодые женщины, одетые только в крошечные стринги, едва прикрывающие их лысые холмики, ходят вокруг, неся черные подносы, уставленные бокалами золотого шампанского. Одна девушка с черным каре приближается. Один взгляд, и я быстро считаю ее той, которую меня послали сюда спасти. Она протягивает нам поднос с маленькой и робкой улыбкой. Рафаэль и я каждый берем по бокалу для показухи, прежде чем она уходит, чтобы предложить то же самое другой группе мужчин. Я наблюдаю, как один крупный мужчина хватает ее за голую задницу, заставляя девушку вопить, изо всех сил пытаясь удержать поднос в вертикальном положении. Она знает, что произойдет здесь сегодня вечером? Может быть, она часть этого и будет продана вместе с остальными? Эта мысль заставляет меня сжимать челюсти в молчаливой ярости.