В черноте узкого вертикального зрачка вокруг радужной оболочки изумрудно-серебристого цвета мелькали молнии!

«М-да… сильно же я стукнулся о дно гребанного провала. Иначе как объяснить эти глюки?»

«Безумцами? Глюки? Какой необычный говор! Неужели… Гость из другого мира? Вполне возможно. Че-ло-век. Забавно. Твое тело… – голос словно рассматривал его, исследуя каждую клетку, каждый нерв. – Подходит для подселения».

Эти слова пронзали Павла, как ледяные иглы. Он содрогнулся от ужаса и внезапно осознал – голос не просто исходил из ниоткуда, он находился в его голове. Существо не просто говорило с ним, оно проникло в сознание, вторглось в его мысли.

– Что ты такое?! – вскрикнул Павел, испуганно глядя по сторонам, пытаясь вырваться из липкой пустоты.

Чувство страха морозящими волнами начало вытеснять даже беспокойство за судьбу любимой.

«Ты в моих владениях, че-ло-век, – пророкотал голос, на этот раз еще более уверенно и холодно. – Я последний из рода электродраконов. Вонючие твари уничтожили мою оболочку, но до источника моей силы не дотянулись. Глупцы! Теперь твое тело станет моим сосудом».

Сущность начала наползать на сознание и обволакивать тело. Провалы зрачков казались бесконечно глубокими и пугающе мрачными. Они расширялись, поглощая остатки света. Темнота, окружившая всё видимое пространство, – это не просто отсутствие света, холодная и бесконечная, она подавляла, проникала в каждую частицу сущности, парализуя волю и высасывая остатки разума. Это та самая тьма первых воспоминаний из детства, которая не просто прячется в углах комнаты, а шевелится, словно живая, готовая поглотить и уничтожить. Павел чувствовал, как его тело дрожит, а сознание медленно угасает, захлебываясь в ужасной, ожившей и голодной тьме, словно в омуте бесконечности.

Ученый очнулся от звука разбора каменных завалов и приглушенных воинствующих вскриков. Боль, словно тысяча игл, пронзившая его тело, заставила мужчину скрутиться в узел, не обращая внимания на царапины от острых камней, устилавших ложе. В ту же секунду его сознание заполнило громкое и яркое присутствие нечто, которое накрыло его, как водопад. Страх, боль и удивление слились воедино.

– Поразительно! Ты… ты еще жив?! – прошептал он вслух, понимая, что эти слова выдает его речевой аппарат, но автором является не его разум.

Мужчина вдруг ощутил, как боль из тела начала стремительно исчезать, а мышцы наполняться некой неизведанной силой. Он осторожно привстал, пытаясь понять степень повреждений своего непослушного организма. Раздался грохот, и глаза, которые вдруг стали четко различать мельчайшие детали темноты завала, ослепил яркий свет.

Павел замер, ощущая, как неведомая сила скользит по венам, давая ему необыкновенное ощущение шальной ясности и нелогичной уверенности. Ученый был в замешательстве: его разум метался, не понимая, что произошло, но телом явно управляла неведомая воля. Однако это состояние длилось всего мгновение, прежде чем он ощутил, как нечто внутри него внезапно отступило, притаившись в глубинах сознания.

Шум вокруг вынудил отвлечься от самоанализа. Неясно как, но зрение мгновенно перестроилось, словно кто-то со стороны нацепил на ученого солнечные очки. Перед ним столпились низкорослые существа, направившие в его сторону сталь клинков.

Гномы?!

Те самые, о которых он читал в фэнтезийных книгах, существовавшие лишь в мифах. Их короткие мечи светились голубоватым светом, подсвечивая каменистые стены пещеры, покрытые глубокими трещинами после землетрясения.

– Не двигайся! – голос одного из гномов резанул слух. Глубокий, резкий, почти скрипучий.

Гномы окружили его, не отводя настороженных взглядов.

Окончательно ошеломленный мужчина медленно поднял руки, чувствуя, как его мышцы вновь подчиняются его собственной воле. Боль в теле исчезла, будто и не было, а зрение стало каким-то слишком четким, ясным. Он заметил даже мельчайшие детали – трещины в камнях, морщины на лицах гномов, блики света на их броне.

– Живой? – голос другого гнома прозвучал в удивлении.

Самый представительный из воинственных коротышек с седой бородой и светящимся амулетом на шее шагнул вперед, осмотрел Павла с головы до ног.

– Невероятно. Мы думали, что разлом поглотил всё, что в нём было. Что ты здесь делаешь, люд?

Павел открыл рот, но слова не сразу дались ему. Его мозг всё еще был в тумане от недавно пережитого, но он подсознательно ощущал, что гномы не должны узнать, что случилось с ним на самом деле.

– Я… провалился… в разлом, – наконец, пробормотал он, озираясь вокруг, всё еще пытаясь осознать, где находится. – Я и моя жена… нас затянуло… Катя! – внезапная паника охватила его, и он оглянулся, пытаясь отыскать ее.

Тут его взгляд остановился на тошнотворной картине. Неподалеку, среди груды камней и обломков лежало растерзанное тело огромного… существа.

Дракона?

Его массивное туловище было раздавлено под массой рухнувших валунов, мощные крылья переломаны, а обугленные чешуйчатые пластины покрывали обломки костей и кровавые следы. Останки дракона безжизненно распластались среди разрушений, напоминая о его былой мощи, теперь окончательно сгубленной.

– Вот он, тварь! – воскликнул один из гномов, указывая на останки. – Это и есть тот дракон, который пожирал наших сородичей. Мы думали, он ускользнул из ловушки, но, похоже, землетрясение его добило.

Старший гном шагнул к останкам, вглядываясь с презрением в труп существа из земных сказок.

– Такова его судьба. Еще одно зло ушло из этого мира, – прохрипел он, втыкая свой меч в сочащееся кровью мясо раздавленного тела.

Павел стоял, не шевелясь, когда гномы радостно набросились на останки дракона, словно голодные стервятники. Они вырывали чешуйки из обугленной плоти, отрывая их с усилием, словно дракон всё еще сопротивлялся. Чешуйки покрывал тонкий слой копоти, но под ней скрывался их истинный блеск – металлический отлив, переливающийся одновременно золотом и серебром. Гномы, словно дети, добывшие редкую игрушку, передавали их друг другу, пряча в бесчисленные карманы.

Старший гном, который представился Крагнуром, заметил, как Павел с отвращением наблюдал за происходящим, и подошел к нему. Его лицо выражало смесь усталости и удовлетворения.

– Это наши трофеи, люд, – с некоторой гордостью пояснил он. – Эти чешуйки стоят немалых денег на рынке магических амулетов. Но для нас они важны как символ победы. Каждый, кто носит такую чешуйку, может сказать, что выжил после битвы с последним электродраконом. А это, – его глаза сверкнули, – далеко не каждому удается.

Павел кивнул, но при этих словах внутри него начало нарастать что-то иное, чуждое. Сначала слабое ощущение, похожее на разливающееся по венам недовольство, но вскоре оно переросло в нечто большее. Он почувствовал, как внутри его разума шевельнулась уже знакомая сущность. Гнев, дикий и древний, разливался по его телу, как вулканическая лава.

«Они… они трогают мою плоть, как жалкие воришки! – раздался голос дракона в его голове, резонируя, словно удары грома. – Мою славу, мое наследие… превращают в дешевую сувенирку!»

Павел сглотнул, чувствуя, как ярость дракона поднимается, накаляя воздух в легких и делая его грудь тяжёлой. Он сжал кулаки и постарался подавить эту волну негодования. Нельзя выдавать себя. Он подозревал, что если покажет малейший признак гнева или странного поведения, гномы сразу догадаются, что с ним что-то не так. Вряд ли тогда они станут ему помогать.

– Ты в безопасности. Успокойся… Всё… в порядке… – бормотал он про себя максимально неслышно, стараясь успокоить драконий гнев.

– Что ты сказал? – спросил Крагнур, глядя на Павла со странным выражением лица.

– Н-ничего, – поспешно ответил Павел. – Просто… никогда не думал, что окажусь здесь, в таком месте, и увижу что-то подобное.

Крагнур хмыкнул, вытирая руки о свою кольчужную перчатку.

– Ты счастливчик, что не погиб вместе с электрической тварью.