— Нам так удобнее, не осуждай меня, — я закатила глаза, критически смотря в зеркало. — Ты же знаешь, я не люблю новые места, а тут и рядом с домом, и обстановка…

— Располагает к быстрому перепихону, ну уж никак ни к романтике! Да и что подумают другие рабочие? Что ты спишь с начальником ради вечерних смен?

— Ты же знаешь, что там и так все это обсуждают! Стоит раз поговорить с человеком, так сразу начинаются сплетни, тем более в женском коллективе.

— Ну да, давай больше поводов, чтобы потом говорить, что ты так и задумала. Тем более у вас все никак у людей, сначала переспали, а теперь вот, свидания устраиваете, — усмехнулась она. — Так, все, лучше я уже не сделаю, поэтому будем выезжать на харизме… Помни, флиртуй в меру, не давай понять, что он тебе интересен и даже не пытайся вываливать всех своих демонов одной кучей и сразу.

— Тогда какой смысл вообще встречаться, если нужно строить из себя другого человека?

— Дура ты, Верка, — Света покачала головой. — Это же игра, которая идет сквозь века. Охотники и жертвы. Какой мужчина обрадуется, если добыча сама пойдет к нему в руки?

— Ну не знаю, например, нормальный?..

Света засмеялась и, впихнув мне в руки маленькую сумочку, вытолкнула за дверь. Я стояла в темном подъезде, а спустя часы очнулась в парке, сидя на лавочке в полном одиночестве. Пару пропущенных на экране телефона, размазанная тушь и тишина…

Машина притормозила возле многоэтажки. Зима окончательно вступила в свои владения, заморозив грязь на асфальте, слегка припорошив снегом. Виктор что-то говорил о том, что от его дома ближе до участка, но я практически не различала слов. Желание принять нормальный душ и смыть чужие прикосновения оттеснили даже режущую боль внутри черепной коробки. Я молча следовала за ним, стараясь не поскользнуться на тонком льду. Виктор помогает мне добраться до пустой квартиры, придерживая и не позволяя потерять равновесия.

Мысли в голове бьются набатом, напоминая о проведенной вместе ночи и о том, как я потерялась в себе, идя на невинное свидание. И благополучно забыла об этом. А он все неправильно понял и оставил наши отношения в воздухе, не давя на меня и даже не спросив, почему я тогда не пришла. Просто промолчал и продолжил дружеское общение, не нарушая границы. Как я могла забыть?..

Сейчас, стоя в коридоре такой знакомой квартиры, я с удовольствием внимала реакциям собственного тела. Фантомное наслаждение, ощущения покоя и безопасности.

— Я оставил на стиральной машинке кое-какую одежду, можешь переодеться, — негромко сказал он, включая свет на кухне. — Ты голодна?

Я с удивлением заметила, как желудок заурчал, напоминая о себе. А ела ли я что-то? Не помню. Молча кивнув, я проскользнула в ванну, сдирая с себя вульгарное платье и резким движением распустила волосы. Тело задыхалось от количества тонального крема, а раны едва заметно выглядывали из-под частично стертого грима. Включив воду на максимальную температуру, я с наслаждением ступила на холодный пол. С наслаждением растирая тело душистым мылом, я, казалось, сдирала с себя ужас прошедших дней. На руках показались следы от веревки, на шее кровавые разводы, а на ногах неглубокие царапины. Сдерживая рыдания, я смывала макияж и унижение.

Выйдя из-под горячих струй, я с крепко сжала в руках спортивные штаны и мешковатую толстовку. Нижнего белья не нашлось, но, надев на себя это серое облачение, я ощутила себя в словно в броне. Толстая ткань скрывала силуэт тела, надежно закрывая мою фигурку. Из зеркала на меня смотрела потерянная девочка, под глазами которой залегли синеватые мешки, а шея выглядела так, словно подростки увлеклись объятиями на диване. Покачав головой, я схватила с полочки ополаскиватель для рта. Мятная жидкость приятно холодила искусанные губы, раздражая нервные окончания. Красная точка практически скрылась из вида, но стоило мне заметить запястья рук, как она возвращалась с удвоенной силой.

Зубы стучали с удвоенной силой, пока я разглядывала себя в зеркале.

Света, убитая по моей вине.

Твари, уверенные в том, что они делают благое дело.

Бедные девушки, и так запутавшиеся в жизни.

Евгений. Лев. Наказание.

Мама.

Чувство вины новой волной затуманило сознание, а жалость к себе вернулась на привычное место. На стиральной машинке лежал небольшой блокнот, который так и просился в руки. Найдя огрызок карандаша, я начала делать то, что всегда приводило меня в чувства. Оставлять заметки. Пара слов, которые значили для меня больше, чем для кого-либо. Надежда на то, что так я смогу помнить.

Я с усилием сдерживала подступающие слезы и решительно вышла из наполненной паром ванной. Виктор гремел чем-то на кухне, куда я и направилась. На столе уже стояли бутерброды с сыром и дымились кружки с горячим кофе. Я опустилась на стул, замечая легкую полуулыбку хозяина.

— Прошлый раз ты хозяйничала на моей кухне, теперь моя очередь наконец-то показать тебе гостеприимство, — улыбнулся он, указывая на стол. — Кофе же просто черный, без каких-либо добавок?

— Да, спасибо. Как ты узнал все?

— Я был в твоей квартире.

Я уставилась на него, замерев с кусочком сыра у рта. Был в моей квартире. В голове вспыхнула мысль о том, насколько грязно там сейчас, но здравый смысл отсек ее сразу. Он все-таки следователь, пусть и неудачный. Не думаю, что его можно удивить парой немытых кружек и горой нестиранного белья. Но потенциальная хозяйка в моей голове забегала по кругу, заставляя сердце забиться сильнее.

— И что там интересного нашел?

— Твой подробный дневник и заметки. А также не принятые лекарства с горой стикеров. Ничего необычного.

Я хотела было ответить что-то колкое, но не смогла. Неловкость навалилась с такой силой, что я почувствовала, как загорелись щеки. Меня обычно трудно смутить, но эта его забота, надежность… Я аккуратно откусила кусочек сыра и чуть ли не заурчала от удовольствия. Желудок совершил радостный кульбит, а я не знала куда себя девать под пристальным взглядом мужчины. Руки сами потянулись к кружке и, обхватив ее ладонями, я начала осторожно подбирать слова:

— Тогда, когда мы должны были встретиться в «Мусорке»… Я хотела прийти, правда…

— Я все понимаю, ты не должна оправдываться…

— Нет, я просто забыла! Ты мне нравишься, но с моим недугом, я просто забыла, — я неловко поежилась. — Я вышла из квартиры Светы в красивом платье и все. Дальше ничего, я не дошла до места.

— Все в порядке. Уверен, как все это закончится — мы сможем повторить, — он уверенно посмотрел на меня. — Ты мне тоже нравишься, несмотря на все прилегающие проблемы. Это даже можно считать плюсом, если я накосячу — ты просто забудешь.

— Удобно, удобно, — я печально улыбнулась. — Особенно если я забуду о том, что это за мужчина ходит по моей квартире…

Он хрипловато рассмеялся и, сказав про то, что ему нужно куда-то позвонить, вышел из комнаты. Я с аппетитом набросилась на оставшиеся бутерброды, отмахиваясь от призрака Светы, которая с укором смотрела на меня, однозначно осуждая меня за растрепанный вид и отсутствие манер. Я с сожалением отодвинула пустую тарелку и прислушалась к голосу Виктора, на повышенных тонах кричащего на невидимого собеседника:

— У них там реальный гарем, Эдуард Семенович, вы не понимаете! Девушек держат манипуляциями, побоями, силой, вы же понимаете! Да, я знаю, что я отстранен от дела. Да, я понимаю, что это мой отец. Но мы же должны защищать их, как вы не понимаете! Да, я приеду с ней, мы снимем побои и заведем расследование. Вы бы видели ее руки, ее держали связанной и…

Я быстро прикрыла запястья длинными рукавами и автоматически пошарила по карманам чужих штанов. Мозг вспомнил о вредной привычке и требовал капельку никотина. На подоконнике стояла одинокая пепельница, а рядом лежала стальная зажигалка. На дрожащих от усталости ногах я добралась до окна и с сожалением посмотрела на улицу. Тусклые фонари, редкие снежинки, машина со включенными фарами под подъездом.