Рваные наушники, пачка салфеток, банковская карта, пустая пачка обезболивающих и пакетик с радужной птичкой на обложке. «Порадуйте вашего пернатого друга».
Я осела на пол и мелко затряслась. Пепел сыпался на грязный линолеум, а рука непроизвольно сжала шуршащую обертку. Мне стало страшно. Как там говорил доктор? Организм сам все знает и сделает, только доверяй.
Внутри головы словно включился автопилот и показывал мне себя со стороны. Встать на ноги, найти точку равновесия. Открыть пакет и извлечь палочку липкой массы, напоминающей спрессованные опилки. Ноги сами понесли меня на балкон, ладонь нашла выключатель света. Стягивая полотенце с коробки, я зажмурилась и замерла с закрытыми глазами.
Легкий звук металла, дрызг и перезвон колокольчика. Отрывисто втянув воздух, я распахнула глаза и застыла в очередной раз. Птичье лакомство упало на пол, а я оперлась на облупившийся подоконник. Маленькая фигурка застыла на дне клетки, словно яркий всполох желтого и зеленого, нарушая палитру серого пейзажа. Небольшой звоночек плавно качался, издавая прерывистый звон, нарушая тишину ночного города.
— Перышко…
Имя само по себе всплыло в сознании, заставляя глаза наполниться влагой.
— Ты заботься о нем, он очень общительный! — Светлана заботливо погладила крохотную птаху. — Еще он чувствует, когда тебе грустно и начинает петь… И петь так, что все горести уходят сами по себе…
— Он точно не примет твоего питомца? — Я постучала ногтем по клетке. — Много место не займет, корм тоже не должен сильно ударить по карману твоего льва.
— Он не любит животных, да и квартира у него дизайнерская, Перышко может испортить что-нибудь, я не готова так рисковать своим счастьем, — Света поправила русые кудри и посмотрела на меня. — Да и тебе после разрыва компания нужна, будет о ком заботиться!
Словно видя сюжет со стороны, я осела на пол и закрыла рот рукой, сдерживая стон. Я знала Свету и, видимо, мы с ней близко общались раньше, поддерживали друг друга, она даже доверила мне питомца, а я не справилась с задачей. Слезы текли по щекам, и я старалась глубоко дышать, заглушая рыдания. Пальцы сами нашли зажигалку и помятую сигарету, заставляя меня задохнуться после первой затяжки. Руки дрожали, голова гудела, словно после веселой ночи, а тело отказывалось меня слушаться.
Перышко, Света, лев и разрыв. Новая мантра носилась в голове, запутывая мысли. Я пыталась взять себя в руки, но взгляд натыкался на маленькую фигурку, заставляя меня плакать сильнее от боли и отчаяния.
Время словно остановилось, но я физически ощущала поток минут. Тело начало успокаиваться, а ноги неметь от неудобной позы. Мне не хотелось двигаться, не хотелось воспринимать реальность. Волна отчаяния накатывала после каждого вздоха, а руки не желали слушаться. Не знаю, сколько я просидела у трупа птицы. Подсознание выжигало новую информацию на корке мозга, не переставая бить набатом фразу: «А что еще ты умудрилась забыть?»
Собрав волю в кулак, я медленно встала, держась за шершавую стену. Отводить взгляд от маленькой клетки становилось все сложнее, но я сделал решительный шаг внутрь квартиры, оставляя птичку в одиночестве на холоде. Шальная мысль о том, что нужно похоронить несчастное Перышко, отдать почести от имени Светланы, была отброшена в сторону на время. Я взяла яркий фломастер и написала на альбомном листе четыре слова, так навязчиво звучавший в голове. Лист отправился на видное место, а стикер с «Покормить птицу» — в мусорное ведро вместе с пакетиком корма. Достав из шкафа на кухне бокал, я налила выдохшегося вина из холодильника, которое словно ждало этого часа.
Я не ела уже несколько часов, вино приятно разлилось по венам, согревая замерзшие на балконе тело. Стикеры на стене и альбомный лист прояснили уставшее сознание, пока я начитывала новые открытия на голосового помощника. Выделил важные моменты и подписав на стикерах, где я могу найти подробную информацию, я блаженно растянулась на кровати. Вот и изнеможение. Не физическое, нет, ментальное. Когда мозг перестает анализировать, а лишь отбивает ритм насущных проблем. Вино тоже сыграло не маловажную роль, и я наконец-то упала в блаженные объятия такого долгожданного, но беспокойного сна.
***
Пробуждение от будильника никогда не радовало так, как в это утро. Или день, смотря как посмотреть. Липкое ощущение кошмара, безысходности словно пронзило меня во сне, заставляя до боли сжимать руки. Я распахнула глаз и резко села на кровати.
Перышко, Света, лев и разрыв. Перышко и Свету можно совместить в одно. Лев. Животное? Имя? Кличка? Виктор. Мне нужно с ним переговорить. Заваривая крепкий кофе, я листала список контактов в телефоне. Сотрудники бара, непонятные номера, но Виктора и Светы там не наблюдалось. Искать, звонить и рассказывать. Идея показалась хорошей, но страх о том, что меня могут уволить с работы из-за провалов в памяти, все-таки Виктор — сын владельца, напрягал меня. Пугал. Я набрала номер Лизы:
— Привет, только не говори, что и сегодня опоздаешь! — Крикнула девушка в трубку.
— Нет, я уже собираюсь, отработаю за тебя или просто помогу… У тебя случайно нет номера Виктора?
— Нет, откуда! Я на таких высоких птиц даже не смотрю, все равно ничего не обломится, — хихикнула подруга. — А тебе зачем? Не уж то решила жить продолжать после своего то?
— Птиц… Да нет, просто насчет Светы хотела поговорить…
— Нет, у меня нет, набери Лидии, она точно знает, я уверена!
— Хорошо, скоро буду, там и спрошу. Все, до встречи!
Нажав кнопку, я отключилась. Быстро собравшись, я вышла из квартиры, прихватив клетку с попугаем. Похоронами заниматься некогда, а клетка может кому-нибудь понадобится. Оставив ношу возле мусорки, я двинулась в бар, продолжая вести диалог с собой, представляя реакцию Лидии и сплетни после, если она все-таки решится поделиться со мной номером. За Лизу я ручаться могла, каким-то третьим чувством, я ей доверяла, зная, что она разговаривать не станет. В воспоминания всплыло лицо одной из девочек, поймавшей меня в кладовке после последнего провала. Та, кажется, тоже спрашивала о Викторе…
Гена устало кивнул, придерживая мне дверь. Я слабо улыбнулась и зашла в переполненный зал. Время бизнес-ланча. Как интересно, люди могут забыть сплетни о стрельбе пьяных полицейских в дневное время, ведясь на акции и скидки, а вечером никто и не решается прийти, словно все психопаты орудуют только с заходом солнца. Никто и не думает о том, что никогда не знаешь, в какое время суток у таких личностей и в какое полушарие жидкость ударит.
Лиза носилась по бару, отдавая свежевыжатые соки и чаи, пока Егор со скоростью конвейера натирал бокалы. Официанты бегали, Лидия Владимировна напряженно наблюдала за ажиотажем, фиксируя все недочеты работы и оставляя заметки. Дневная смена под ее надзором становилась большим нервным срывов для все работников. Особенно часы обеда.
— Вера, мы не ждали тебя сегодня так рано! — управляющая потрепала меня по плечу.
— Пришла в качестве извинений за вчерашнее опоздание, часы не зачитывайте, Лидия Владимировна.
— Даже и не собиралась, если на добровольной основе. Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, — пронзительно-придирчиво осмотрела меня. — Вчера просто плохо спала, вот и была не в себе…
— Хорошо. Иди, переодевайся и помоги Лизе. А то она скоро будет как кофемашина — паром обжигать.
Быстро сменив одежду, я вышла в бар. Егор сложил руки в молитвенном жесте, и я перехватила влажную салфетку из его рук, жестом отправляя на перерыв.
— Разбалуешь мне стажера, будет на перекуры по десять раз бегать! — Проворчала Лиза, взбивая молоко. — Решила молодость вспомнить?
— Всегда любила натирать бокалы, очень расслабляет, сама знаешь.
— Ну тогда отдай тряпку мне, а сама займись этим безлактозным молоком — хоть убей, но пенку не держит, а та дамочка, поедает фирменный омлет и заявляет, что у нее аллергия на молоко. Так и хочется открыть ей страшный секрет, что в составе омлета имеется, только Лидия не разрешает, — Лиза закатила глаза и взяла объемную чашку.
