— Отец, скажи, что это не так! — голос Элая срывался на отчаянный крик.

— Мне жаль, — с тяжестью на сердце выдохнул мужчина.

— Да я смотрю у нас сегодня день встреч, — Корнелиус опустил свою голову вниз так, что его волосы заслонили его лицо. — Хах, приведите второго щенка.

Син совершенно не понимала о ком он говорит, она старалась собраться с мыслями, но западня, в которую она попала, напрочь выбила почву у нее из-под ног. Словно зловещие тени, скользящие по стенам, в черных капюшонах, натянутых так низко, что их лиц почти не было видно, грубо вывели Дэя из темного проема. Дэй, словно марионетка, безвольно повисший между ними, еле передвигал ноги. Кровоподтеки, словно темные пятна на полотне, покрывали все его лицо, и каждый синяк, каждая ссадина, казалось, рассказывала историю о пережитом насилии и боли. Одежда его была изорвана в клочья, и эти рваные края, словно раны на его теле, свидетельствовали о жестоком обращении. Сердце Син, глядя на это ужасное зрелище, сжалось от боли и беспомощности, она почувствовала, как оно обливается кровью. Эта боль пронзила её душу, порождая в ней желание отомстить. Отомстить за боль и страдания, причиненные Дэю.

— Нет! — Син кинулась к парню, но Элай остановил её, резким рывком схватив за запястье.

— Неужели этот мальчишка и правда тебе так дорог? — Корнелиус подошёл к парню, больно схватив того за волосы, поднимая его голову, чтобы он видел Син. — Забавно.

Сердце Элая отбивало бешенный ритм. От слов Корнелиуса у него перехватило дыхание. Он крепко сжимал запястье Син, словно от этого зависела его жизнь.

— Видишь ли, для ритуала нужно принести в жертву кого-то, кто тебе дорог. Таким образом, тринадцать лет назад, я поглотил силу твоего отца, убив Амелию, — на секунду тень печали залегла на лице мужчины, но мгновение, и от неё не осталось ни следа. — Я любил её. Правда любил, но всё самое лучшее всегда доставалось Джонатану, — лицо мужчины исказила гримаса ненависти.

— Вы же были друзьями, — говорит Син, не веря словам Корнелиуса.

— Были, — в руке Корнелиуса из ниоткуда появился кривой кинжал. — Держите девчонку! — крикнул тот.

Оскар, махнув рукой, обездвижил Элая, а мужчины, ранее державшие Дэя, грубо схватили Син за руки, скрутив их у неё за спиной. Корнелиус приставил нож к горлу Дэя, надавив на него так, что на шее парня появилась кровавая полоска. Дэй, совершенно обессиливший, стоял на коленях, словно безвольная марионетка. У него не было сил дать отпор, не было сил даже пошевелиться. Он видел Син, но его затуманенный разум не понимал, что происходит. Син неистово рвалась вперед, но все попытки были тщетны. Её больно пнули под коленями, и она свалилась на пол, больно ударившись о каменный пол своими костлявыми коленями. Стоя на коленях, она истошно кричала. Элай, обездвиженый, все еще парализованный чувством предательства, молча наблюдал, стараясь не сорваться и не закричать вместе с девушкой.

Эдмунд и Эйвери, словно призрачные наблюдатели, затаившись в глубокой тени, следили за разворачивающейся сценой. Эйвери, не в силах выдержать этого зрелища, с силой зажмурила глаза, словно пытаясь оградить себя от ужаса. Ее лицо, до этого бледное и испуганное, исказилось от боли и отвращения, а сердце билось о ребра, как израненная птица. Эдмунд же становился немым свидетелем, он бы ни за что не посмел вмешаться. Он, с трепетом и почти с благоговением, смотрел на Корнелиуса, который, словно хищник, занес кинжал. Его взгляд, словно прикованный, следил за каждым движением руки Корнелиуса, в глубине его глаз читался ужас, но вместе с тем и болезненная заинтересованность.

Голова Син вновь начинала раскалываться, но сейчас ей казалось это мелочью. Всё так же истошно крича, она брыкалась, стараясь освободиться от хватки теней. Получив очередную пощёчину, она замолчала, вперев свой взгляд в кровожадно усмехающегося Корнелиуса. Всё просходило с молниеносной скоростью. Вот, от невыносимой боли у неё скатилась одинокая слеза. Еще мгновение и всё ее тело обуял невыносимый жар, словно она находилась не в холодном подземелье, а прямо в костре, сгорающая заживо. Жал пронизывал каждую клеточку тела, начиная от макушки, заканчивая кончиками пальцев. В животе завязался тугой узел. Син ощутила, как с неё спадают незримые оковы. Ярко красная вспышка охватила всё её тело, озаряя помещение.

— Быть не может, — шептал Корнелиус, ослабив хватку, отчего голова Дэя упала тому на грудь. — Всё это время… Не было никакого проклятья. Ты и есть проклятье! — мужчина сорвался на крик, восторженно смотря, не веря тому, что видел. Осознание молниеносно влетело в его голову.

Син пылала ярче огня, обжигая каждого, кто смел к ней прикоснуться. Тени отшатнулись от неё. Истерический смех мужчины звучал всё громче. Вытянув руку, он подошёл ближе, больно обжигаясь. Увидев истинную мощь девушки, Корнелиус хищно облизнулся. Истошно крича, Син поднялась с колен. Корнелиус пятился назад, пока не уперся в стену. Сжигая все на своем пути, девушка надвигалась на него. Глаза её закатились, а на устах, словно высеченная ножом, появилась кривая улыбка. В беспамятстве Син подходила все ближе, не замечая перед собой ничего.

— Уходим! — прокричал Корнелиус, и десяток синих вспышек наводнил подземелье. Оскар, кинувший напоследок печальный взгляд, отправился вслед за остальными.

Элай, наконец обретший способность двигаться, не думая ни о чем, сорвавшись с места, побежал к Син. Ему было плевать на пламя, обуявшее её, плевать на боль и жар. Он лишь хотел привести её в чувство, вернуть прежнюю Син. Он не думал ни о чем. Сильно прижавшись к Син со спины, он крепко обнял её. Ему было мучительно больно от её жара, но парень не отступал, сжимая кольцо своих рук вокруг неё все сильнее.

— Приди же в себя, Син! — кричал Элай, утопая в боли. — Син!

Услышав неистовый крик Элая, Син словно очнулась ото сна, падая на колени, но Элай поймал её, обнимая еще крепче, беря её лицо в свои ладони.

— Син! Скажи что-нибудь!

Но Син молчала. Она обмякла в его руках, а тьма поглотила её сознание.

Комната погружена во мрак, даже дневной свет не смел просачиваться сквозь плотно задернутые шторы. В кровати без сознания лежала Син. Прошло уже несколько дней, Сьюзен, периодически заходившая проведать её, зашла в очередной раз. Дверь со скрипом приоткрылась, впуская в комнату свежий воздух.

— Мисс, — тихо шептала женщина, стоя прямо над Син, но девушка в себя не приходила.

На лице Син играла еле заметная улыбка. Ей снился сон, как она обнимает мать и отца, как утыкается в большую и теплую грудь Джонатана и тихо плачет.

Прошел еще день. В комнате было так же темно, как и за окном. Резко распахнув глаза, Син вскочила с кровати, но тут же упала обратно. Голова гудела, все кости ломило. Приложив ладонь ко лбу, она попыталась открыть глаза еще раз, но встретилась взглядом лишь с темнотой. Аккуратно сев и свесив ноги с кровати, она прикоснулась ступнями к холодному полу, слегка вздрогнув. Её ночнушка пропиталась потом, грязные волосы неприятно слиплись на затылке. Ей ужасно хотелось принять ванну, но все это потом. Посидев так еще пару минут, она плюхнулась обратно в кровать, прокручивая в голове все события, произошедшие с ней. Оскар, оказавшийся предателем. Элай, следивший за ней все это время. Избитый и измотанный Дэй. И Корнелиус, желавший принести её в жертву ради собственных амбиций. Син поморщилась, отгоняя от себя ненужные мысли и снова провалилась в сон.

Утром следующего дня Син приняла ванну, одела свежее и чистое бордовое платье платье и спустилась в гостиную. Сьюзен и Бертрам носились вокруг неё, то и дело следя за её состоянием. Сев за стол, Син взяла чашку с чаем. Руки все еще предательски дрожали, и чай легонько плескался в чашке, норовясь вылиться.

— Кто-нибудь приходил, пока я была без сознания? — спросила Син, смотря на дно чашки, подмечая танцующие там чаинки.

— Да, мисс, — тихим голосом ответила Сьюзен, стоя рядом, сложив руки на груди. — Мистер Лигманн приходил проведать вас. Он очень переживал за вас.