— Ты только что призналась в том, что не можешь перестать думать обо мне, — произнёс он, не отводя глаз. — И теперь пытаешься убедить меня, что этот подарок не был поводом снова оказаться рядом?

— Я… — пыталась я что-то сказать, но язык словно не слушался.

— Молчишь, потому что я прав, — продолжал он. Его рука мягко обхватила мою шею, не сжимая, но достаточно, чтобы я чувствовала его тепло и силу. — Знаешь, Селин, я ведь мог бы прямо сейчас заставить тебя доказать свои слова.

Моё дыхание стало прерывистым, я чувствовала себя загнанной, но одновременно каждая клеточка тела отзывалась на его прикосновения.

— Ты бы хотела этого, правда? — добавил он, его голос стал шёпотом, почти интимным.

Я не ответила. Моя голова кружилась, разум твердил, что нужно остановить это, но тело — оно предательски хотело остаться здесь, в этом моменте.

— Ну же, Селин, — мягко сказал он, наклоняясь ближе, его губы оказались всего в нескольких сантиметрах от моих. — Ты настолько понаехавшая, что готова изменить своему мужу здесь и прямо сейчас.

Его слова были как удар молнии, выводя меня из оцепенения. Я сделала глубокий вдох, собирая последние силы, чтобы что-то ответить, но он неожиданно отпустил меня.

— Уходи, Селин.

— Знаешь, — начала я, с трудом собираясь с мыслями, прежде чем уйти. — Я не хочу изменять своему мужу. Я… всегда была верной женой. Гюстав был моим первым мужчиной, но со временем я поняла, что как жена, я не получаю от него ни тепла, ни внимания.

Арман молчал, его лицо оставалось непроницаемым, но его взгляд пронзал меня насквозь.

— Я не виновата, что ты мне нравишься, — продолжила я, ощущая, как голос дрожит. — Но ты прав. Я замужем. И я не должна так себя вести.

Его молчание давило, но я собрала остатки смелости, повернулась и вышла из комнаты, оставляя его одного.

Спускаясь по лестнице, я вытирала слёзы, стараясь не выдать свои чувства. Вокруг меня слышались смех и музыка, гости были увлечены своими разговорами, но я чувствовала себя чужой в этом идеальном, безупречном мире.

Я остановилась у нижней ступеньки, глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. Я должна быть сильной. Я должна сохранить то, что у меня есть, — твердила я себе, хотя сердце продолжало сжиматься от боли и противоречий.

Селин

Все начали поздравлять Армана с тридцатилетием и новосельем. За каждым тостом мы поднимали бокалы, сидя за длинным, красиво накрытым столом. Атмосфера была торжественной, но я едва чувствовала себя частью происходящего.

Арман сидел на краю стола, на главном месте. Его спина была выпрямлена, взгляд — сосредоточен. Он принимал поздравления с лёгкой, едва заметной улыбкой, как король, слушающий речи своих подданных. Но каждый раз, когда наши глаза встречались, я ощущала в его взгляде что-то большее — укор, вызов, воспоминание о нашей короткой, но насыщенной беседе наверху.

— Арман, а теперь твой тост! — громко предложил один из гостей, подняв бокал.

Он поднялся из-за стола с той самой грацией, которая всегда заставляла меня терять равновесие. Окинув всех взглядом, он улыбнулся, но в его глазах по-прежнему горела холодная уверенность.

— Спасибо всем, кто сегодня здесь, — начал он, поднимая бокал. — Я рад видеть вас в моём доме, в новом этапе моей жизни.

Его голос звучал тепло и уверенно, и мне стало больно оттого, насколько он был далёк от того Армана, который несколько минут назад говорил со мной наедине.

— Этот дом — это начало чего-то нового, — продолжал он. — И я надеюсь, что в будущем у меня будут причины разделить радость с вами ещё не раз.

Его взгляд неожиданно остановился на мне, и я почувствовала, как всё внутри напряглось. Он не смотрел на меня долго — лишь долю секунды, но этого хватило, чтобы сердце заколотилось.

— За новые начинания, — закончил он, поднимая бокал.

Гости поддержали тост, раздался звук звонких бокалов, и я поспешно сделала глоток вина, чтобы скрыть волнение.

После тоста музыка в зале заиграла громче, и гости начали подниматься со своих мест. Смех и разговоры постепенно перетекли в центр комнаты, где уже образовалась импровизированная танцплощадка. Пары одна за другой отправлялись в танец, подчиняясь ритму музыки.

Я осталась сидеть за столом, наблюдая, как веселье набирает обороты. Казалось, я словно отделилась от всех происходящих событий, как будто меня не было в этой комнате.

Вдруг я увидела, как Арман, покинув своё место, уверенно направился в толпу. Его присутствие мгновенно притягивало внимание: прямая осанка, лёгкая улыбка, плавные движения. Все словно невольно расступались, пропуская его.

Остановившись рядом с Эммой — его секретарша в красном платье, — он наклонился к ней и произнёс что-то, что вызвало её смущённую, но довольную улыбку.

Затем он протянул ей руку.

Эмма кивнула и вложила свою руку в его. В следующий момент они уже двигались к центру зала, легко и грациозно, словно это был их общий бал.

Я почувствовала, как у меня в груди всё сжалось. Вина, ревность и растерянность нахлынули волной. Это было глупо, это было неправильно — он не мой, он никогда не будет моим. Но почему же я не могла отвести взгляд от того, как он держал её за талию, как его рука чуть касалась её спины, как они двигались в такт музыке, полностью игнорируя всех вокруг?

Я сделала вид, что меня это не волнует. Взяла бокал и сделала ещё один глоток вина. Его терпкость обожгла горло, но отвлекла ненадолго.

— Всё нормально? — неожиданно спросил кто-то рядом.

Я подняла глаза и увидела своего коллегу по работе — Доната. Он смотрел на меня с лёгкой улыбкой. Он, конечно, взрослый мужчина лет сорока, но очень добрый.

— Да, конечно, — ответила я, стараясь казаться невозмутимой.

Но мой взгляд всё равно снова устремился к танцующей паре. Арман, казалось, полностью забыл о моём существовании, и в этот момент я почувствовала, что в этом доме я всего лишь гостья. Незначительная, случайная деталь в его жизни.

— Мадмуазель, можно вас на танец? — протянул руку Донат.

— Да, — вложила я руку в его ладонь.

Донат улыбнулся, слегка наклонив голову, и повёл меня на танцплощадку. Его ладонь уверенно держала мою руку, а взгляд был доброжелательным, но совсем не таким, как у Армана. Донат выглядел человеком, который привык заботиться о своих партнёрах, а не заставлять их терять почву под ногами.

Музыка сменилась на медленную композицию. Донат аккуратно положил одну руку мне на талию, другая осталась удерживать мою ладонь. Его движения были плавными, даже немного старомодными, но в них чувствовалась искренность.

— Вы сегодня такая грустная, — заметил он, глядя мне в глаза. — Праздник же. Разве вам не весело?

— Просто много думаю, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

— О чём-то важном? — Донат чуть склонил голову, словно пытался понять, что происходит у меня внутри.

— Наверное, — уклончиво ответила я, надеясь, что он не будет настаивать.

Он не стал. Вместо этого Донат мягко улыбнулся и повёл меня чуть быстрее, будто стараясь развеселить. Его усилия были милыми, но, к сожалению, бесполезными. Моё внимание всё равно ускользало в сторону Армана и Эммы.

Они всё ещё танцевали. Арман чуть наклонился к ней, что-то шепнул, и она засмеялась, легко откинув голову назад.

Музыка сменилась на более оживлённую, и пары начали меняться партнёрами. Донат, почувствовав ритм, мягко отпустил мою талию и, заметив, как кто-то протягивает мне руку, произнёс:

— Спасибо за танец. Надеюсь, вы повеселитесь.

Я повернулась и увидела, что новый партнёр — молодой мужчина, которого я почти не знала. Смущённо улыбнувшись, я вложила свою руку в его и позволила увести себя в круг. Танец продолжался, а гости беззаботно кружились, смеясь и болтая.

Менялось всё: музыка, ритм, партнёры. Люди пересекались, передавали друг друга, как в игре, но я чувствовала себя потерянной. Слишком часто мой взгляд блуждал по залу в поисках Армана, пока я снова не заметила его, уже с новой партнёршей.