Я лежала у себя в комнате, уставившись в потолок, в голове крутились его слова. Жестокие, режущие, словно лезвие. Каждое из них эхом отзывалось в сердце. Арман был груб, даже жесток. Но в глубине души я понимала — он пытается оградить нас обоих от катастрофы.

Его взгляд преследовал меня. Этот холод, смешанный с едва сдерживаемой яростью. Я видела, как он борется с собой, и знала, что причиняю ему боль. Он дал мне понять, что между нами ничего не может быть.

Ничего.

Но как мне теперь смотреть на него? Как находиться рядом? Как не выдавать своих чувств?

Я закрыла глаза, чувствуя, как слезы наворачиваются вновь. Я не могла позволить себе показать слабость перед Гюставом. Он бы что-то заподозрил. А если бы узнал о моих чувствах к Арману… Мне даже страшно было представить последствия.

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Увольнение означало бы не только потерю работы, но и разрушение моего брака. Гюстав сразу бы понял, что что-то не так. Он знает меня слишком хорошо, чтобы не заметить.

Но Арман прав. Нужно держать дистанцию. Мне придется научиться подавлять свои эмоции.

«Это будет очень сложно», — подумала я, сжимая простыню в кулаках.

И все же я знала: ради сохранения видимости нормальной жизни, ради Гюстава и своего спокойствия, я должна постараться. Даже если это разобьет меня на тысячи осколков.

Гюстав задерживался на работе, и на звонки он не отвечал. Раньше, я бы устроила истерику, скандал, а сейчас, меня это не волновала. Для меня сейчас главное было побороть чувства к Арману. Он заселился в глубоко в сердце.

Я взяла телефон и открыла чат с Арманом. Пальцы замерли над экраном. Сердце забилось сильнее, а дыхание стало прерывистым.

Я нажала на его профиль. Его фотография высветилась на весь экран. Арман смотрел прямо в камеру, серьезный, сосредоточенный. Его строгий взгляд, сжатые губы, линия челюсти — всё это снова заставило меня вспомнить о нашей последней встрече.

Я провела пальцем по экрану, будто могла коснуться его лица. В этом мужчине было что-то притягательное, что невозможно игнорировать. Его сила, его холодная сдержанность, его способность держать всё под контролем.

Но что скрывается за этой маской? Разве он действительно такой бесчувственный, каким хочет казаться?

Я знала ответ. Я видела его взгляд, полных борьбы и желания. Он чувствовал то же, что и я. Только он был сильнее. Он умел сдерживаться.

Мои глаза наполнились слезами. «Почему ты?» — подумала я, глядя на его изображение. — «Почему ты ворвался в мою жизнь именно сейчас, когда всё и так непросто?»

Телефон задрожал в руке, и я поспешно закрыла его профиль, будто боялась, что кто-то войдет и увидит меня за этим занятием. Я бросила телефон на подушку и отвернулась.

Но даже отвернувшись, я всё равно видела его лицо. Этот взгляд. И понимала, что борьба с самой собой только началась.

Я лежала в тишине, чувствуя, как внутри разгорается буря. В голову лезли воспоминания: его голос, резкий и властный, его руки, которые когда-то случайно коснулись моей, заставив меня вздрогнуть. Даже в его холодности была некая притягательная сила, от которой я не могла избавиться.

Сквозь закрытые веки пробивался свет от экрана телефона, лежащего рядом. Казалось, он манил меня, требовал снова взять его в руки. Но я сжала кулаки, борясь с соблазном. Нет, я не должна. Я обещала себе, что не поддамся этим чувствам.

Но эта борьба была словно пытка. В конце концов, я снова взяла телефон. Мой палец завис над его номером. Звонить? Или просто написать? Но что? «Простите за сегодняшнее»? Или: «Я не хотела вас расстроить»? А может, ничего?

Сердце бешено колотилось. Я чувствовала себя словно подросток, впервые столкнувшийся с неподвластными ему эмоциями.

Но вдруг тишину нарушил звук входящего сообщения. Я вздрогнула и едва не выронила телефон. Сообщение было от Гюстава:

«Задержусь допоздна. Не жди меня, ложись спать».

Его слова не вызвали во мне никакой эмоции. Я машинально закрыла сообщение и снова вернулась к экрану, где всё ещё светилось имя Армана.

Не выдержав, я открыла чат и начала печатать:

" Я не знаю, как нам быть. Я постоянно думаю о тебе. Я постараюсь держать дистанцию, но…'

Я замерла, не зная, что написать дальше. Слишком много всего хотелось сказать, но я не могла подобрать слов. В конечном итоге, я удалила сообщение, так и не отправив его.

Я отбросила телефон в сторону и села на кровати, обхватив голову руками. Слёзы снова начали катиться по щекам.

— Господи, за что? — прошептала я в пустоту.

Но ответа, конечно, не последовало. Только тяжелая тишина давила на плечи, заставляя меня всё глубже погружаться в это бесконечное чувство вины, боли и… чего-то большего, что я не могла назвать.

Я сидела на кровати, пытаясь собрать себя по кусочкам. Но стоило мне хотя бы немного успокоиться, как телефон снова завибрировал. На этот раз звонила Брижит.

Я медлила с ответом. Не хотелось ни с кем говорить, особенно сейчас. Но Брижит была той, кто не принимал отказов. Она могла приехать ко мне домой, если я не возьму трубку.

— Да? — я ответила, пытаясь придать своему голосу бодрость, но прозвучало это слишком неубедительно.

— Селин, я знаю, что ты дома одна и, скорее всего, сейчас утопаешь в каких-то глупых мыслях, — её голос был таким же энергичным, как всегда. — Хватит сидеть в четырёх стенах. Собирайся, мы идём в клуб.

— Брижит, я правда не в настроении, — устало возразила я.

— Ты никогда не в настроении, — усмехнулась она. — Но я тебе не оставляю выбора. — Ты ведь знаешь, что я всегда готова отпраздновать свою жизнь.

Я вздохнула, понимая, что сопротивляться бесполезно.

Я волновалась о том, что скажет Гюстав. В прошлый раз он разозлился настолько, что поднял на меня руку. Эта мысль, как всегда, оставляла тяжёлый осадок, но я не хотела делиться ею с Брижит.

— Думаю, Гюстав будет недоволен, если я туда пойду, — осторожно сказала я.

— Дура! — всплеснула руками Брижит. — Как будто он сам не ходит куда хочет! У меня к тебе вопрос: а где твой благоверный?

— Не знаю, — призналась я. — Сказал, что задержится.

— Задержится где? — её голос стал требовательным.

— Я не спросила, — пожала плечами я.

— Вот! — вспылила она. — Какого чёрта ты вообще должна у него спрашивать!? Ты взрослая женщина, а не ребёнок. Так что подними свою прекрасную задницу, одевайся, и поехали в клуб!

— Хорошо, — вздохнула я, сдаваясь. — Но только ненадолго.

— Отлично! — обрадовалась она, словно это была её собственная победа. — И надень что-нибудь такое, чтобы у всех мужчин перехватило дыхание.

— Брижит! Я замужем! — попыталась я возразить, краснея.

— Ну и что? Никто не отнимал твоё право выглядеть шикарно! Пусть только наслаждаются тобой издалека.

Я рассмеялась.

— Ты сумасшедшая, знаешь об этом?

— Да-да, конечно! — отмахнулась она. — У тебя полчаса. До встречи!

— Чао! — бросила я в трубку, прежде чем она успела добавить что-нибудь ещё.

Я положила трубку и села на край кровати, пытаясь осознать, что только что согласилась на это. С одной стороны, мне совсем не хотелось никуда идти, но с другой… Может быть, именно этого мне сейчас и не хватало?

Собравшись с мыслями, я встала и подошла к шкафу. Примеряя разные наряды, я внезапно задумалась о том, что бы сказал Арман, увидев меня в таком виде. Эта мысль вызвала странную смесь стыда и желания.

— Перестань, — сказала я себе, оглядываясь в зеркало.

Через двадцать минут я была готова. Когда я услышала, как внизу сигналит машина Брижит, я бросила последний взгляд на своё отражение. На мне было чёрное платье, подчёркивающее фигуру, и лёгкий макияж.

«Ты можешь это сделать», — сказала я себе и вышла из дома.

Брижит сидела за рулём своей маленькой спортивной машины, сияя улыбкой.

— Вот это я понимаю! — воскликнула она, когда я села в машину. — Сегодня мы забудем обо всём. Только музыка, танцы и свобода!