*9 мая 1928 года*

— Судя по всему, началось, — произнёс Дзержинский.

Надежды на то, что они не решатся, увы, не оправдались.

Подразделения 7-й механизированной дивизии уже сформировали кольцо вокруг Москвы, а к Кремлю движутся два батальона 4-го ударного полка — 1-й и 3-й.

В своё время, многие из офицеров этой дивизии, тогда ещё не существовавшей, были разагитированы лично Каменевым — естественно, что они питают к нему некоторую степень привязанности.

Льву Борисовичу нетрудно было убедить их, что произошедшая смена председателя СНК — это и есть уже состоявшийся государственный переворот, в результате которого вполне здоровый Ленин отстранён от власти и изолирован в Горках. То есть, происходящее сейчас — это, в понимании красноармейцев, борьба с контрреволюцией.

«Старые большевики» возглавляются триумвиратом Каменева, Зиновьева и Антонова-Овсеенко. Последний — это самый непонятный лидер мятежников.

Если со Львом Каменевым, Григорием Зиновьевым, Евгением Преображенским, Михаилом Томским, в принципе, всё понятно — они могли потерять всё, то вот Владимир Антонов-Овсеенко, относительно недавно отученный в Казанском бронеавтомобильном училище, от реформы, вроде бы, не терял ничего. Но он поддался уговорам и повёл вверенную ему дивизию на Москву…

Антонов-Овсеенко в его памяти не вызывал никаких ассоциаций, он узнал о таковом уже здесь — он отучился во Владимирском пехотном училище, тогда ещё Санкт-Петербургском пехотном юнкерском училище, в 1904 году.

Во время Русско-японской войны дезертировал и перешёл на нелегальное положение, после чего вновь возник в Варшаве, где в 1905 году поднял на восстание два пехотных полка и одну артиллерийскую бригаду, но там его арестовали и посадили в варшавскую тюрьму. Его ждал столыпинский военно-полевой суд, но он бежал и скрылся в Австро-Венгрии. Потом он поехал в Санкт-Петербург, его поймали в Кронштадте, но не расстреляли, так как он представился другой фамилией. В итоге оказался во Франции.

В Россию он вернулся в 1917 году, после Февраля, в составе «межрайонцев». То есть, большевик из него сильно так себе и это было видно изначально…

«В итоге имеем: первое военное образование получил в начале века, реального боевого опыта не имеет, но с подачи Каменева получил современное военное образование в Казани», — мысленно подытожил Аркадий. — «У него есть целая дивизия, которая ещё не знает, что уже попала в окружение».

Он считал весьма высокой вероятность того, что Каменев договорился с Антоновым-Овсеенко лично, пообещав какие-то головокружительные преференции в случае успеха предприятия.

ОГПУ не всесильно, подробности договорённостей верхушки заговора неизвестны, но известно, что весь этот заговор — это акт отчаяния. Если Каменев имеет какие-то шансы сохранить должность председателя Всесоюзного ЦИК по итогам выборов, то вот остальные…

Феликс положил трубку.

— Всё, они проходят через Спасскую башню, — сказал он.

И ровно в этот момент началась стрельба.

Заговорщики договорились с генерал-лейтенантом Жигарёвым, командующим городскими силами НКВД — их пустили в город якобы для усиления охраны Кремля. Они проникли очень глубоко, ведь у них везде были очень правильные знакомства.

Двум батальонам при десяти броневиках не чинили препятствий, они шли спокойно, как к себе домой, с твёрдой уверенностью, что всё идёт по плану.

В окно кабинета Немирова «постучали» бронебойные пули. Снайпер на стене, но жить ему осталось недолго. Экспериментальное стекло блестяще прошло испытание — внутрь не проникла ни одна пуля.

Дзержинский воспринял это спокойно, так как точно знал, что это произойдёт — идея в том, чтобы напугать Немирова, который должен покинуть кабинет и напороться на Митрофана Русакова.

Увы, но его верный секретарь оказался не таким уж и верным, поэтому сейчас сидит в застенках Лубянки. В этом и была основная проблема аппаратных междоусобиц — предателем может оказаться любой.

Русаков попался на попытке пронести оружие для себя и пары ребят из сталинского секретариата — ребята тоже на Лубянке.

Единственным человеком, у которого не было «кротов» в ведомстве, что не очень-то удивительно, оказался Дзержинский. Он очень хорошо проверяет своих подчинённых на предмет любой, даже совсем незначительной, уязвимости.

Заговорщики тоже кое-что умели в сфере разведки, поэтому прекрасно осведомлены о главных угрозах их плану. И у этих угроз есть фамилии: Немиров, Сталин и Дзержинский. Это тоже своеобразный триумвират «лоялистов».

Без Дзержинского, успешно превратившего ОГПУ в передовую разведывательную и контрразведывательную службу, всё это было бы попросту невозможно. Аркадий бы уже давно был мёртв, не будь Феликса.

Это совершенно иная плоскость жизнедеятельности, почти чуждая Немирову, но очень близкая Дзержинскому. Если Аркадий в ней пусть и плавает, но очень мелко, то вот Феликс — это местная глубоководная рыба.

По ударникам, начавшим штурм Кремля, уже открыли огонь расчёты, вооружённые новейшими едиными пулемётами ПД-25. Они были замаскированы в зданиях и начали стрелять по сигналу.

Из замаскированных укрытий выехали броневики НН-2, а также два танка Т-10М. Броневики до этого прятали в кремлёвских гаражах, а танки стояли на Красной площади, якобы как выставочные экспонаты.

Вероятно, ударники стреляют по танкам из противотанковых винтовок калибра 12,7 миллиметров, но всё это тщетно.

— Слышал, что вы уже третьего запланировали, — произнёс Дзержинский.

— Да, — подтвердил Аркадий. — Софья рассказала?

— А кто же ещё? — усмехнулся Феликс и отпил чая из стакана.

Всё спланировано за недели до этого, поэтому Немиров лишь слегка нервничал, а Дзержинский был абсолютно спокоен. На каждое действие заговорщиков было выработано противодействие, поэтому объективных причин волноваться не было.

У Аркадия ранее промелькнула идея начала переговоров с красноармейцами, поддавшимися вербовке заговорщиками, но потом он понял, что это повлечёт лишь дополнительные потери — холодный расчёт показывал, что кратковременная жестокость позволит сохранить больше жизней.

Затрезвонил телефон.

— Товарищ генерал-лейтенант, — раздался из динамика голос Удальского. — Вражеские ударные подразделения разоружены и захвачены.

— На Лубянку их всех, — приказал Аркадий. — Передайте ОГПУ — пусть разбираются.

— Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант! — ответил генерал-майор Удальский.

Феликсу Эдмундовичу тоже кто-то позвонил.

— Так, — произнёс тот. — Так. Да, понятно. Хорошо. Проследите, чтобы не случилось ничего нештатного.

Он положил трубку и посмотрел на Аркадия ничего не выражающим взглядом.

— Твой «Бонд» выполнил поставленную задачу, — произнёс Феликс. — Заговорщики арестованы в полном, кхм-кхм, составе.

— Значит, не подвёл Николашка? — заулыбался Аркадий.

— Не подвёл, — усмехнулся Феликс. — Хоть и низкий очень, зато удалой. Докладывают, что он лично обезвредил Зиновьева и не позволил ему застрелиться.

Был у Аркадия один очень старый проект, тесно связанный с проектом «Полезность»: в 1920-м году Дзержинский помог найти Николая Ивановича Ежова, который уже начал продвигаться по партийной линии в Петрограде и очень стремился попасть в ОГПУ. И Аркадий помог Ежову попасть в ОГПУ, но совсем не так, как тот планировал…

Проект «Бонд» длится уже восьмой год и включает в себя углубленную подготовку нелегального агента для внедрения в западные страны. Ежов владеет четырьмя языками, знает, как живут на Западе, хорошо осведомлён об их ценностях, в совершенстве овладел искусством агентурной работы, боевая подготовка его проведена на высшем уровне, а самое главное — у него есть железобетонная мотивация.

Его очень хорошо изучили в Психиатрическом отделе Управления психологии, выявили его недостатки и обратили их в преимущества — Ежов теперь прекрасно знает, за что именно борется и бороться будет не ради идеологии, а ради своих интересов и своих удовольствий.