В Прусской ССР, как ныне называется Восточная Пруссия, есть серьёзные судостроительные мощности. Например, в Данциге, из-за бардака Гражданской войны в Германии, до сих пор ржавеет линейный крейсер типа «Макензен», спущенный на воду под именем «Граф Шпее». Хода он не получил, достроен не был, его даже уже начали потихоньку разбирать на металл, но затем Восточная Пруссия и Восточная Польша были присоединены к СССР, после чего все разборы и распилы прекратились.

Сейчас на балансе Прусской ССР находится целый линейный крейсер, чисто технически, построенный до подписания СССР каких-либо морских соглашений с великими державами.

Но достраивать его точно не будут, потому что он уже безнадёжно устарел и у ВМФ СССР не предусмотрено каких-либо линкоров и линейных крейсеров.

Американцы и европейцы, наверное, думают, что это идиотизм — не строить большие корабли, а Аркадий мог бы рассказать им много всякого-разного… но он не будет никому ничего рассказывать.

— Да пускай тогда, — махнул рукой Немиров. — Если хотят поучаствовать — пусть участвуют. Главное, чтобы это в ближайшие четыре года уложилось.

— Я думаю, что они уложатся, — улыбнулся Ленин. — Нет сильнее мотивации для капиталиста, чем жажда наживы…

*17 мая 1926 года*

— … уже на местах, — продолжал Лаврентий Павлович. — Если план будет выполняться, то к двадцать восьмому году добыча с Усть-Балыкского месторождения вдвое превысит добычу с Бакинского нефтегазоносного района. И это будет значить существенное понижение экономического значения возможной потери Баку в будущей войне.

— Я рад, что всё идёт по плану, — улыбнулся Аркадий.

— Теперь я хочу услышать что-то хорошее о проекте нефтепровода, — произнёс Сталин, сидящий за своим столом и курящий свою трубку.

— Хороших новостей нет, — покачал головой Берия. — Первое, что мы должны сделать — построить железную дорогу. Без железной дороги мы не подвезём трубы и рабочих. Вместе с железной дорогой к Усть-Балыкскому месторождению мы можем начать прокладку трубопровода и установку дюкеров.

— А как обстоят дела с нефтью? — спросил Иосиф Виссарионович. — Куда её девают сейчас?

— Никуда, — ответил Лаврентий Павлович. — Логистики в том регионе никакой нет, это глушь, но зимой, когда болота замёрзнут, будет пробиваться просека к Иртышу — сейчас на берегу строится наливная станция. Как только закончат просеку, будет налажена транспортировка нефти на баржах — в Омске строятся нефтехранилища. И придётся форсировать строительство Омского нефтеперерабатывающего завода.

В стране уже ощущается нехватка топлива — имеющиеся НПЗ, несмотря на плановую модернизацию и расширение, не справляются, поэтому первая пятилетка, которая официально начнётся в октябре этого года, предусматривает строительство восьми новых НПЗ, но далеко не только их.

Раньше в этих нефтеперерабатывающих заводах не было особого смысла, ведь нефти, как считалось до недавних пор, нет, но это в прошлом. Огромные запасы нефти, обнаруженные в тайге, полностью «переворачивают игру».

«У нас слишком много грузовиков…» — подумал Аркадий. — «Но скоро разберёмся с НПЗ и всё наладится».

Пятилетка предусматривает также и строительство двух десятков автомобильных и тракторных заводов, которые будут специализироваться на выпуске техники гражданского и военного назначения.

Помимо этого, запланировано строительство трёх заводов по производству малолитражных двигателей.

Курчевский передал чертежи разработанного двигателя, пригодного для установки почти куда угодно.

Особую массовость было решено придать производству мотоблоков — в сельском хозяйстве это очень полезный инструмент, который может частично заменить лошадей и волов.

Мотоблоки пригодны для вспашки небольших участков, а также транспортировки различных грузов массой 300–500 килограмм.

Полноценный трактор мотоблоком не заменить, но это будет частичная механизация села.

Общий эффект ожидается очень существенным — при условии, что к 1932-му году заводы выйдут на плановые 120 000 мотоблоков в месяц, чтобы к тому времени в хозяйствах уже было более 2 миллионов мотоблоков, то из сельского хозяйства можно будет безболезненно высвободить 3 или даже 3,5 миллионов человек, за счёт роста производительности труда. При соблюдении того же условия, из сельского хозяйства высвободится примерно 2 миллиона лошадей, что уберёт затраты на их содержание — это более четырёх миллионов тонн сена и не менее двух миллионов тонн овса в год.

Высвобожденные люди подадутся в города, что пойдёт на пользу индустриализации, которая к 1932 году выйдет где-то на середину своего пути.

Всё это потребует развития инфраструктуры, чтобы было, где ремонтировать ломающиеся мотоблоки, а также заправлять их топливом, но это в Пятилетке тоже предусмотрено — дороги, заправочные станции, ремонтные мастерские, тотальная электрификация сельской глуши и производство всех комплектующих.

Производство мотоблоков также планируется развернуть в Китайской ССР, исключительно на удовлетворение внутриреспубликанских нужд.

— Боюсь, что одного Омского НПЗ будет мало, поэтому предполагаю, что необходимо будет перенаправить нефть в Краснодар и на строящийся НПЗ в Туапсе, — продолжал Лаврентий Павлович. — Это повысит нагрузку на Транссиб, но другого решения я не вижу.

Транссибирская магистраль, несмотря на то, что её уже расширили до двух колей и локально сняли с неё нагрузку за счёт дополнительных ветвей, всё ещё остаётся для СССР больным местом.

Должно стать лучше после полноценного завершения Туркестано-Сибирской магистрали, так как часть грузов пойдёт южнее.

— Хорошо — проконтролируй, чтобы не было задержек и прорывов, — кивнул Сталин. — А теперь к твоему вопросу, Аркадий Петрович. Меня очень волнует работа НИИ «Оникс» — уже есть какие-нибудь успехи?

Иосифа Виссарионовича этот НИИ волнует уже давно, с тех самых пор, как он погрузился в детали его работы.

«Оникс», возглавляемый Владимиром Николаевичем Ипатьевым, разрабатывает новые типы пороха.

НИИ уже удалось усовершенствовать технологию грануляции пороха, что позволило слегка увеличить характеристики боеприпасов для винтовок и автоматов. Прирост, по оценке ГАУ, составляет 1,5–2%, но новая технология грануляции не требовала существенного изменения процесса производства, поэтому патронные заводы начали постепенную модернизацию.

Также в «Ониксе» сумели проработать технологию изготовления баллиститных шашек для применения их в реактивной артиллерии.

В прошлой жизни Аркадия эту технологию разработал Александр Семёнович Бакаев, в очень напряжённой обстановке — он использовал для изготовления достаточно длинных баллиститных шашек сильно улучшенный шнековый пресс для макаронных изделий, что было очень смелым и инновационным решением.

Шнековый пресс формовал баллистит при температуре 900 градусов, что равно температуре термического разложения этого пороха, поэтому нужен был стабилизатор — Бакаев применил оксид магния.

Это значит, что правильный рецепт у Аркадия уже есть, поэтому нужно было лишь освоить его.

Пресс уже разработан, выпускает баллиститные шашки, а их помещают в испытательные образцы неуправляемых реактивных снарядов.

Изначально Немиров хотел, чтобы стабилизаторы на реактивном снаряде раскрывались, как на гранате от РПГ-7, но потом вспомнил, что на снарядах от РСЗО «Град» были складывающиеся лопасти, в «состоянии покоя» прижатые к корпусу снаряда. А вот при выстреле лопасти освобождаются и участвуют во вращении снаряда, что даёт ему дополнительную стабильность.

НИИ «Оникс» совершенствует порох, а разработкой НУРС, то есть, неуправляемого реактивного снаряда, занимается КБ Владимира Андреевича Артемьева, с которым уже работают Георгий Эрихович Лангемак и Иван Терентьевич Клеймёнов — этих троих Аркадий лично собирал в одно КБ, так как знал, что без них просто не было бы легендарной БМ-13.