Это, скорее всего, ТБ-1, сопровождаемые истребителями И-2. И-1 боливийцам передали мало, что обусловлено желанием руководства СССР испытать новейшие истребители.

— Все в блиндажи! — приказал Александр, не сомневающийся, что эти самолёты прилетели по их души.

Он вбежал в свой блиндаж и занял в нём специальную нишу. Это специальный «стакан», вырытый внутри блиндажа, в который помещается человек в полный рост. Если будет прямое попадание 250-килограммовой бомбы в блиндаж, а такое бывает, то есть немаленькие шансы выжить.

Накрыв «стакан» металлической плитой, он включил фонарик и достал книгу «Таинственное происшествие в Стайлз» Агаты Кристи.

Спустя минут пять снаружи начали доноситься глухие взрывы, вызывающие сотрясение земли. Александр, читающий 4-ю главу книги, невольно насчитал 5–6 взрывов, что свидетельствует о сбросе всех бомб. Должно быть восемь, но он сидит в блиндаже, в «стакане», и часть взрывов мог просто не услышать.

Казалось бы, уже можно выходить, но это не так — у бомбардировщиков есть пулемётное вооружение, которым они обязательно пройдутся вдоль траншей. Впрочем, теперь можно уверенно вылезать из «стакана».

— Куда-то на вторую линию роняли, — поделился ощущением старшина Гатальский. — Далековато от нас.

— Возможно, — не стал спорить Суздальцев, перелистывая страницу книги.

Если предположение старшины верно, то наступать сегодня боливийцы не будут — на второй линии, как известно, наибольшая концентрация живой силы, а на первой максимум полроты на километр. То есть, дубасить первую линию — тратить бомбы почти что зря, кроме того случая, когда готовится наступление. А бомбить вторую линию имеет смысл всегда, по уже указанной причине — там укрывается много солдат.

Спустя минут десять, когда бомбардировщики прекратили расстреливать вторую линию из пулемётов, Александр выглянул из блиндажа и успел застать начало воздушного боя.

Истребители К-3, в количестве четырёх единиц, настигали удаляющиеся бомбардировщики, а боливийские И-2 заходили на контрманёвры и готовились их встречать.

Суздальцев всегда интересовался авиацией, впрочем, как и все, и часто беседовал с лётчиками в офицерских клубах. Это позволило ему обрести некоторую компетенцию в воздушных боях.

И сейчас два К-3 связывали боем истребители прикрытия, а оставшиеся два начали заход на бомбардировщики.

С последних заработали оборонительные пулемёты — яркие зелёные трассеры рассекли небо на десятки частей.

Три И-2 сошлись с двумя К-3 и начали поливать друг друга свинцом. Одна «пара» пошла в лобовое столкновение, но оно не состоялось — за несколько секунд до этого двигатели обеих машин загорелись от взаимных попаданий.

Лётчики выпрыгнули из самолётов почти синхронно. Есть один недостаток у самолётов — когда горит двигатель, в кабину почти мгновенно проникает обжигающий едкий дым.

Раскрылись два парашюта, которые почти сразу же начало относить в сторону парагвайских позиций.

Тем временем, воздушный бой продолжался — один из ТБ-1 запылал и начал снижаться. Оборонительные пулемёты продолжали палить, как в последний раз, поэтому недостаточно шустрый К-3 совершил резкий манёвр и врезался в землю. Вероятно, лётчик был либо ранен, либо убит. Но сейчас он точно мёртв.

К-3 решили, что выполнили свою задачу, поэтому пошли на разрыв дистанции, а И-2 не стали навязывать им продолжение боя и вернулись к уцелевшему бомбардировщику.

Подбитый ТБ-1 рухнул где-то за позициями боливийцев.

— Итог боя: два подбитых у нас, два подбитых у них… — произнёс Суздальцев.

— Бомбардировщик, чай, подороже будет, — отметил старшина Гатальский.

— Да, подороже, — согласился Александр. — И экипаж там больше.

— Вот! — заулыбался старшина. — Значит, наша взяла!

За парашютистами, скорее всего, уже выслали поисковой отряд. На И-2 летал, вероятно, немец, потому что у боливийцев, несмотря на все их старания, не получается подготовить собственных нормальных лётчиков.

Как ни посмотри, а американские истребители лучше советских — вооружение у них мощнее. Впрочем, по лётным характеристикам у них паритет.

— Я у себя, — сказал Суздальцев, понявший, что «представление» окончено.

Он направился к своему блиндажу, возле которого у него предусмотрен столик со стулом.

— Понял вас, господин капитан, — козырнул старшина. — Рядовой Ефремов, чаю сготовь!

Примечания:

1 — Фортина — от исп. Fortin — «малый форт». В русском языке есть слова «фортина» и «фартина», ровно с тем же значением. Предполагаю, что проникли эти слова в русский язык примерно во времена Петра I или незадолго до него, через гишпанских военспецов.

*17 июня 1931 года*

— Забавно, что вы сидите абсолютно спокойные, — произнёс Леонид, разливая виски по стаканам.

Он стоял за барной стойкой, а Смутин и Парфёнов сидели за ней, ожидая напитков.

Они сейчас в лос-анджелесской вилле Курчевского, откуда Леонид управляет своими мексиканскими делами.

— А чего нам волноваться? — усмехнулся Геннадий, после чего приложился к стакану.

— Всё идёт, как и задумано, — произнёс Кирилл.

— Война, насколько мне известно, слишком непредсказуемая штука, чтобы быть в чём-то уверенным, — заявил Леонид.

— Так ты переживаешь за успех вторжения? — уточнил Смутин.

— Ну, да, — кивнул Курчевский. — У нас, вообще-то, бизнес в Мексике. И если кристерос разобьют…

— … для тебя это будет значить лишь новые военные заказы, — продолжил за него Парфёнов. — Так что хватит волноваться — это беспроигрышная игра.

В целом, Леонид был согласен с этим утверждением, но с некоторыми оговорками. Ему выгоднее, чтобы кристерос разбили гватемальскую армию и выкурили «Юнайтед Фрут Компани» из страны, чтобы освободить место для компаний Курчевского. Да, если кристерос проиграют, то ему «придётся» задействовать «Царскую стражу», что сулит хорошие деньги из бюджета Мексики, которая и будет оплачивать её услуги. Но будет гораздо выгоднее, если Гонсалеса разобьют кристерос, без дополнительных этапов и затягивания времени конфликта.

У «Юнайтед Фрут» очень много активов в Гватемале, поэтому затраты сразу же отобьются.

— Ну, да, — вздохнул Леонид. — Вот бы только парагвайцы не проиграли слишком быстро…

— С чего ты взял, что они проигрывают? — спросил Кирилл и выпил свою порцию виски одним глотком. — К-ха…

— Ну кто так пьёт виски? — поморщился Курчевский.

— Цедить по глотку, как какой-то тифозный дед, не собираюсь, — ответил на это Смутин и подвинул к нему пустой стакан.

— С чего я взял, что они проигрывают? — переспросил Леонид. — А с того, что Боливию поддерживают Бразилия, Уругвай, Франция и СССР. Парагвай же поддерживается только Аргентиной, компанией «Шелл» и мной.

Аргентина дала Парагваю большой кредит, так как тоже заинтересована в нефти Гран-Чако, поэтому после войны, если окажется, что там нет никакой нефти… (1)

— Ты зря недооцениваешь армию Столыпина, — покачал головой Парфёнов.

— Войны выигрывает экономика, — произнёс Леонид, после чего приложился к стакану с виски и поморщился. — К-хм… Что толку от боевых качеств солдат, если им нечем и не из чего стрелять?

— Кстати об этом, — вспомнил Смутин. — Вчера Столыпин прислал благодарность за тридцать тонн бомб.

— Толку мне от его благодарности… — пробурчал Леонид.

В дверь бильярдной деликатно постучали.

— Войдите, — разрешил Курчевский.

— Босс, у тебя встреча с представителем «Стандарт Ойл», — сообщил Грант, заглянувший в комнату. — Через тридцать минут он прибудет в Весеннюю комнату.

Весенняя комната — это приёмный зал, построенный во дворе виллы Курчевского. В этом зале он встречал как делегации важных людей от кормила государства, так и подобных ему бизнесменов.

— Хорошо, — вздохнул Леонид. — Можешь идти.