— Вот ещё газировка, — подсел к Аркадию Митрофан, принёсший три бутылки «Марфа-Колы».
— Спасибо, — кивнул ему Аркадий. — Лаврентий Павлович…
Он передал бутылку Берии.
— А вот трубочки, — вытащил Митрофан из внутреннего кармана пиджака толстые картонные трубки.
Термопластики до сих пор не синтезированы, а даже если бы и были, то о промышленном производстве такой мелочёвки, как одноразовые трубочки для питья, речи бы не шло. Лучшим решением было применение плотного картона.
Что-то грохнуло на другой стороне гоночной трассы, а спустя пару десятков секунд мимо трибуны пролетело только семь болидов.
— … артели «Советский мотор» выбыла из гонки! — прислушался Аркадий к словам комментатора. — Пилот цел — как мне сообщают, в очередной раз произошёл срыв распределительного вала! Это настоящая чума нынешнего чемпионата!
Вероятно, идею подъёма клапанов придумал кто-то один, но затем информация распространилась среди остальных. Самые осторожные до сих пор едут, а самые азартные уже давно сошли с дистанции.
— Не понимаю, какое удовольствие можно получать от сидения здесь, когда гонка, большей частью, происходит где-то там, — признался Берия, указав на трассу.
— Это гонщиков надо знать, Лаврентий Павлович, — улыбнулся ему Митрофан.
— Зачем? — недоуменно спросил тот.
— Вовлечённость, — произнёс Аркадий.
— Что это значит? — не понял его Берия.
— Это значит, что болельщики вовлечены не только в саму гонку, но также хорошо знают её участников, знают предысторию этой борьбы между гоночными командами и так далее, — объяснил Немиров. — Для тебя это просто нечто механическое — машины едут круг за кругом, а для вовлечённых это страсть, борьба характера и мастерства, личностей, сражающихся за лидерство в гонке. В полуфинале уже был эпизод драки между болельщиками — они воспринимают победы и поражения очень близко, как нечто личное.
«Неожиданная проблема» — это приёмщики ставок. Они появились практически сразу же после старта первой гонки, а возможно и незадолго до.
Аркадий был резко против подобного явления, поэтому выступил перед общим заседанием СНК и ВЦИК с докладом, освещающим проблему.
На следующем съезде азартные игры будут запрещены по всему Союзу, как буржуазное явление.
Искоренить их, разумеется, не получится, но радикально сократить распространение — это вполне достижимо.
Немиров помнил из прошлой жизни, к чему привёл неконтролируемый разгул букмекерских контор и онлайн-казино — куча лудоманов, продающих последнее ради ещё одной ставки…
К середине 30-х годов проблема стала настолько серьёзной, что под это дело основали федеральную программу реабилитации — оказалось, что лудомания отнимает у государства рабочие руки, так как, по сути, тоже болезнь, но только психическая и очень заразная.
А рабочие руки, ввиду набирающей обороты депопуляции, были нужны прямо очень сильно, поэтому терпеть такое расточительство стратегического ресурса государство больше не могло.
И этот решительный натиск очень удачно совпал с тем, что потери людских ресурсов стали существенно превышать налоговую прибыль от букмекеров и прочих торговцев азартом…
На этой же почве, после того, как Микоян выступил перед заседанием со стихийной речью, в которой вспомнил, как играли и до сих пор играют в злачных и не очень кабаках, Аркадий предложил запретить разного рода лотереи, государственные и частные.
И это была ошибка, так как комбинация из слов «государственные» и «лотереи» вызвала какую-то реакцию у Ленина.
Владимир Ильич тогда сразу же начал перешёптываться со Сталиным, который сидел слева от него.
Сегодня, после гонки, у него будет разговор с Владимиром Лениным, Иосифом Сталиным, Карлом Бауманом и, почему-то, Лаврентием Берией.
Вероятнее всего, учитывая, что Бауман — это народный комиссар труда, будет прорабатываться вопрос возможных последствий внедрения лотереи. Всё-таки, Аркадий сильно напугал и Ленина, и остальных, так как слегка сгустил краски. Ему нужно было, чтобы проблему восприняли серьёзно — своего он добился.
Но желание получить солидный источник доходов в бюджет, коим может стать государственная лотерея, финансовый потенциал которой Владимир Ильич уже, наверное, полноценно проанализировал, всё же, пересиливало.
Поэтому Аркадий наблюдал за гонкой вполглаза, больше раздумывая над тем, что нужно будет сказать на предстоящей беседе…
Примечания:
1 — «Золотой час» — в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» — это концепция, согласно которой у пострадавших в результате травмы или тяжелого состояния (например, инфаркт, инсульт) есть примерно один час после травматического события для получения медицинской помощи, чтобы существенно повысить их шансы на выживание и минимизировать долгосрочные осложнения. «Между жизнью и смертью есть золотой час. Если вы тяжело ранены, у вас осталось менее 60 минут, чтобы выжить. Разумеется, вы не обязательно умрёте именно через час, это может случиться три дня или две недели спустя — но в вашем теле за этот период уже произойдёт нечто непоправимое», — сказал как-то Р. Адамс Коули, создатель этой концепции. Сразу нужно сказать, что эта концепция не абсолютная, применима не всегда, но в большинстве случаев, когда речь идёт о физических травмах, инфарктах, инсультах и так далее. Коули выработал эту концепцию в 50-е годы, на основе многолетних исследований, после чего она стала очень популярной во многих странах мира. Вероятно, в СССР что-то понимали и до этого, потому что статистика Великой Отечественной показывает, что до 85% раненых красноармейцев благополучно возвращались в строй. Такая отличная статистика была достигнута благодаря очень развитой поэтапной системе лечения раненых. Первую помощь оказывали санинструкторы или в санитарных пунктах, после чего раненого отправляли в медсанбат или полевой госпиталь, а вот если это не помогло, то раненый ехал в тыловой госпиталь, для более серьёзных вмешательств. Ставка делалась на скорость оказания помощи и советское командование не прогадало. В США и Великобритании в строй возвращались 65–75% раненых, а у Третьего Рейха 65–70%. Причины были в ином подходе к терапии, возможно, как-то связанным с тем, что их системы практически исключали прифронтовые госпитали, а основная ставка делалась на лечение раненых в тыловых госпиталях. У немцев, например, были прифронтовые лазареты, а у американцев прифронтовые эвакуационные госпитали — задача обоих этих учреждений заключалась в стабилизации раненых перед отправкой в тыл, а не в оказании высококвалифицированной медицинской помощи прямо на месте. Чья ставочка сыграла показали наглядная статистика и история. Статистику я уже обозначил, а история показывает нам, что в Армии США с 1943 года сформировали вспомогательные хирургические группы, работавшие в прифронтовой зоне, но настоящий размах такое явление получило только в Корейскую войну, когда появились мобильные армейские хирургические госпитали, более известные по аббревиатуре MASH. Во время войны во Вьетнаме американцы попробовали MUST, то есть, автономное транспортабельное медицинское подразделение. Это такое подразделение, которого прибывает на место вблизи зоны боевых действий и распаковывается там, быстро организуя, по сути, прифронтовой госпиталь. Но MUST не стрельнул, так как оказалось, что однажды развёрнутый, он подвергался воздействию вьетнамского климата, из-за которого ржавел и оказывался неразборным, то есть, ехать больше никуда не мог. Но это исправили со временем, поэтому сейчас у Армии США есть CSH, госпиталь боевой поддержки — госпиталь, прибывающий на самолётах или кораблях в виде контейнеров, которые разбираются и превращаются в палаточный лагерь. Только это своеобразный шаг назад — в CSH производится стабилизация раненых для экстренной эвакуации в тыл. Но важно понимать, что медицина у нас с времён ВМВ и даже Вьетнама серьёзно так продвинулась, впрочем, как и скорость эвакуации. Кто-то кукарекает, что высокий процент возвращения раненых в строй в РККА было связано с тем, что советские госпитали работали именно на возвращение в строй, а не на сохранение жизни, а на западе, в Эуроп энд Юнэйтед Стэйтс, в первую очередь хотели сохранить жизнь и здоровье солдата, но это больше похоже на либеральные вскукареки, чем на правду. Знал бы ты, уважаемый читатель, как происходила процедура замещения убывшего личного состава в Армии США… Но об этом в другой раз. Истина, как мне видится, состоит в том, что у кого-то были прифронтовые госпитали, оказывающие широкий перечень помощи, а у кого-то их не было. Раненый должен получать помощь как можно быстрее — это успешно срабатывает в большинстве случаев. И лучше принести в прифронтовой госпиталь, к высококвалифицированной хирургической помощи, 10% смертников и 90% тех, кому можно помочь, чем просто стабилизировать всех и рассчитывать, что их хоть сколько-нибудь быстро эвакуируют на десятки километров в тыл.
