— Значит, точно держит пистолетную пулю 45-го калибра… — заключил Зелинский и дал знак ассистенту. — Запротоколируйте и сделайте фотографии бронепакета с разных ракурсов…
Испытания на прочность против огнестрельного оружия не показали Аркадию ничего нового. Пистолетные калибры держались уверенно с дистанции от пяти метров, а винтовочные не удерживались ни с какой дистанции. Зато происходило серьёзное замедление пули, что напрямую влияло на степень повреждений туловищ «испытателей».
Когда весь комплекс испытаний был завершён, что случилось только к позднему вечеру, научные сотрудники и представители армии направились в актовый зал, где их уже ждали блюда и напитки. Товарищ Зелинский решил серьёзно отметить достижение своего НИИ, поэтому на столах было много алкоголя, а также разных недешёвых яств — видимо, на это мероприятие ушёл весь «представительский» бюджет НИИ.
*22 декабря 1931 года*
— … калибра 85 миллиметров, — продолжал Рдултовский доклад. — И я вам скажу, товарищ Немиров, что в настоящий момент просто нет самолётов, способных летать на недостижимых для этого орудия высотах. Одиннадцать километров по высоте!
Владимир Николаевич Сидоренко, старший конструктор КБ Рдултовского, трудящийся над 130-миллиметровой зенитной пушкой, хмыкнул.
— Да, не спорю, твоё детище метает снаряды гораздо выше, — произнёс Владимир Иосифович. — Но я не вижу на нём полуавтомат!
85-миллиметровая зенитная пушка системы Рдултовского оснащена полуавтоматическим затвором, позволяющим развить скорострельность до 17 выстрелов в минуту. И благодаря тому, что Владимир Иосифович разработал снаряд повышенной мощности, близкий по характеристикам к 107-миллиметровому, что достигнуто за счёт удлинения гильзы, а также тому, что ствол зенитки достигает длины в 4715 миллиметров, получилось превзойти высотные характеристики ещё даже не существующей 88-миллиметровой Flak 18.
Но почти все эти характеристики меркнут на фоне того, что удалось достигнуть Сидоренко — его 130-миллиметровая зенитная пушка уже способна донести свой снаряд до 19-километровой высоты, что сильно за пределами высотных возможностей современной авиации.
Два этих орудия — это жирное многоточие, поставленное после вопроса о высотных бомбардировщиках, способных летать над СССР и бомбить его промышленность.
Сидоренко уже завершает свою работу — осталось дополнительно оптимизировать массу орудийной системы и увеличить ресурс ствола, но это чисто технические вопросы.
130-миллиметровая пушка уже стреляет, успешно поражает аэростаты, поднятые на высоту 15 километров, поэтому для пуска в серию, после доработки, нет никаких препятствий.
Всего их Аркадий запланировал произвести в количестве не менее полутора тысяч единиц. Да, это дорогое удовольствие, зато оно гарантирует полное прикрытие стратегически важных участков промышленности и ключевых городов СССР.
Не будь в разработке радаров и радарных ПУАЗО, для такого же эффекта потребовалось бы втрое больше орудий, поэтому радары и зенитные директоры обещают очень большую экономию не только на количестве орудий, но и на количестве расходуемых снарядов.
— Это технически неосуществимо, — произнёс Сидоренко. — Полуавтоматический затвор на орудие такого калибра не установить.
— Тем не менее, моя пушка — это шедевр! — заявил Рдултовский. — Ни у кого в мире нет ничего подобного!
— Согласен, — улыбнулся Аркадий. — А что по 30-миллиметровому орудию?
— С ним всё хорошо, насколько мне известно, — сказал Владимир Николаевич. — Доведут до ума сменные стволы — можно будет начинать серию.
Идею со сменными стволами придумал Владимир Иосифович Рдултовский — эта концепция уже реализована на его 85-миллиметровом орудии. И придумал он это не от хорошей жизни — ресурс ствола составляет всего две с половиной тысячи выстрелов, что обусловлено высоким давлением пороховых газов. Поделать с этим ничего нельзя, нужны какие-то другие марки оружейной стали, поэтому решение оказалось единственно верным.
А дальше концепцию распространили на весь парк пушек — на 30-миллиметровую, 45-миллиметровую, 57-миллиметровую и 130-миллиметровую.
Это удорожает производство каждой отдельной пушки, но зато обеспечивает существенную экономию на дальнейшей эксплуатации — замена исчерпавшего ресурс ствола может производиться в условиях специализированных мастерских, пригодных для размещения в прифронтовой зоне.
— Фугас хороший у тридцатки… — произнёс Владимир Иосифович. — Если бы в мой фугас разрешили гексал…
— Это слишком дорого, — покачал головой Аркадий. — Внутренний объём вашего фугасного снаряда слишком велик — с гексалом они получатся золотыми. А вот в бронебойные снаряды — это пожалуйста.
Гексал, как сейчас называется смесь Ледина, то есть A-IX-2, в СССР производят совсем не в тех количествах, на которые рассчитывал Аркадий. В год производится 4 тысячи тонн гексала и 3 тысячи тонн гекфола. Производить их тяжело, гораздо тяжелее, чем тротил, поэтому наращивание масштаба идёт медленно.
— Я понимаю, — кивнул Рудлтовский.
— И как, кстати, Грабин? — поинтересовался Аркадий. — Я слышал, что он очень ловко перехватил проект 45-миллиметровой пушки у Гельвиха.
— Если бы только её… — вздохнул Владимир Иосифович. — Товарищ молод и рьян, отчего очень продуктивен. 45-миллиметровую зенитную пушку он хочет развить в противотанковую, танковую и морскую…
— Я считаю, что лишним не будет, — пожал плечами Немиров. — Если хочет — пусть занимается. Выделите ресурсы.
— И ещё он просит нанять в КБ врача-физиолога… — добавил Сидоренко.
— Дело нужное, — улыбнулся Аркадий.
— Но зачем? — нахмурился Владимир Николаевич.
— Эргология, — пояснил Немиров. — Или эргономия, если по Войцеху Ястшембовскому. Товарищ Грабин знает, а вы не знаете. А ведь последние тематические выкладки наших учёных я рассылал во все КБ…
— А я читал, — произнёс Рдултовский. — Только вот орудия разрабатываются не так. Разработка орудия — это постоянный поиск компромиссов между характеристиками, среди которых нет удобства.
— В конце концов, использовать их будут люди, — ответил на это Аркадий. — Поэтому надо разрабатывать их для людей. Товарищ Грабин всё это прекрасно понимает, поэтому и просит себе врача-физиолога.
— Но методы работы у него, конечно… — с неодобрительным тоном изрёк Рдултовский. — Так никто не работает — он ведь и 30-миллиметровую пушку увёл у Дурляхова. А мы всё ждём, когда же он надорвётся…
Только вот Аркадий знал, что Грабин не надорвётся. Они обменялись несколькими десятками писем — через них Немиров ненавязчиво подал несколько идей, а затем понял, что ничего нового для Василия Гавриловича не открыл.
Оказалось, что по состоянию на 1930-й год Грабин уже осмысливал метод скоростного проектирования и единственное, что мешало ему — это недостаток влияния в КБ Рдултовского.
Теперь, как понял Аркадий, Грабин решил брать дело в свои руки, потому что, по его мнению, орудия в КБ разрабатывают неправильно. Идеи Грабина включают в себя унификацию некоторых узлов, чтобы их можно было адаптировать при разработке других пушек, разработку типовых решений, динамические испытания в условиях, превышающих эксплуатационные нагрузки, чтобы тратить меньше времени — Грабин уже додумался до всего этого.
Первым желанием Немирова было дать Грабину отдельное КБ, чтобы он собрал там лучших конструкторов-артиллеристов и начал выдавать стране артиллерию. Но потом он подумал, что ещё слишком рано. Грабин молодой, поэтому нуждается в проверке.
Старые конструкторы его и проверяют — легко отдают ему свои проекты, ожидая, что он надорвётся и с позором вернёт им их проекты.
— Время покажет, — улыбнулся Аркадий. — Но если он успешно завершит все эти проекты, то быть ему начальником отдельного КБ.
— Я буду внимательно смотреть за тем, как он будет справляться, — усмехнулся Рдултовский.
