– Не уйду, – Любомира насупилась еще сильнее и проворчала себе под нос.

– Чего ты там бубнишь? – Марун скривился. – Проваливай, сказал же тебе.

И принялся показательно перебирать висевшие на стене домика ловчие снасти, которые и без того были в идеальном порядке. А Любомира стояла, понурившись, и снова, как и посреди деревенской площади, чувствовала себя очень слабой и никому не нужной. Слезы подступили к глазам, и она с силой сжала зубы, чтобы не пустить их наружу.

Заговорила, медленно цедя слова. Не потому что хотела показаться высокомерной, а просто, чтобы не разреветься на глазах у охотника:

– В купальскую ночь гуси-лебеди… унесли моего братца за лес… на болото… Я выручать его иду, а никто помочь мне не хочет, – она все-таки всхлипнула и, разозлившись из-за этого, резко развернулась и потопала прочь. – Да, и ладно! Одна дойду!

– Не дойдешь ты одна, – в голосе Маруна больше не было враждебности, он звучал глухо и грустно. – На болота… К Ягине что ли на поклон собралась?

Любомира остановилась и покосилась на Маруна через плечо. Аккуратно кивнула.

Охотник оставил в покое свои снасти и уже сноровисто собирал дорожный узел, а ведьмочка только искоса наблюдала за его приготовлениями.

– В таких лапотках точно не дойдешь, – Марун бросил быстрый взгляд на плетеные лыковые башмачки Любомиры. – На, вот, обуйся.

И бросил к ее ногам пару охотничьих сапог из выделанной кожи на толстой подошве. С сомнением девушка подняла подарок, повертела в руках. Добротная работа, наверняка, охотник сам их шил, деревенский мастер таких не делал. Вот только размер был не под стать рослому мужчине. Для кого же он их готовил?

– Спасибо, – Любомира проговорила негромко и, сбросив оцепенение, принялась переобуваться. – Удобные.

– Они новые. Смотри только, чтоб ноги не стереть.

– Уж как-нибудь, – Любомира скривила губки и снова подорвалась уйти, но Марун опять ее остановил:

– Погоди, не ерепенься. Вспылил я чутка, – охотник вздохнул, не глядя на девушку. – Говоришь, гуси-лебеди братца унесли? А как звать-то братца?

– Василёк, – Любомира стояла растерянная, не зная, чего дальше ждать от охотника.

А тот только ухмыльнулся себе в бороду:

– Это тот мальчонка, что мне молоко от твоей соседки носил? Ее-то ребятишки все боялись ко мне за околицу бегать, а твой братец, значит, самый смелый?

– Смелый, – Любомира повторила эхом, чувствуя, что вот-вот готова опять разреветься при мыслях о братике.

– Ты, вот что, не реви, – Марун проговорил строже. – Провожу я тебя на болота.

– Правда? – Любомира недоверчиво посмотрела на Маруна своими огромными зелеными глазами. Она никак не могла решить, радоваться ей или пугаться того, что охотник решил помочь.

– Ну, не бросать же мальчугана у Ягини одного, – мужчина вздохнул.

– А ярить не полезешь? – Любомира выпалила, не успев остановиться, и снова покраснела.

– А как вести себя будешь, – Марун смерил девушку хитрым взглядом, и на губы его все-таки выползла улыбка, жалкое подобие тех, которыми он щедро одаривал ее накануне. – Я гляжу, в дорогу ты уже собралась. Сейчас я только стрел побольше захвачу, и можем идти к Ягине в гости.

***

Марун уверенно двигался через заросли, не оглядываясь на Любомиру. Он знал, что упрямая девчонка от него не отстанет. Впрочем, пока что дорога была не трудной, хоть и вела стороной от торных тропок.

В лесу Любомира бывала часто. По поручению Василины девушка собирала травы, ягоды да грибы для ведьмовских зелий. Она хорошо ориентировалась в чаще, знала всех лесных обитателей. Зверье не пугалось девушки – ходила она тихо, частенько приносила с собой угощение. У нее здесь даже были свои знакомцы: семейство белок, сорока-трещотка да белохвостый олененок. Они частенько приходили встречать Любомиру, выпрашивая лакомство, а юная ведьмочка все пыталась заставить их говорить. Не только ж в сказках звери разговаривают человечьим голосом.

Но зверушки упорно молчали.

И теперь все беличье семейство скакало по ветвям следом за Любомирой, но она только отмахивалась от них – не до белок ей сейчас.

– Твои, что ли, приятели за нами подглядывают? – от глаз охотника не укрылось настороженное внимание лесных обитателей.

Он остановился, втянул носом воздух, словно принюхиваясь. Любомира догнала провожатого:

– О чем это ты? – с деланным недоумением пожала плечами. А ну как охотник решит по дороге пострелять белок?

– Да, вот о них, – Марун, не глядя, ткнул пальцем на сук над своей головой, где в рядок расселись пышнохвостые зверьки, и тех тут же словно ветром сдуло.

Охотник усмехнулся:

– В любимицах ходишь у лесных жителей, Любомира. Видать, и вправду хорошая ты девчонка.

Слова Маруна польстили ведьмочке, как любой молоденькой девушке. Она улыбнулась, но тут же сдвинула бровки и поджала губы, чтобы придать лицу суровости:

– Много болтаешь, Марун-охотник.

Тот усмехнулся еще шире:

– Смотри только, осторожнее будь. Не все звери в лесу такие дружелюбные.

– Так, а ты на что же? – Любомира захлопала на охотника зелеными глазами. – Сам же вызвался провожатым, вот и отгоняй от меня недружелюбных зверей.

И девушка решительно зашагала дальше.

– Да, кабы я всех их мог отогнать, – Марун разом погрустнел, вздохнул и пошел следом за Любомирой.

Лесной полог становился плотнее, в лесу темнело и мрачнело, хоть подлеска было мало, и идти по-прежнему было легко. Особенно в новых подаренных охотником сапожках. И Любомира не удержалась. Обернулась через плечо, спросила с показной насмешкой:

– Чья на мне обувка, а, Марун Северный Ветер? Не для себя ведь готовил, маловата она тебе.

Охотник ответил не сразу. Любомира уже отвернулась от него и все высматривала беличье семейство в переплетении веток, но белки, не дождавшись вкусняшек, ушли заниматься своими делами.

Наконец, Марун проговорил очень тихо, Любомире даже пришлось замедлить шаг, чтобы поравняться с охотником и услышать его слова:

– Жены моей, Марьяны. Только она, почитай, и не носила их. Разок примерила и все.

Головой Любомира понимала, что не стоит задавать следующий вопрос, но любопытство пересилило:

– Что с ней случилось?

Снова Марун надолго замолчал, и ведьмочка уже решила, что он не станет отвечать на бесстыдный вопрос, когда охотник заговорил:

– Медведь ее загрыз позапрошлой зимой. Медведь-шатун. Знаешь, кто это?

Любомира потупилась:

– Прости, я не знала. Болтают в деревне всякое, вот я и… А детки у вас были?

– Народился у нас сынок, да его, крошку совсем, из колыбельки звери дикие утащили, покуда Марьяна в лесу травы собирала. А больше мы и не успели… – Марун только рукой махнул и ускорил шаг, обгоняя Любомиру. Разговор был закончен.

Как ни храбрилась Любомира, но ближе к полудню начала спотыкаться, да и шаг ее сильно замедлился. Марун заметил ее усталость, но все, вероятно, ждал, пока она сама попросит о привале. Но Любомира не просила и упрямо шагала следом за провожатым.

Наконец, он сжалился и остановился возле поваленного ствола дерева. Швырнул наземь свой походный узелок:

– Все, привал.

– Какой такой привал? Дальше идем, до болот еще далеко, – и, повыше подвязав промокшую от росы и растрепавшуюся юбку, Любомира направилась прямиком в чащу.

– Я сказал, привал, – Марун проговорил строже. – Именно, что до болот еще топать и топать, а ты с ног валишься. Что мне тебя потом, на себе тащить?

– Да, я вообще не устала! – ведьмочка принялась возмущаться, но в этот момент неловко запуталась в юбке, запнулась об очередную кочку и едва не упала.

– Вижу-вижу, – охотник по-доброму усмехнулся. – Да, и одежа у тебя неподходящая по лесу ходить. Штаны бы тебе.

– Портки? Как у мужика? – ведьмочка аж задохнулась от возмущения.

Марун только рукой на нее махнул и принялся разводить костер:

– Хворосту для костра собери и шишек сосновых, их тут много в округе нападало.