По условиям и замыслу театр боевых действий располагался на европейской равнине. Начало лета, стратегическая операция фронтового масштаба, локальное сражение «синих» и «зеленых». «Синими» — ведущими наступление с запада, командовал сам Остерман, «зелеными» — обороняющимися на востоке, начальник Первой ступени С. С. Скуратов. Услышав это, я вздохнул с облегчением — думаю, с наступлением для меня все было бы сложнее. Наивный.
После пожеланий успехов друг другу, мы с коллегами вармастерами разошлись по сторонам. Остерман и три полковника со старших курсов отправились на западный край карты-макета, я же в компании с черным боярином Скуратовым и другим двумя другими полковниками-кураторами Первой ступени на восток. Вся троица от меня показательно дистанцировалась, отчего я почувствовал себя еще более неуютно. В общем, молодым везде у нас дорога, молодым везде у нас почет — как есть. Впрочем, дистанция между ними и мной оказалась не так заметна, потому что к нашей группе уже подошли вармастера Академии Орска, выполняющие роль офицеров-посредников.
Большой макет карты в центре зала к этому моменту уже заиграл яркими красками, оживая. Масштаб уменьшился, открывая панорамный вид на равнину, на которой сейчас загорелись синие и зеленые топографические обозначения — оборонительные рубежи и расположение войск, от которых поползли по местности, удлиняясь и разбегаясь в стороны сначала синие стрелочки атакующих, потом более тонкие, показывающие отступление зеленых. Происходящее на макете — тоже демонстрация умений, организованная курсантами из Орска, сейчас показывающих свой уровень владения силой, годной не только на разрушение, но и на создание такой живой картинки.
Демонстрация сопровождалась комментариями начальника Академии Орска, как руководителя учения. По озвучиваемой им легенде группа армий противника перешла в наступление по всему фронту, но основной удар пришелся на стыке двух «зеленых» армейских корпусов. На карте мы все сейчас наблюдали, как гвардейская дивизия противника, смяв позиции двух наших полков из соседнего корпуса, успешно прорвала оборону и двигается вперед. Как раз сейчас дивизия «синих», обозначенная уверенными движениями стрелок, стремительно продвигалась к важной переправе через реку Широкая, почти не замечая пытающиеся остановить прорыв разрозненных отрядов.
На удивление, я пока понимал все происходящее. Начальник Академии Орска говорил все доступно, и трехмерная картина действий хорошо вырисовывалась у меня в восприятии — вопреки ожиданиям пока я вовсе не стоял как баран перед закрытыми воротами, не понимая где я и зачем собственно сюда пришел.
Ну да все еще впереди — мелькнула неприятная мысль.
«Синие» между тем стремились к большому успеху — подтягивая резервы для развития наступления. Захват переправы давал им возможность выйти на оперативный простор, что грозило катастрофой для всего фронта «зеленых». Ситуация становилась критической — во что бы то ни стало нужно было задержать наступление и выиграть время. К месту прорыва было отправлено сразу несколько подразделений, в том числе наша стрелковая бригада, эшелоны с которой пока «приближались» к месту событий за пределами карты. Первой же перед наступающим противником оказалась кавалерийская дивизия — мобильный резерв одного из армейских корпусов «зеленых», на стыке которых и рухнула оборона.
Масштаб местности в этот момент увеличился, а топографические обозначения превратились в реалистичные картинки — как в компьютерной стратегии. Удивительная картина — над равниной даже облака плывут, в воздухе миниатюрные дирижабли парят, передвигаются по дорогам подразделения, над которыми горят условные обозначения синего и зеленого цвета.
Благодаря подробно излагающему легенду руководителю учения я по-прежнему все отлично понимал. И все больше погружаясь в происходящее наблюдал, как кавалерийская дивизия самоубийственно пытается заткнуть дыру. Практически вживую вместе с остальными зрителями я видел — пусть и в миниатюре, как драгунский полк на рысях выходит во фланг превосходящему противнику и спешившись, связывает его боем при поддержке конно-артиллерийских батарей дивизии. В это же время на другом участке прорыва казачий и уланских полки дивизии атаковали конным строем, буквально сметая частично захваченную врасплох на марше пехоту.
С появлением в военном деле пулеметов кавалерийские накаты на обученную пехоту обречены на неудачу. Так что неудивительно, что после потери эффекта неожиданности для пойманного на марше противника, кавалерийская атака захлебнулась. Эскадроны первой линии потеряли более половины состава, но конница несмотря на плотный огонь все же прошла сквозь боевые порядки наступающих, добравшись до артиллерийских дивизионов. Не знаменитая атака британской Легкой бригады*, конечно, здесь в гибели почти половины бригады все же был смысл — он отсрочил для «зеленых» катастрофу фронтового масштаба, давая время разрозненным отступающим частям перегруппироваться. И легенда замысла учений предполагала, что в неизвестный пока момент какие-то из участвующих в этих боях подразделений еще будут влиять на происходящее.
Как раз в этот момент действие на большом макете остановилось. Оказалось, что самолетами противника выведены из строя два дирижабля «зеленых», заставив остальные корабли воздушной группировки отступить — так что оперативная картина потерялась, местность полностью погрузилась в туман войны. Для нашей группы реально погрузился — нас накрыла туманная полусфера, отделяя от зрителей и моментально приглушив все звуки.
Большой макет с картой местности взгляду стал недоступен, остался только отдельный стол с уменьшенным вариантом, на котором отображалась общая картина на момент остановки. Масштаб еще более увеличился, скрывая большую часть сражающихся подразделений — оставляя вне зоны видимости пытающеюся остановить наступление полки кавалерийской дивизии и отступающие части. В зоне видимости теперь осталась только местность, в которой действовать будем мы.
Эшелоны с нашей бригадой уже прибыли на место событий — два из них, с первым и вторым полками бригады сейчас выгружались на железнодорожной станции городка Узловая, за которым расположился путь к переправам через реку Широкую.
Вместе с нами под полусферой сокрытия осталось несколько офицеров-посредников, один из которых сейчас проговорил, что по данным разведки, со стороны противника в нашу сторону выдвигается совершенно равная по составу стрелковая бригада. Вот тут-то глядя на карту я и понял, что «оборонительный сценарий» вещь довольно условная — невидимый пока противник наступал с господствующих высот, а мы остановить его должны были, не имея никаких подготовленных позиций.
Сюрпризы на этом не закончились. На станции городка выгружались два полка бригады, а эшелон с моим остановился в чистом поле. Действовать мне предстояло в отрыве от основных сил безо всякой поддержки бригадной артиллерии, но и на этом приятное не закончилось. Только что как часть вводной я услышал, что полк мой оказывается резервный — как понимаю аналог кадрированных частей советской армии, когда на полный штат офицеров строевой состав рядовых бойцов часто не достигал и тридцати процентов, в военное время заполняясь из числа мобилизованных. Кроме того, раскрывая детали офицер-посредник сообщил, что подготовленных и обученных кадровых бойцов совсем недавно у меня был только один батальон, на основе двух рот которого и развернули еще два резервных, превращая подразделение в третий полк бригады. Из хороших новостей — в полку у меня было аж три пулеметные команды — в каждой по восемь станковых пулеметов и почти под сотню бойцов каждая.
Ну вот и все, началось. Мои батальоны один за другим вытягивались по узкой грунтовой дороге в походный порядок — приказ командира бригады С. С. Скуратова предписывал мне занять оборону на участке местности между реками Узкая и Тонкая, за которой расположилось болото Глубокое. После чего, опираясь на деревни Владимировка и Морозовка (юмор условных названий я оценил), взять под контроль две ведущие в сторону узловой станции дороги, не допустив продвижения по ним моторизованных частей противника.
