Несколько курсантов усмехнулось на слове «щадяще».

— И да, военно-тактические игры скорее всего мы уверенно проиграем. Не потому, что правила устанавливают другие люди, в этот раз у нас с вами есть защищающий фактор, — я еще раз выразительно посмотрел на Марию. — А потому, что соперники намного лучше нас. Вряд ли даже в футболе мы сумеем стать хорошей командой за отведенное время, не говоря уже в военном деле, поэтому готовимся к худшему. Но шанс есть, так что ни в коем случае не теряем надежду и упорно работаем, нацеливаясь на победу. Которой от нас никто не ждет и тем она будет ценнее, если случится.

На этой позитивной ноте я хотел уже было заканчивать, но поднялась одинокая рука.

— Скажите, а как к методам подготовки относится столь строгий контроль заправки кроватей?

Спросила скромная миниатюрная девушка, обычно незаметная в общей группе. Одна из тех, у кого сегодня в комнатах случилась неприятность во время знакомства с методами обучения по-плохому.

— Елизавета, — вспомнил я, как зовут обычно незаметную, но сейчас поверившую в себя девушку. — Специально для вас завтра я проведу мастер класс, и вы узнаете, что такое настоящий строгий контроль. Роль дисциплины и воспитываемой ею аккуратности несомненно важна, я об этом уже говорил, но завтрашняя демонстрация стремления к недостижимому идеалу будет единственной, если никто больше меня об этом не попросит, — я мило улыбнулся скромной девушке, еще не подозревающей, что перестилать ей завтра кровать предстоит минимум раз пятьдесят. — У кого-нибудь есть идеи, почему?

Идей не было. Похоже почувствовав опасность, боялись опозориться или залететь, как бесстрашная Елизавета.

— Может быть у Федора есть идеи? — неожиданно произнесла Мария. Хм, похоже я сильно недооценил ее возмущение тем, что она бегала с бревном, а Федор стоял на кромке поля.

— Федор? — обернулся я к нему, надеясь, что он выдаст что-то связное, что я смогу объяснить.

— Может быть потому, что стремление к недостижимому идеалу убивает инициативу?

— Неплохо, Федор, очень неплохо, — покивал я, мысленно удивленный как он четко вычленил основную мою мысль. — В тумане войны, да и не только войны, у вас никогда не будет полной информации. Нерешительный командир, обученный раз за разом проверять свою кровать на предмет идеальной отбивки, часто упускает возможности. Если обучение простых бойцов в таком ключе вполне допустимо, то с офицерами подобный подход опасен. И рано или поздно вы поймете, если успеете конечно, что лучше один раз вовремя, чем два раза правильно. Это ведь несгораемая классика — пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, причем вручную.

Фильм «ДМБ» здесь никто конечно не смотрел, но менее несгораемой от этого классика не становится, конечно же.

— Считаю, что для меня, как для мастера военного дела, необходимо показать вам ту самую неявную грань, чтобы в рамках полученного приказа вы научились действовать, не теряя инициативы. Потому и др… драконить вас несуществующими зазорами толщиной меньше чем человеческий волос в поисках недостижимого идеала я не собираюсь. Еще вопросы? Вопросов, нет, отлично, — даже без паузы произнес я, давая понять, что лекция закончена.

Расходились курсанты весьма задумчивые. Особенно Мария, а также скромная до недавнего времени девушка, которой завтра был обещан личный мастер-класс.

После этого собрания один за другим потянулись однообразные дни. Маргарет проводила немало времени с Барятинским, который несмотря на выбранный ими стиль общения помогал ей весьма грамотно и активно. При этом на людях они вели себя как кошка с собакой, превратив общение в соревнование кто кого сильнее уязвит. Профессор Селиверстова была занята просмотром кандидатов в команду, а начало наших тренировок было отложено до окончания военно-тактических игр. Третий поток в полном составе теперь бегал по утрам, каждый день мы захаживали на стрельбище и в фехтовальный зал, по вечерам занимались теорией — в форте был отличный класс военного дела с макетами, на которых отрабатывали управление подразделениями уровня взвод-команда-рота.

Военно-тактические игры, кроме полевых выходов, предполагали финалом штабную игру в виде столкновения двух «условных» стрелковых бригад. В которых, правда, легко угадывались 5-я и 6-я стрелковые бригады 2-го Туркестанского армейского корпуса. Именно эти две бригады, в отличие от пехотных дивизий и других бригад военного округа состояли каждая из трех полков, а не четырех как в остальных. Кроме того, полки в них были трехбатальонного состава — реформа уменьшения подразделений для достижения лучшей управляемости войсками здесь проводилась и без Первой мировой.

В ходе военно-тактических игр в обычном порядке в Академии Скобелева соревновались первый курс со вторым, второй с третьим, третий с четвертым. Соперничество подразумевало как индивидуальные, так и командные соревнования — стрельба, фехтование, испытания в виде полевых выходов. В финале же — в штабной игре, отличившиеся по итогу курсанты принимали командование вверенным подразделением уровня команда-рота.

У Первой ступени три мастера военного дела командовали каждый полком, а начальник факультета бригадой; второй курс — уже разделенный на стихийные факультеты, распределялся по-иному. На втором-третьем-четвертом курсе было только по одному вармастеру, он и командовал бригадой, а начальники факультетов принимали командование полками. К такому развитию событий и готовились, не зная пока как именно будут изменены условия проведения военно-тактических игр.

Переданные мне методические пособия оказались на удивление толковыми — только читай и вникай. На теоретических занятиях учился я вместе с остальными, делая вид что сам их учу. Для взводно-ротного уровня особого труда это не составляло — в методичках и учебниках все доступно расписано прямо по шагам. И если на бумаге, вообще все казалось предельно просто. Рекогносцировка на местности, планирование и формулировка задачи с учетом условий предполагаемого противника, ландшафта, погодных условий и наличие огневой поддержки. Потом оформление приказа в письменном виде — диспозиция с описанием задачи и указания по ее выполнению, учитывая доступное материально-техническое обеспечение и организацию связи, на все не менее пяти абзацев.

Писали мы много и после недели занятий на первый взгляд выглядело все красиво, другое дело я прекрасно понимал — мы облажаемся. И дело даже не в том, что все просто на бумаге, а любой план летит к чёрту «после первого удара по лицу». Против нас ведь будет не искусственный интеллект компьютерной игры на средней сложности, а гораздо более подготовленные люди.

Насчет своей компетенции я никаких иллюзий не питал — где я и где командование полком. Другое дело, опять же, что финальная штабная игра обычно затягивалась на несколько дней, поэтому утешало меня, что быстрого и резкого — как детский понос, позора не предвидится. На такой дистанции можно попробовать как-то вырулить, сгладить углы или получить консультацию у знающих людей, все же и не из таких передряг выбирался. Но как оказалось, я сильно ошибался: план Остермана, если он был, заключался в том, чтобы опозорился я один, причем именно быстро и резко, еще и на глазах у всех.

Узнал я об этом как-то вечером, когда мы сидели в гостинице Империал, куда я все же пришел наконец вместе с остальными «мушкетерами» — Барятинским, Чередниковым и Федором. Сегодня была пятница и ресторан полнился курсантами обеих Академий. Гостиница Империал, неофициально, была выбрана местом неформальных сборов юного боярского сословия. Изначально пришли мы вчетвером, но за нашим немаленьким столом постепенно собралась большая компания. Были в ней и знакомые лица — те самые курсанты синего потока, присутствующие при нашей с Барятинским размолвке. Вели они себя прилично, косых взглядов на меня почти никто не кидал. Тем более шебутной Густав Чередников, привычно жестикулируя, травил анекдоты одни за другим.

— … и вот господа, вторым выстрелом я стреляю медведю в сердце, а третьим добиваю в голову! А первым, поручик, первым⁈ А первым я разогнал цыганский ансамбль! — рассказывал он историю в лицах. И все было хорошо, пока не грянула неожиданная, как гром среди ясного неба, новость.