— Ты думаешь, что сможешь долго пробыть злым духом, и тебя не поглотит какой-нибудь низший демон? — насмешливо поинтересовалась главная ведьма, делая мне на встречу ещё один шаг, а я ещё сильнее вжимаю лезвие в шею, не желая отступать.

— Демонов не существует, есть только Страх, который я уничтожу собственными руками, — стало моим ответом и последними словами, которая услышала эта ведьма в этой жизни.

Колдунья нахмурилась и резко остановилась, а я победно улыбнулась, нисколько не жалея о сделанном выборе. Если суждено гореть в аду, то с достоинством приму своё наказание. Всего одно слово — и кинжал, вкусивший ведьмовской крови, в мгновение ока исчез из моих рук и пробил насквозь сердце собеседницы, что стало неожиданностью для всех. Они были настолько поражены падающей мёртвой главой Верховного совета, что забыли обо мне и замерли на десять секунд. Одно мгновение для осознания — я насладилась целым спектром незабываемых эмоций.

А потом банально забросали преступницу заклинаниями со всех сторон, не в силах поверить в происходящее. Кинжальчик-то оказался непростой, и никто на него не обратил должного внимания, как и не ожидал от меня подобной выходки. Люблю же я действовать хаотично и без предварительной подготовки. Это всегда сбивает противника с толку и не даёт ему возможности предугадать мои действия, как случилось сейчас с главой Верховного совета.

От всех атак уйти не удалось, но я и не планировала сбегать после совершённого безжалостного убийства. Убивать женщину, конечно, было не обязательно, но она была одним из главных ключей к окончательному пробуждению монстра. Возможно, её смерть сильно изменит будущее и будет проще избавиться от твари, хотя надежд итак маловато. Однако без неё дух остальных фанатиков несколько ослабнет и есть шанс, что они отступят от первоначальной затеи и перейдут к внутренней борьбе за власть и звание верховного.

Последнее заклинание — достаточно мощное и изощрённое — особенно сильно ударило в спину и именно оно унесло меня во тьму.

Я очнулась на холодном полу в сырой темнице Верховного совета. Лёд бетона обжёг кожу сквозь изодранное платье. Боль в затылке отзывалась пульсирующим эхом, словно удар колокола, отдающийся в черепе. С трудом приподнявшись на локтях, я тут же сжалась, когда тело пронзило острой волной боли, перерастающей в мучительное, извращённое удовольствие. Выдавила из себя хриплый стон, дрожащими руками пытаясь удержаться на полу, и тихо зашипела.

«Мазохистка», — с горькой иронией пронеслось в голове.

Повернуть голову оказалось испытанием: малейшее движение отзывалось раскалёнными иглами в позвоночнике. Вокруг царила мрачная, гнетущая тьма. Последнее, что я помнила, — два заклинания. Огненные шары били с двух сторон одновременно, не оставляя мне шансов. Затылок занывшим эхом напомнил об ударе, от которого я потеряла сознание. Привкус металла во рту заставил напрячься. Меня вырвало кашлем, глухим и терзающим горло, пока по губам не заструилась кровь. Тепло густой жидкости с противным звуком капало на пол. Она оставила тёмные пятна на платье — последнем подарке Гилберта. Эта мысль пробудила странную, бесконечно горькую нежность.

— Морана? — знакомый голос разорвал вязкую тишину, заставив меня вздрогнуть. — Что они с тобой сделали?

Звук звенящих цепей ворвался в сознание, как раскат грома. Голова болезненно ныла от любого раздражителя, и я инстинктивно зажмурилась. Сквозь пелену мутного взгляда различила встревоженное лицо Балдера. Он крепко сжимал прутья клетки, с отчаянной силой пытаясь податься вперёд, как будто от этого зависело всё. Я заставила себя посмотреть на него. Едва разлепив губы, попыталась что-то ответить, но вместо слов вышел рваный выдох. У альфы предавшей его стаи в глазах был страх. Настоящий, не показной, с отчётливой болью, которой он не мог совладать.

В тишине звуки цепей казались громовыми ударами. Я скользнула взглядом по его рукам, радуясь, что брюнет цел и почти невредим, но глаз зацепился за важную деталь и я замерла. Неалеко от меня, на грязном полу, неподвижно лежал Джерар. Бледный, словно высеченный из мрамора, он выглядел так, будто его уже не вернуть. Но взгляд зацепился за странный узор на руке брата — чёрное, словно пропитанное мраком, пятно, напоминающее символы проклятий. Меня пронзила леденящая догадка. Его прокляли. Почти самого сильного ведьмака просто… обманули.

Меня вырвало смешком, перешедшим в глухой нервный хохот. Этот звук больше напоминал истерический лай. Смех разнёсся по камере, ломким, безумным эхом заполняя темницу. Через мгновение он перешёл в кашель, глубокий и рваный. Губы горели, когда новая волна крови вытекла на них.

— Они… что-то во мне оставили, Балдер, — выдохнула я, поднимая дрожащую руку к груди.

Внутри всё полыхало. Чужеродная, зловещая сила растекалась по моим венам, словно яд. Балдер замер, побелев и не в силах вымолвить хоть слово. В его глазах отражалось всё: страх, недоумение и готовность броситься в ярость, как только поймёт, что именно со мной сделали. Но я знала. Знала, потому что в зале собраний они не постеснялись сказать это прямо.

Что-то внутри меня дрогнуло, словно тонкая нить, держащая на грани. Эта темница, этот ледяной воздух, пропитанный запахом крови, стали моим заточением. И не только из-за причины, по которой меня сюда бросили.

Мой смех, глухой и надломленный, не на шутку испугал главу стаи чёрных волков. Его лицо изменилось: напряжённые черты стали жёстче, а глаза сверкнули хищной настороженностью. Балдер, не привыкший к слабости, стоял передо мной, сжимая прутья клетки, и выглядел так, словно готов был разорвать их, чтобы вытащить меня. Но я уже знала, что это невозможно.

Мне следовало бы сказать, что всё в порядке. Попробовать разорвать нашу парную связь, пока он ничего не понял. Но разве у меня есть шанс? Нет. Я слишком мало знала о природе этой связи, а любая ошибка могла закончиться катастрофой. Балдер наверняка почувствует подвох, его инстинкты проснутся раньше, чем я успею что-то предпринять. И всё же я не могла смириться с тем, что он умрёт из-за меня.

Мой смех оборвался так резко, словно его перерезали ножом. Холод заполнил грудь и в ней потяжелело. Я перевела взгляд на брата, стараясь не смотреть на оборотня, от вида которого сердце забилось чуть быстрее. С горечью осознаю, что без помощи Джерара мне не обойтись.

— Балдер, — начала я, пытаясь держать голос ровным, хотя внутри всё горело. — Ты должен уйти отсюда. Не впутывайся в переворот и интриги. Всё равно ты ничего не сможешь изменить. Это бесполезно, — я видела, как эти слова больно ударили по нему. Лёгкая дрожь пробежала по его плечам, но он молчал, слушая. — Я не уверена, что смогу выбраться отсюда живой. И если всё дойдёт до моей смерти… мне не хотелось бы, чтобы ты умер вместе со мной. Ты должен разорвать нашу связь.

Мои слова застряли в воздухе, как удар кинжала. Балдер вздрогнул, словно я только что обвинила его в предательстве.

— Ты думаешь, что я испугаюсь смерти и просто сбегу, поджав хвост? — его голос был холодным, ледяным.

Слова резали, как нож. Я застыла. В груди что-то оборвалось. Слова Балдера прозвучали так твёрдо, что пробудили во мне страх. Куда делся тот волк, что должен бороться за выживание?

— И что? Ты собираешься умереть вместе со мной? — в моём голосе дрожали и горечь, и вызов, разговор выходил за рамки моего плана и всё осложнял.

— Пусть будет так.

Его упрямство обрушилось на меня, как лавина. Я с трудом сдержала панику.

— Ты уверен, что потом не пожалеешь о своём решении? — голос мой сорвался, и я тут же вернула ему жёсткость. — Я знаю, как горды оборотни. Как вы ни за что не отступите от своего слова, каким бы безумным оно ни было. Но подумай, Балдер. Сейчас у тебя есть шанс избавиться от проклятия, собрать новую стаю, в разы сильнее прежней. Ты найдёшь себе другую истинную пару, настоящую и из среди тебе подобных. Наши отношения даже не начались. Тебе нечего терять.