— Ты говоришь о том самом заброшенном храме? — вдруг раздался тихий и поломанный голос Арна из дальней клетки, недалеко от вожака. Его слова заставили меня насторожиться.

— О каком храме речь? — мрачно спросил Джерард, сужая глаза и переводя взгляд с одного на другого. — И откуда такая уверенность, что это сработает?

Балдер, не удостоив его ответом, только усмехнулся. Но его усмешка была странной, нервной, и я почувствовала, что он тоже не уверен до конца в своих словах, но старается казаться сильным. Джерар, напротив, был на взводе. Он подошёл к решётке, изучая магические узоры, которые скрывали охранные заклинания. Его пальцы небрежно коснулись прутьев. В следующее мгновение вспышка магии ударила по его руке, отбрасывая назад. Он зашипел, прижав обожжённую ладонь к груди.

Мы с Балдером бросились к нему. Волдыри на коже выглядели жутко, красные и вздувшиеся, словно после прикосновения к раскалённому железу.

— Здесь стоит серьёзная защита, — процедил Джерард, стиснув зубы от боли. — Если бы Морана коснулась этих прутьев, её бы сжало в агонии на несколько дней. А оборотню это может стоить жизни. Они продумали всё до мелочей. Мы в ловушке.

Я сжала кулаки, чувствуя, как по телу пробегает холодная дрожь. Эта ситуация становилась всё безнадёжнее, но я знала, что должна найти выход. Секунды казались вечностью, пока мы стояли в тишине, каждый потерян в своих мыслях. В этот момент я почувствовала, как остро прорезается осознание: никто из нас не выйдет отсюда прежним.

— А если использовать кровь в качестве катализатора или магического источника? — тихо предложила я, с отчаянной надеждой в голосе.

Джерард замер, внимательно посмотрел на меня и, тяжело выдохнув, покачал головой. Он медленно провёл рукой по измученному лицу и, глядя куда-то в сторону.

— Не поможет, — его голос прозвучал глухо, как будто он говорил с самим собой, и родственник продолжил: — Как ты думаешь, почему подземелье Верховного совета считается самым надёжным местом в мире, хотя здесь даже стражи нет? — я сжала губы, осознавая ответ ещё до того, как он произнёс его вслух. — Преступники, которые пытаются сбежать или обойти защиту, не выживают. Они умирают от отката заклинания, — его голос был полон усталости и горечи. — Эта система заклинаний построена на принципах, которые невозможно нарушить. Любая попытка воздействия приводит к катастрофическим последствиям. Говорят, что любую защиту можно обойти… но не эту. У неё нет уязвимых мест. А кровь, — он остановился, будто боялся сказать правду, но всё же продолжил: — Кровь только усилит её мощь.

Мой взгляд медленно опустился вниз. Слова Джерарда, такие обыденные на первый взгляд, как будто прибили меня к холодному каменному полу. Надежда, мелькнувшая лишь на миг, исчезла, оставив за собой пустоту. Балдер издал тяжёлый вздох и, махнув рукой, опустился на пол, скрестив ноги. Его плечи поникли, а взгляд устремился куда-то в пустоту.

— Получается, нам остаётся только смиренно ждать своей участи? — вопрос альфы прозвучал риторически, словно он и не ждал ответа.

Я посмотрела на него, чувствуя, как что-то внутри начинает надламываться. Его мрачный вид, словно последний луч света покинул его душу, отражал то, что я сама старалась скрыть. Тишина поглотила нас всех, погрузив в нерадостные размышления и приводя к неприятным доводам. Даже дыхание казалось слишком громким в этом месте, наполненном холодом и безнадёжностью.

Но я не могла позволить себе сдаться. Нельзя. Я подняла взгляд на Джерара, который теперь изучал рисунок магических цепей на стенах, будто пытался найти там хоть малейший изъян. Его лицо выражало смесь ярости и бессилия.

— Мы не можем просто ждать, — мой голос раздался громче, чем я ожидала, прорезав мёртвую тишину. — Мы должны что-то сделать. Найти способ. Любой.

Джерар посмотрел на меня с неожиданной теплотой, в его глазах вспыхнуло что-то вроде одобрения. Но потом он снова отвернулся, как будто боялся, что ещё одна надежда только сильнее нас разобьёт.

— Легко сказать, — буркнул Балдер, но в его голосе не было прежней уверенности. — Ты не видишь выхода, я не вижу выхода, даже он, — он кивнул в сторону Джерара, — не видит. Что уж говорить обо мне.

Я не ответила. Внутри меня бушевал ураган — смесь гнева, страха и отчаяния. Сколько бы они ни говорили, сколько бы я сама ни пыталась принять очевидное, часть меня отказывалась с этим мириться. Ведь я знала, что выход есть. Он всегда есть. Просто цена за него слишком высока.

Джерар отошёл от стены, внимательно оглядывая нас, словно что-то решал. Его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем на остальных. Похоже, у него всё же зародились идеи и он готов поделиться с нами идеями.

— Мы не будем сидеть сложа руки, — наконец произнёс он твёрдо, его голос наполнился сталью, привычной для того, кто привык командовать. — Если защита этого места непоколебима, значит, нужно искать способ сломать её изнутри. Любая магия, даже самая сложная, всегда имеет слабое место, вопрос лишь в том, как его найти. Конечно, мы уже пришли к выводу, что многое лишь усугубит наше положение, но попробовать можно.

— И кто, по-твоему, должен это сделать? — хмуро спросил Балдер, всё ещё сидя на полу. — Если мы даже не можем прикоснуться к этим прутьям, не говоря уже о разрыве сети.

— Для начала, ты поднимешься с пола, — резко бросил Джерар, и тот, неожиданно для всех, послушался. — Затем мы подумаем, как использовать то, что у нас есть. Морана, — он повернулся ко мне, и его взгляд словно пронзил меня насквозь, — ты что-то знаешь. Что-то, о чём не сказала.

Его слова заставили моё сердце сжаться. Я старалась сохранить спокойствие, но он, как всегда, видел больше, чем хотелось бы.

— Если я и знаю, это лишь теории, — осторожно начала я. — Но они опасны, слишком опасны, чтобы их обсуждать.

— Нам больше нечего терять, — перебил он, сделав шаг ко мне. — Рассказывай.

Я замялась, чувствуя, как тяжесть их взглядов давит на меня. Даже Балдер смотрел с любопытством, скрытым за мрачной маской. Несмотря на своё тон и выражение лица, брюнет продолжал беспокоиться за меня и не собирался отпускать умирать. Это читалось в упрямом дерзком взгляде и его обманчиво расслабленной позе, от которой веяло невероятной силой.

— Есть один способ, — выдохнула я наконец. — Старый ритуал разрушения. Он требует… — я запнулась, ощущая, как слова застревают в горле.

— Чего он требует? — Джерар не отводил от меня взгляда, в его голосе не было ни капли сомнения.

— Он требует жертвы, — сказала я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. — Причём жертва должна быть связана с магической сетью. Только так можно нарушить её устойчивость.

Тишина в комнате стала оглушающей. Балдер сжал кулаки, а Джерард, напротив, остался невозмутим.

После долгих споров стало очевидно: жертвовать кем-либо ради побега никто не согласился. Риск был слишком велик, а шансы на успех — слишком ничтожны. Каждый из нас понимал, что эта защита — нечто большее, чем просто магия. Но тяготило не только это; внутри каждого росло осознание неминуемой участи. Гробовая тишина в подземелье отдавала эхом в наших мыслях.

Вечером нас не покормили, словно о пленниках напрочь забыли. По их отношению и не скажешь, что меня собираются сделать сосудом для Страха, а остальных — подношением. После разговора о храме мы не обменялись ни словом. В воздухе висело напряжение, словно каждому из нас было понятно: любое неверное движение или слово может стать роковым. Мы молчали не только из-за страха прослушки. Казалось, даже эта система заклинаний чувствует и реагирует на каждую эмоцию, прорывающуюся наружу. Не зря преступники здесь просто так погибали. Хотя, наверное было глупо о подобном думать, когда сами по неосторожности говорили о храме.

Не хотелось признавать, что это конец. Мы все пытались найти лазейку, способ обойти защиту, но истина стояла перед нами, холодная и непреклонная: выхода нет. Даже Джерард, способный разрушить заклинания невероятной сложности, сказал, что ему не справиться. Значит, эта сеть — нечто, чего не могло создать одно существо, пусть даже самое могущественное. Защитная система была словно сплетением множества жизней, бездонной энергии и чего-то древнего, неподвластного нашему пониманию.