— Быков, Пауль, Шибарин, я, ну еще боцмана можно притянуть за уши к командованию. Все?

— Чернецкий, — добавил Стивен.

— Да, действительно, Чернецкий иногда присутствует на совещаниях.

Политрук перестал улыбаться.

— Ты это серьезно?

— Вполне серьезно, — твердо ответил Стивен, глядя прямо в глаза Чекисту.

— Мда… — поперхнулся политрук, — чувствую, что не зря назначил тебя Комиссаром. Действительно, незашоренный взгляд и полное отсутствие комплексов.

— Я могу объяснить.

— Да уж постарайся, будь любезен. Все-таки обидно самому попасть в число подозреваемых.

— Но это будет долго, — предупредил Стивен.

— А мы пока никуда не торопимся. Едем в колонне, общаемся, строим версии.

Политрук выделил слово «версии» интонацией, что не могло не ускользнуть от Стивена.

— Хорошо, — начал Стив, — постараюсь объяснить. Я не знаю, как правильно вести расследование и ничего не понимаю в юриспруденции. Я даже детективы читать не люблю — скучно. Поэтому мне сложно сформулировать собственные мысли правильно.

— Говори как есть, чего уж там, — махнул рукой политрук.

— Вот вы сказали, что производили отбор претендентов на участие в миссии. Не знаю как среди водителей, но у нас в части, чтобы попасть в состав охраны, нужно было пройти очень серьезные испытания.

— Верно, — кивнул головой Чекист, — я тщательно изучал личные дела, и физподготовка при этом не была основным критерием. Плюсуй к этому еще проверку на воздействие излучением артефакта. Так что, как минимум, нужно было соответствовать нескольким важным параметрам.

— Предположим, — Стивен и сам не заметил, как заговорил интонациями политрука, — что внедренный агент находится среди штурмовиков и хочет попасть в состав экспедиции…

— Я понял, к чему ты клонишь, — раздраженно перебил политрук, — да, признаю, шансов у него было бы немного. С водителями обстоит так же. И я даже скажу больше, на каком корабле мы поплывем не было решено до самого последнего момента. То есть затесаться в состав команды сухогруза или затеряться среди водил автобазы и ждать подходящего момента — не вариант. Вместо «Летящего» мы вполне могли выбрать «Кровавую Мэри» или «Джона Сильвера», а водителей так вообще набирали из разных городов чуть ли не произвольно.

— Вот… — задумчиво протянул Стивен, — теперь вторая проблема. Допустим, что резидент все же сумел как-то проникнуть в штат экспедиции. Как он будет осуществлять диверсии, ведь он же все время на виду?

— Продолжай, — нахмурился Чекист.

— На корабле штурмовиков распределили по каютам по пять — шесть человек. В каждом кубрике — старший, из числа сержантов. Свободное перемещение по палубе запрещено. Спускаться в грузовой трюм — категорически запрещено. Шляться по другим каютам без уважительной причины — запрещено. В камбуз на обед ходили чуть ли не строем. Гальюн — в конце коридора.

Личного времени минимум, а в служебное все время какие-то дела: то уборка, то построение, то инструктаж. Отсутствие одного из бойцов в течение пятнадцати минут не могло не вызвать вопросы у старшего. А тот непременно обязан доложить руководству. Чтобы прогуляться в трюм, вскрыть ящики, изготовить взрывчатку и заложить мину, нужна уйма времени.

— Не так уж и много, — отмахнулся политрук, — при наличии необходимых навыков это займет считанные минуты. Но продолжай, мне нравится ход твоих мыслей.

— После высадки часть штурмовиков распределили по экипажам, часть загрузили в бортовой КрАЗ.

— Да, понимаю, — снова нетерпеливо перебил политрук, — и снова вы все оказались на виду. А после того как Симонян угробил машину, вас вообще рассадили по одному — под присмотр экипажей машин.

— А экипажи под наш присмотр, — дополнил Стив, — это значит, что у резидента не было свободы действия. Он непрерывно находился под наблюдением посторонних — других штурмовиков, командиров, водителей.

— Да, признаю, — наморщил лоб политрук, — это сильно усложняет действия резидента, но не делает их полностью невозможными.

— С водителями все обстоит точно так же, только свободы у них побольше. И все-таки достать рацию и начать вести переговоры со своими хозяевами…

— Логика железная, — ухмыльнулся политрук, — а начальство по-твоему ходит где хочет и делает что хочет. Так?

— Ну, почти, — немного смутился Стивен.

— Это вся аргументация?

— Нет, — помотал головой Стив, — еще — личные вещи.

— А при чем тут вещи? — нахмурился Чекист.

Стивен замялся и выдал:

— Вы согласны, что у шпиона должны быть какие-то личные вещи? Ну как у Джеймса Бонда — стреляющая лазером авторучка, часы со встроенным огнеметом, пистолет с бесконечным запасом патронов и несколько противотанковых мин в виде зажигалок с монограммой.

Чекист рассмеялся в ответ.

— Это кино, Стив. Шпион сам по себе — оружие. Если ему понадобится автомат, он его добудет, обезоружив часового на палубе. А мину сварганит из подручных материалов, добытых из опломбированных ящиков экспедиции.

— И тем не менее, — снова вклинился в разговор Стив, — для связи со своими у резидента должна быть хотя бы примитивная рация. А учитывая расстояния в море и пустыне, не такая уж и маленькая, чтобы ее можно было спрятать в кармане форменных брюк.

Политрук вновь нахмурился в такт собственным мыслям, но перебивать Стивена не стал.

— И где ее можно спрятать?

— Среди груза, конечно!

— Резидент всегда должен иметь возможность быстрого доступа к средствам связи без вызывания подозрений. Штурмовик, регулярно прыгающий в кузов чужой машины, неизбежно привлечет внимание, а хранить рацию в автомобиле, к экипажу которого ты причислен, — еще опаснее. Ведь водители точно знают количество ящиков, состав груза и отвечают за целостность пломб. Лишний коробок в кузове — это палево. Мгновенно заметут.

— Ну и…

— У штурмовиков почти нет личных вещей кроме тех, что помещаются в карманах разгрузки. Личное оружие — есть, а вот коробка с личными вещами среди груза — нет.

Вопросы: что делать с рацией? как пронести на корабль? где хранить? как выходить на связь, не вызывая подозрений?

— Ну да, ну да, — задумчиво пробормотал политрук, — а еще, как регулярно подзаряжать аккумулятор? Это не за две минуты делается…

— А еще, — разошелся Стивен, — кроме водителей и штурмовиков в состав экспедиции входят и представители вспомогательных служб — автомеханики, завхоз, механик, сварщик, врач, повар.

— Еще «научники» и морячки с утонувшего корабля, — вставил свои пять копеек политрук.

— … и укаждого из них есть свой дополнительный груз, свобода передвижения и возможности для совершения диверсий.

Политрук снова рассмеялся и подмигнул:

— Рация есть в каждой машине, Стив. Правда уже не у всех работает, аккумуляторы дохлые, но тем не менее в наличии есть.

— И что это значит?

— А то и значит, что резиденту ничего не нужно было тащить на корабль, кроме несколько циферок в собственной голове. Достаточно знать частоту, — отрезал Чекист, — чтобы прервать дальнейшие разглагольствования и дождаться удобного момента, когда поблизости никого из экипажа нет. Например, во время приема пищи, отдыха, построения личного состава и т.д.

Стивен внезапно сник, первоначальный запал почти исчез.

— Мы с этой рацией ушли немного в сторону от темы, — напомнил политрук, — думаю, пора закругляться и сделать выводы.

— Выводы… — задумчиво пробормотал Стив, — выводы таковы, что весь состав экспедиции находится под взаимным и перекрестным вниманием друг друга.

Он замолчал, пытаясь вспомнить что-то важное.

— Кроме руководства, — закончил Стивен, так ничего и не вспомнив.

— Жена Цезаря вне подозрений, — пробормотал политрук вполголоса и надолго замолчал. Стивен тоже молча смотрел в окно на однообразный пейзаж. Прошло несколько минут, прежде чем заговорили вновь.

— Признаю, версия очень любопытная, и по-своему не лишена логики. Но всерьез рассматривать ее пока не будем.