Стивен по-прежнему жил в общем бараке, он уже давно привык и приспособился ко всему. Одно раздражало — невозможность иметь личные вещи. Ушел на работу, вечером вернулся в барак, а все сперли. Воровство процветало, и бороться было бесполезно. Только нервы себе испортишь и здоровье от постоянных драк. Проще вообще ничего не иметь, кроме минимально необходимого, что помещается в карманах.
Прошли годы…
Прокофич постарел и резко сдал, поэтому основная тяжесть работы теперь легла на плечи Стивена. Некоторое время им еще удавалось трудиться вместе, все-таки привыкли друг к другу за это время. Делились последним куском хлеба и последним патроном, вместе прятались от дождя под навесом. Старик задыхался, часто хватался за сердце, но терпел и никогда не жаловался, молча тянул свою лямку. А однажды потерял сознание прямо посреди площадки.
Стивен не на шутку перепугался, что дед сейчас умрет, оттащил бездыханное тело под цеховой козырек, вызвал заводского санитара. Старика привели в чувство пузырьком нашатыря, после чего незамедлительно уволили. Пенсия по старости эмигрантам не положена. Ни друзей, ни родственников у старика не было. Стивен почти две недели разыскивал Прокофича в гетто, но так и не нашел. Слишком велика территория. Слишком много народа. Хаос и неразбериха царили повсюду.
В помощники определили новичка, тощего заморыша, почти не говорящего на интерлингве и не умеющего абсолютно ничего. Стивен намучился, пытаясь обучить пользоваться инструментом. Работать вновь приходилось за двоих, толку от помощника не было никакого. Однажды в сердцах, не выдержали нервы, съездил ему кулаком в рожу. Результат оказался плачевным, обоих немедленно уволили за драку. Хорошо хоть без «черного билета», но все равно обидно. Хотел ведь как лучше. Пытался научить. Старался обеспечить план. Не оценили…
Тем временем в гетто начались «чистки». Ежедневно арестовывали и увозили в неизвестном направлении сотни людей. Впрочем, догадаться куда — несложно. На болота! Куда же еще? Кто-то же должен сдерживать нечисть, наступающую на города, и обеспечивать жителей мясом мутантов. Безработному Стивену замаячила невеселая перспектива ареста и последующей высылки за уклонение от всеобщей трудовой повинности.
Он устроился грузчиком в порт, но в первый же день поскользнулся на мокром и скользком от чешуи трапе, упал и повредил ногу. Не повезло! Отлеживаясь в бараке, ломал голову, что теперь делать, как жить? То, что его больше не возьмут на работу в порт, было ясно, как дважды два. Кому нужен растяпа, не умеющий твердо стоять на ногах?
Для эмигранта без профессии больше в этом сраном городке работы не было никакой.
Нужно срочно менять место жительства, решил Стив. Перебираться в Столицу он резко передумал. Лучше поближе к болотам. Можно подвизаться на разделку туш или даже по контракту в «погранцы». Там, где трудно и опасно, отношение к эмигрантам слегка помягче. Никто из граждан не хочет рисковать собственной шкурой понапрасну, а унтерменш не жалко, одним больше, одним меньше…
Но для того, чтобы уехать, тоже нужны патроны. Бесплатно никто не повезет, а это единственная стабильная валюта.
Однако патронов не было совсем. Пистолет давно продан. Нога распухла. Было бы неплохо показать рану врачу, но за вызов тоже нужно чем-то заплатить. Вот только чем?
Он опять сжал зубы и валялся на кушетке голодным несколько дней. Сильно похудел, осунулся и зарос щетиной.
Когда нога зажила, устав бегать от облав, он сам вышел к «миротворцам» и в порыве отчаяния спросил, как можно поступить к ним на службу? Молодые крепкие ребята в черной форме дружно заржали, но не послали по известному адресу и даже не арестовали, а усадили в автозак и куда-то повезли. Стивен приготовился к худшему, хотя терять было уже совсем нечего.
К собственному немалому удивлению в конце пути он оказался в рекрутском пункте, где ему очень спокойно объяснили, что стать «миротворцем» он не сможет, «служба охраны общественного правопорядка» набирается исключительно из граждан Метрополии. Но его могут взять в «драконы» — охрану Метрополии от внешних врагов. Правда, служба там не сахар, и есть риск не дожить до глубокой старости, но сейчас никаких крупных войн с соседними территориальными образованиями нет, и вроде бы даже не предвидится. Ну а локальные стычки всегда заканчиваются победой «драконов», об этом все знают.
Последним доводом стало совершенно невероятное заявление — через десять лет безупречной службы «дракон» получает гражданство Метрополии.
Сердце бешено забилось в груди. Значит — судьба.
Короткий осмотр у врача с диагнозом — «годен». Затем серьезное собеседование у психолога из когорты «чекистов». Особист внезапно оказался добродушным толстячком средних лет. Одет он был в обычную черную форму и ничем не отличался от остальных работников рекрутингового агентства, кроме неуемной энергии и массы веселых шуточек. Стив расслабился и отвечал на все каверзные вопросы быстро, почти не задумываясь. В конце беседы чекист по-отечески похлопал его по плечу, зачем-то подышал на старую печать и шлепнул штамп в личное дело.
Начался новый этап в жизни. Его посадили в ржавый автобус и увезли на самую окраину империи, одели в новенькую, остро пахнущую форму с нашивками в виде черного солнца и дракона, пронзенного мечом. Определили место в казарме с собственной кроватью, чистым постельным бельем и металлической тумбочкой, закрывающейся на ключ. Бесплатно выдали древний автомат марки «АК-74», изрядно потрепанный, но в приличном состоянии, и несколько рожков с патронами.
Это целое состояние! Автомат в гетто стоил немыслимо дорого, к тому же владелец сразу обзаводился определенным социальным статусом в неписанной блатной иерархии. Эх, если бы можно было бы безбоязненно упереть со службы автомат и вернуться обратно в гетто.
Началась бесконечная муштра: кроссы, стрельбы и учения. Стивен быстро набрал форму, питание у черно-солнечных оказалось отменным, он давно так не наедался. А точнее, вообще никогда…Стрелять и до этого умел неплохо, а когда патроны казенные и экономить их не нужно, результаты резко улучшились. Сложнее всего оказалось с рукопашкой и ножевым боем, эмигрантские приемы и хитрости было велено немедленно забыть навсегда.
Новая наука захватила Стива целиком, и все свободное время он разучивал движения, приемы, выпады, контратаки. Особо не преуспел, но оставался твердым середнячком в группе. На спаррингах оказывался «на ковре» не в первую же секунду, как остальные, а мог продержаться в два — три раза дольше. Наступило почти счастливое время, на долгих три месяца.
Народу катастрофически не хватало, «курс молодого бойца» оказался укороченным. Начальство посчитало уровень предварительной подготовки рекрутера Майера вполне удовлетворительным. Стивена определили в «роту», на постоянное место службы.
Неуставные взаимоотношения в части строго пресекались, царствовала «уставщина». Правда, молодняк чаще ходил в наряд, привлекался к различным хозработам и уборке территории части вне графика. Нужно было следить «за базаром», уважительно относиться к старшим, строго блюсти субординацию. За строптивость немедленно следовало наказание — мытье туалетов, гауптвахта или карцер. Могли банально избить сержанты, если уж слишком сильно накосячишь. Жаловаться никто не смел.
Впрочем, понять, запомнить и строго соблюдать основные правила «драконов» оказалось гораздо проще, чем выживать в гетто.
Внезапно выяснилось, что у «драконов» существует понятие «честь», которое необходимо регулярно отстаивать перед сослуживцами, если тебя вызывают «на поединок». В первой же драке Стивен жестко избил пару «старослужащих» из сержантского состава, соединив новые приемы с давно проверенными в деле эмигрантскими. Больше желающих вызвать Стивена «на поединок» в тот день не нашлось, но получившие сдачи затаили злобу. По всем «понятиям» отомстить, накинувшись толпой, они не имели права. Поэтому стали гнобить чисто уставными методами, заставляя бежать лишний круг во время кросса, отжиматься по несколько раз в день, подтягиваться на турнике до полного изнеможения, чаще привлекали к хозработам.
