Чекист вышел на связь. Он в одиночку ухитрился обнаружить заблудившиеся машины, а позже и спасатели подтянулись. Но беда не приходит одна. Оказалось, что на группу напали бандиты, в перестрелке несколько водителей погибли, сгорела автоцистерна с горючим. Помощь слегка запоздала. К счастью, машины и оставшихся в живых водителей все-таки сумели отбить, банду в полном составе уничтожили и теперь на всех парах догоняют колонну. Нужно дождаться группу и только потом можно будет выдвигаться в Асуан.

Примерно через час привезли «потеряшек» на осмотр. В живых осталось всего трое. Двое совсем мальчишки, а третий пожилой мужчина, кличут Иванычем. Оказалось, водитель этого огромного многоколесного военного МАЗа.

Я мысленно себе рисовала былинного богатыря — не меньше двух метров роста, косая сажень в плечах, ручищи такие огромные, мозолистые. Короче, образ под стать автомобилю. А привезли маленького сухенького старичка-доходягу. Как он с этим монстром управляется? Уму непостижимо!

У пацанов кроме мелких царапин и синяков ничего серьезного, а вот старику досталось. Множественные ожоги по всему телу, обезвоживание и под занавес — все признаки приближающегося со скоростью локомотива инфаркта миокарда: сдавливающая боль в груди, аритмия, слабость. Предварительный диагноз — острый коронарный синдром, сердечная недостаточность, пароксизмальная тахикардия.

ЭКГ бы сделать надо. Только вот небольшая закавыка — мы посередине самой большой в мире пустыни, а из серьезного медицинского оборудования у меня только стетоскоп и тонометр.

Проклятая жара убивает стариков первыми!

Обработала ожоги, ввела внутривенно антикоагулянт и предложила Иванычу остаться в «скорой», чтобы я могла наблюдать за течением болезни.

Отказался наотрез:

— Ты, дочка, дай мне каких-нибудь таблеточек, да пойду я. За пацанами присмотреть нужно. День прошел и слава богу! А сердце мое уже седьмой десяток лет стучит. Бог даст, и еще немножко поколотится. Так что ты не переживай за меня. Что прожил — все мое. А большего и не надо. Я и так слишком сильно задержался тут с вами, на том свете уже прогулы ставят.

Ну вот как объяснить?

Да и что я могу сделать по большому счету? Покой прописать? Экспедицию из-за старика не остановят. А что в «скорой», что в военном МАЗе, трясет одинаково. Жару мне тоже не уменьшить поворотом выключателя. Опять же, за пацанов своих переживает, значит, фактор стресса окончательно не убрать никак.

Ну и толку от моего лечения?

Нацедила в пузырек валерьянки, дала упаковку таблеток аспирина. Сунула в нагрудный карман давно просроченный нитроглицерин, объяснила, что принимать только в самом крайнем случае. А лучше вообще не принимать, потому что срок годности истек лет пять назад. Считай — чистый яд. Только нет у меня других таблеток! Никто их уже не выпускает.

Хорошо бы это была стенокардия, а не инфаркт. Но что-то мне подсказывает, что старик обречен. Да он и сам это понимает, потому и хорохорится.

Тем временем, разведчики сообщили, что город не подает признаков жизни. Вообще!

Хорошо это или я плохо, я не поняла. С одной стороны, плохо конечно, можно было бы обратиться за помощью, поторговать или обменяться чем-нибудь необходимым. С другой стороны, еще неизвестно, как поведут себя местные. А вдруг опять нападут? Нет, уж лучше развалины и пустыня, чем полуголые дикари с калашами.

Быков принял решение входить внутрь города в полном составе колонны, началась подготовка к началу движения. Воды у нас почти нет, а ехать еще черт знает сколько. Городские ворота проломили трактором, броневики заехали внутрь, «фашисты» принялись прочесывать городскую застройку.

В свое время Асуан подвергся сильной бомбежке, и теперь называть это городом даже язык не поворачивается. Улицы выглядели просто жутко, все вокруг завалено бытовым и строительным мусором, из-под которого видны остовы сгоревших автомобилей и покосившие столбы уличного освещения. И ни одной живой души вокруг, только ветер гонит песок вдоль пустынных улиц.

Здесь еще наверняка и призраки обитают…

Наконец по радио отдали приказ «начать движение». Меня опять Арсений согнал на коврик, заставил пригнуться и не «отсвечивать». Василий, кряхтя и сопя, залег между креслами позади.

Медленно сдвинулись с места и неспеша покатили по центральной улице. Впрочем, глухая тишина подействовала успокаивающе даже на Арсения, через несколько минут он милостиво разрешил мне поднять голову, но сесть обратно в кресло все равно не позволил.

Минуты тикали, наша процессия преодолела почти половину города, и по-прежнему — никого. Город действительно пуст и заброшен. Быков скомандовал остановку, отправил разведчиков прочесывать окрестности. И вновь они вернулись ни с чем — город пуст.

Я осторожно отодвинула краешек жалюзи и робко выглянула наружу. Видно было плохо, а если быть честной до конца, вообще ни хрена. Арсений, заметив мои поползновения, громко рявкнул, пришлось отказаться от сумасбродных попыток и вернуться в исходное положение — колени у подбородка, попа на коврике, коврик на жестком ребристом полу.

Поступил приказ заглушить двигатели, но свет не выключать и быть наготове.

Несколько водителей выбрались было из автомобилей, но «фашисты» пинками загнали их обратно. Поступил приказ по рации — сидеть и ждать, пока разведчики найдут воду. Из машин не выходить, частоты не занимать, внимательно следить за развалинами вокруг.

Но даже я поняла, что бдить особого смысла не имеет. В городе не осталось ни одной живой души, нападать на нас просто некому. А через пару часов эта важная мысль дошла наконец и до наших руководятлов. Куда-то отправили трактор, наверное, расчищать завалы, и водовозку.

Ага, подумала я, значит водичку все-таки нашли. Это хорошо! Значит, не помрем от жажды.

Хотя что там за вода? Насколько чиста? Какие местные кракозябры в ней плавают? Даже задумываться не хочется. А хочется как можно быстрее свалить из жуткого мертвого города. В пустыне безопаснее и как-то веселее.

А потом мы все очень четко услышали выстрелы. Стреляли где-то далеко, за городом, и кто это мог быть, сомнений ни у кого не оставалось — часть наших разведчиков еще не вернулась. Пикап и броневик, а с ним почти половина охраны умчались в темноту — выручать ребят.

Вот в этот самый момент мне и стало по настоящему жутко. Именно тишина и пустота заброшенного города в совокупности со стрельбой подействовали настолько угнетающе, что мороз побежал по коже.

Внезапно вернули цистерну и трактор. Мат и проклятья водителей были красноречивее всяких слов.

Ага, подумала я, значит рано обрадовалась, смерть от жажды все еще вполне возможна. А удастся ли нам набрать питьевой воды в ближайшие пару дней? Это еще вилами по воде писано. По той самой воде, которой очень мало, а скоро не останется совсем.

Небо слегка порозовело, рассвет скоро. Пальба за городом усилилась, даже я различаю грохот спаренного пулемета и тарахтение автоматов Калашникова. Сижу на коврике в скорой, молюсь всем богам, чтобы отбились без потерь.

Еще понять бы, что за враги напали?

Едва вернулись машины, к скорой тут же подлетел молоденький из «фашистов».

— Лидия Андреевна, там раненного привезли, вас зовут срочно.

Схватила «тревожный чемоданчик» и рысью побежала вслед за штурмовиком. Расстояние невелико, поэтому удалось обменяться всего парой фраз, но для прояснения картины происходящего хватило и этого. Разведка нарвалась на крокодилов, двое погибли, одного удалось спасти.

Крокодилы…

Много крокодилов…

Очень-очень много крокодилов…

Нет, все равно не могу ничего понять. Крокодилы живут в реке. Ну вылезли пару штук из воды, у штурмовиков — автоматы. Бах-бах и нет этих самых крокодилов.

Ну а если их там полсотни вылезло, что крайне сомнительно, чем бы бедняги питались в таком количестве? Насколько я помню, крокодилы — хищники, им вместо водорослей мясо подавай. А где его взять? Мертвый континент ведь! Тритонами и лягушками такую ораву не прокормить.