- Так что, прогонишь меня или сдашь властям?

- Ну уж нет. Такими кадрами разбрасываться большая ошибка, - я задумчиво поскреб подбородок. – А в Москву все равно поедем. Я тебя в багажнике повезу. А там в подвале жить будешь.

Лицо гувернера вытянулось, и я едва удержался, чтобы не рассмеяться.

- Шучу, - сказал я, налюбовавшись выражением физиономии наставника. – Будешь жить в особняке. Просто на улицу не выходи. Не думаю, что меня станут часто посещать гости.

Он согласно кивнул. Мы поднялись одновременно. Игнат протянул мне руку, и я тут же пожал ее. Но, думаю, даже несмотря на этот жест, он понимал, что отныне я буду начеку.

- И как же мне отныне величать вас? – спросил я.

- Я уже привык называться Игнатом Семеновичем. Думаю, так и оставим.

Он направился к двери, но, не дойдя пару шагов, остановился.

- И еще кое-что, Тимофей Александрович. Если надумаешь в магии упражняться – обращайся. Ты у нас, конечно… самородок, но тренировки еще никому не повредили.

- Спасибо, Игнат, - вполне искренне ответил я на это предложение. – И коли уж недоразумение улажено, приглашаю тебя в город для приобретения автомобиля. Поедешь?

- Поеду, чего ж не поехать. Только пиджак захвачу.

Гувернер вышел, а я откинулся в кресле и закрыл лицо руками. Прежний я незамедлительно устранил бы непонятного гувернера, чтобы не создавать ненужные риски. Но какой-то червячок внутри говорил, что Игнат действительно не опасен для меня и, более того, может принести пользу.

Выжав Мико до предела, я чувствовал усталость и разбитость. Я похлопал себя по щекам, чтобы хоть как-то взбодриться, и обвел взглядом комнату. На глаза попалась газета, которую читал гувернер. Я нехотя потянулся за ней, думая подчерпнуть из нее какие-нибудь полезные сведения для предстоящей поездки в Москву. Раскрыл на середине и замер.

С черно-белого разворота на меня смотрела какая-то странная, по-видимому, металлическая коробка, опиравшаяся на некое подобие высоких ног, вывернутых «коленями» назад. Переднюю часть этого аппарата закрывало темное стекло, а по бокам от коробки отходили два цилиндра, которые были направлены вперед. Вся конструкция представлялась ужасно несуразной и нелепой. Ничего похожего я в обоих мирах еще не видел.

Чтобы понять, что за чудо изображено здесь, я начал читать текст, напечатанный под иллюстрацией. В статье рассказывалось о большом прорыве тварей на крупном месторождении империума близ Екатеринбурга, случившемся три дня назад. Часть работников шахты удалось вовремя эвакуировать, но полтора десятка человек все же погибло. Штатным мехаботам и магам удалось не допустить прорыва тварей к городу. Как только стало известно о происшествии, с близлежащих шахт было стянуто подкрепление. На данный момент, несмотря на собственные потери, мехаботам почти удалось локализовать врага у прорыва, чтобы маги смогли его закрыть.

Я еще раз внимательно рассмотрел чудо техники под названием «мехабот», а ведь именно он, как я понял, был изображен на иллюстрации. Мне не были известны возможности противника, поэтому судить об эффективности этой машины я не мог. Но впечатление она точно производила.

Я хотел уже перевернуть страницу, как в кармане требовательно запищал телефон. На экране высветился номер Ипатова.

- Что-то случилось, Илья Ильич? – спросил я, едва нажав на кнопку.

- Вы так быстро ушли, Тимофей Александрович, что я не успел вам кое-что сказать. Помните, я говорил, что московский особняк после гибели вашего дяди законсервировали?

- Да, но не совсем понимаю, что это значит, - я нахмурился и потер переносицу, предчувствуя новые проблемы.

- Так вот, специальная контора запечатала его магией, чтобы предотвратить расхищение имущества. Вам нужно явиться туда со всеми документами, в том числе с завещанием, и потребовать снятие печати. Адрес конторы я вам сообщением вышлю.

- Спасибо за заботу, Илья Ильич. До свидания, - поблагодарил я душеприказчика и положил трубку.

Удивительно, как деньги меняют отношение людей к тебе. Будь то педантичный душеприказчик или легкомысленный инструктор по вождению. Стоит только одарить заветной бумажкой, а лучше пачкой таких бумажек, как сразу становишься желанным гостем, и с тобой готовы разговаривать.

Из философских размышлений о жизни меня выдернул Игнат, вернувшийся с пиджаком и остановившийся на входе. Пришлось отложить и газету и размышления, и вызывать такси.

Оказавшись в машине, я попросил водителя отвезти нас туда, где можно купить новый хороший автомобиль. Он пару секунд оценивал нас в зеркале заднего вида, а затем, коротко кивнув, нажал на газ.

Войдя в одноэтажное здание, на фасаде которого большими буквами было написано «Автомобильный салон», я порадовался, что взял с собой Игната. Он со своей идеально подстриженной бородой выглядел всяко представительнее, чем вчерашний деревенский мальчишка. А я явно не понравился усатому мужику в клетчатой жилетке, который подошел к нам и сразу обратился к Игнату, оставив меня с застывшим вопросом на лице. Но мой гувернер не растерялся.

- Граф Тимофей Александрович Никольский желает приобрести автомобиль, - известил он вредного служащего.

Тот с удивлением посмотрел на меня. Видимо, даже дорогой костюм не придавал внешности Тимофея аристократического лоска.

- И что угодно его светлости? Какая-то конкретная марка или модель?

- Нет, ничего конкретного, - махнул я головой.

- Тогда приглашаю вас пройтись по залу и осмотреть все машины, - усатый сделал широкий жест рукой, и мы втроем двинулись вдоль рядов автомобилей.

Впрочем, наши поиски довольно быстро закончились, когда мой взгляд упал на машину… без крыши! В ее черных, гладких боках можно было увидеть собственное отражение, а узкие фары напоминали раскосые глаза красотки.

- Кабриолет - хороший выбор для молодого человека, - сказал наш спутник.

Видимо, этот самый выбор ясно читался на моем лице.

Он начал восторженным тоном перечислять достоинства автомобиля, которые для меня ничего не значили, но явно находили отклик у Игната. Но даже если бы мой наставник стал возражать, свой выбор я уже сделал.

Буквально через час мы отправились в сторону моей усадьбы уже в кабриолете.

И в нем же через два дня мы выдвинулись в сторону Москвы. Я с легким сердцем покидал усадьбу, оставив ее заботам Лизы и Потапа. Илья Ильич пообещал присматривать и помогать советом.

Засовывать Игната в багажник вопреки своему обещанию я не стал. Но судя по выражению его лица, ему там явно было бы лучше. Я откровенно гнал, выжимая из железной малышки все возможные силы. Сбавил скорость, лишь когда гувернер, перекрикивая завывания ветра, сказал, что, несмотря на разруху в органах правопорядка, при такой скорости можно нарваться на лишение прав и конфискацию автомобиля.

Выехали ранним утром и уже после полудня въехали в столицу. Тут, вклинившись в ряды местных авто, мы не спеша поползли к своей цели.

Прежде чем соваться в контору, накладывавшую печать на особняк Николая Никольского, я решил увидеть само здание.

Огромной территории к нему не прилегало. Строение находилось буквально в десяти метрах от высокой кованой ограды. Мы с Игнатом на несколько мгновение задержались перед закрытыми воротами, а потом решили обойти особняк кругом.

Здание было весьма внушительных размеров и представляло собой основной корпус и две небольших пристройки, выполненные в виде башен. И если с правой башней все было хорошо, то обойдя почти кругом, мы увидели через ограду часть обвалившейся, обугленной стены левой башни. Она смотрелась отвратительной раной на белоснежном теле здания. Видимо, именно здесь случился взрыв, погубивший Николая Никольского.

Я был так впечатлен увиденным, что совсем не заметил, чем занят мой гувернер. Лишь когда он окликнул меня, я понял, что он смотрит на часть ограды метрах в пяти от разрушенной башни.

- Смотри, - указал он мне на железные прутья.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит. Два рядом расположенных прута были едва заметно выгнуты так, словно их пытались развести в разные стороны, а потом вернули в прежнее положение.