Первой моей целью была организация, которая занималась выдачей водительских прав. Она располагалась в девятиэтажном здании, недалеко от ночного клуба, который мне так и не удалось посетить. С трудом открыв стеклянную, с массивной металлической ручкой, дверь, я оглядел просторных холл, выполненный в серых тонах. В дальнем углу за стойкой, на которой стояла табличка с надписью «Администратор», молодая, ярко накрашенная блондинка с интересом листала журнал.
Я подошел и, нацепив самую доброжелательную из своих улыбок, сказал:
- Добрый день!
Девица нехотя оторвала взгляд от журнала и, судя по изменившемуся выражению лица, собралась дать гневную отповедь. Но, окинув меня быстрым и, явно, опытным взглядом, тут же смягчилась.
- Здравствуйте! Инструктор Виктория. Чем могу помочь?
Но даже приветливое выражение ее лица было насквозь фальшивым. А вот ее декольте было вполне искренним. Но такую я бы даже в пельменную не повел. В крайнем случае, за угол, где асфальт почище, чтоб колени не повредила.
- Мне нужно сдать экзамен по вождению автомобиля, - ответил я.
- Минуточку, - девушка повернулась к одному из шкафов за ее спиной и после недолгих поисков выудила толстый потрепанный журнал.
Раскрыв его почти посередине, она поводила по строчкам красным ноготком и вновь воззрилась на меня.
- Могу записать вас через три месяца.
- Мне нужно сейчас, - спокойно ответил я и положил на стойку купюру. – За срочность.
Глаза девушки заблестели. Она быстро накрыла ладошкой разрисованную бумажку и, сложив ее умелым движением пальцев, запихнула в декольте.
- Что ж, думаю, мы можем что-нибудь придумать, господин…
- Граф Тимофей Александрович Никольский.
- Ваша светлость, прошу следовать за мной, - смотря на меня уже преданными глазами, блондинка пошарила в стойке и, продемонстрировав мне найденные ключи от автомобиля, направилась к двери. Я последовал за ней, сосредоточив свое внимание на весьма короткой юбке инструктора.
Обогнув здание, мы вышли на небольшую стоянку, где в одиночестве стояла какая-то горбатая полинялая, местами побитая ржавчиной, машина.
- К сожалению, это все, что я могу сейчас предложить, Тимофей Александрович.
- Сойдет, - согласно кивнул я.
Виктория передала мне ключи, и мы забрались в колымагу. Вставив ключ в замок зажигания, я на секунду прикрыл глаза, вызывая в памяти те уроки вождения, которые давал Тимофею Игнат, потом спокойно завел машину и выехал со стоянки.
Откатались мы на удивление хорошо. Автомобиль ни разу не подвел, как и уроки гувернера. На радостях от успешной сдачи по предложению инструктора, которая все это время больше смотрела на меня, чем на дорогу и соблюдение правил, мы заехали в глухой переулок. Видимо, девушке очень хотелось завести близкое знакомство с графом. Наличие машины избавило от поисков пригодного для Викиных коленей асфальта.
- Сейчас в офисе оформим документы, - девушка повернула к себе зеркало заднего вида и аккуратно вытерла уголки губ, - и вы счастливый обладатель водительских прав.
Ждать в офисе пришлось совсем недолго. Минут через пятнадцать блондинка выпорхнула из подсобки с небольшой картонкой в руках и передала ее мне. Одарив меня на прощание игривым взглядом, инструктор вновь заняла место за стойкой. А я направился в контору поверенного Александра Никольского.
Я помнил, что Илья Ильич настоятельно просил оставить его в покое. Но тем больше желал увидеть его выражение лица, когда я вновь окажусь у него на пороге.
На этот раз посетителей у Ипатова не было, но я все же постучал. Услышав короткое «Войдите», я широко распахнул дверь.
- Опять вы, - всплеснул руками душеприказчик. – Я же просил, Тимофей Александрович…
- Надеюсь, это повлияет на ваше желание работать на меня, - с этими словами я положил на стол внушительную пачку денег.
Ипатов замер с открытым ртом, посмотрел круглыми, как очки на его носу, глазами сначала на деньги, потом на меня. Видимо, душеприказчик был очень занят делами и не читал газет.
- Не волнуйтесь, все законно. Я и конюшня Васильева выиграли императорские скачки. И считаю, что ваша заслуга в этом тоже есть.
Илья Ильич закрыл рот и сдвинул очки на кончик носа. Взяв в руки пачку, он быстро пересчитал деньги, а затем положил их в свой сейф.
- С вами приятно иметь дело, Тимофей Александрович, - сказал он, опускаясь обратно в кресло. – Что вас привело ко мне на этот раз?
- Я собираюсь в Москву, - ответил я, усаживаясь напротив. – В связи с чем, у меня появился ряд вопросов.
- Слушаю вас.
- В каком состоянии сейчас находится особняк Никольских в столице, и как мне найти слуг, работавших у моего дяди.
- Боюсь, на эти вопросы я ответить не смогу. Я занимался лишь делами вашего отца. После трагической гибели Николая Михайловича, он передал мне на хранение бумаги на особняк и ключи. Насколько мне известно, в результате взрыва и последовавшего за ним пожара одно крыло здания было значительно повреждено. После расследования особняк законсервировали. Александр Михайлович не собирался перебираться в столицу, поэтому прислугу распустил во избежание лишних трат.
- Адресов прислуги у вас, разумеется, нет.
- Если бы я занимался подбором персонала, то контакты, конечно, остались бы, но… - душеприказчик только развел руками.
- Кстати о персонале. Это ведь вы подбирали гувернера по просьбе моего отца?
- Да, а что? Есть какие-то проблемы? Он отчитывался напрямую перед Александром Михайловичем, так что я не в курсе его работы. Как он вам?
- О, Игнат Семенович отличный наставник! Не без причуд, конечно, но кто сейчас без них. Он многому научил меня.
- Что ж, это замечательно. Правда, увидев его впервые, я бы ни за что не подумал, что этот увалень может чему-то научить. Эти всклокоченные волосы, борода до груди, засаленная рубаха… Правда, за весьма скромную плату ехать в глубинку согласился только он.
Я молча уставился на Ипатова. Уж про моего ли Игната он говорил?
- И то, он долго думал, прежде чем оставить работу в своей сельской школе.
Вот теперь картинка разошлась окончательно. Я почему-то никогда не задавался вопросом, какого ранга и звания мой гувернер. Но его манеры и знания, вложенные в Тимофея, совсем не соответствовали портрету сельского учителя из глубинки.
- Илья Ильич, возможно, мой вопрос покажется вам странным, но не осталось ли у вас каких-нибудь данных Игната Семеновича. Может фотография?
- Как не остаться? Остались, - пропыхтел Ипатов, вновь выбираясь из своего кресла.
На этот раз он подошел к одному из шкафов, выдвинул с полки коробку и, покопавшись в ней, вернулся ко мне с картонной папкой.
Я с едва сдерживаемым волнением принял папку из рук душеприказчика. Открывал ее с еще большим трепетом. В папке лежала пара бумажек, исписанных мелким кривым почерком, видимо, Игнат Семенович собственноручно записал информацию о себе. К последней бумажке с обратной стороны скрепкой была прикреплена фотография. С нее на меня смотрел краснощекий, рыжий, бородатый мужик лет пятидесяти.
В горле внезапно пересохло, и я закашлялся.
- Что-то не так, Тимофей Александрович? – обеспокоенно спросил Ипатов. – Может, воды?
Да тут не воды, а чего покрепче нужно!
- Нет, благодарю, дорогой Илья Ильич. Пожалуй, мне пора. Могу я это взять с собой?
- Да, разумеется.
Душеприказчик проводил меня до двери и попрощался. Я вышел на улицу и поймал такси. В сегодняшних планах еще была покупка машины, но вряд ли я смогу сейчас ее выбрать, да и в таком состоянии садиться за руль не стоило.
Забравшись на заднее сиденье, я откинул голову на спинку и закрыл глаза, прижимая к груди злосчастную папку. Меня трясло. Я не понимал, как отнестись к этой ситуации. Кого я принял у себя в доме? И как давно Игнат Семенович совсем не Игнат Семенович. Судя по Тимохиным воспоминаниям, он не знал другого гувернера. А значит, подмена была совершена изначально. Но кем и для чего? Не думаю, что деревенский мальчишка, бастард обедневшего графа представлял для кого-то интерес.
