Всплеск неожиданного желания приятно поразил Барбару. Такого она не испытывала уже давно, с тех пор как обнаружила под мышкой странное затвердение. Оно даже не болело поначалу, и Барбара попросту не обратила внимания на пустяковую припухлость. По характеру Келли была не склонна к меланхолии. К тому времени, когда ей поставили диагноз «лимфома», оставшийся срок жизни уже исчислялся неделями, в лучшем случае месяцами. С осознанием диагноза пришел страх: страх боли, страх мучительного лечения, страх смерти.

И страх проклятия, поскольку никто лучше нее не понимал сущность заключаемых ею сделок. По ночам Барбара стала слышать тихие голоса. Они сеяли семена сомнения в ее душе. Они твердили о возможности искупления, даже для таких, как она. И вот жалость побудила ее притормозить около попавших в передрягу путников; но жаркая волна желания также поднялась из сокровенных глубин ее тела, и Барбара мысленно спорила с собой, пытаясь понять, что заставило ее остановиться — доброжелательность или корыстный интерес.

Келли опустила окно.

— Похоже, у вас проблемы? — спросила она.

Незнакомка уже поднялась на ноги. Из-за света фар и дождевой завесы она не смогла разглядеть, мужчина или женщина сидит за рулем подъехавшей машины, но сейчас явно испытала облегчение. Она шагнула вперед, струи дождя стекали по ее лицу. Тушь на ресницах размазалась. Одетая в темные платье и куртку, она выглядела как Мадонна после тягостных мучительных похорон — скорбящая, но ослепительно лучезарная в своей скорби. Мальчик стоял поодаль, дожидаясь, пока мама разберется в ситуации и пригласит его подойти. Нет, все не так просто: Барбара научилась отлично распознавать чужие реакции. Что-то в реакции мальчика выходило за рамки простого послушания или врожденной детской осторожности. Он подозрительно отнесся к самой Барбаре.

«Смышленый мальчонка, — подумала Келли. — Смышленый, чувствительный ребенок».

— Да вот сдулось проклятое колесо, — ответила женщина, — а домкрат оказался полным дерьмом. У вас, случайно, нет нормального домкрата?

— Нет, — солгала Барбара. — Тоже сломался пару месяцев назад, и я до сих пор не удосужилась починить его. Попадая в аварию, я предпочитаю дождаться помощи полицейского или просто звоню в автомастерскую.

— У меня нет телефона мастерской, и я не заметила тут поблизости никаких полицейских, как услужливых, так и равнодушных.

— Разве вы не слышали? Они растворяются в струях дождя.

Женщина вяло улыбнулась. Она уже промокла насквозь.

— И, вероятно, не они одни.

— Ну, по-моему, скоро вообще все попрячутся по домам, и вряд ли имеет смысл дожидаться в машине случайного спасителя, — заметила Барбара. — К тому же впереди поворот, где не раз бывали аварии. Люди мчатся сломя голову, особенно в плохую погоду. Если кто-то врежется в ваше авто, у вас появится гораздо больше проблем, чем спущенная шина.

Плечи незнакомки поникли.

— И что же, по-вашему, я могу сделать?

— Я живу здесь совсем неподалеку. Мой дом виден практически уже вон от той высокой сосны. Заедем ко мне, вы обсохнете, а когда кончится дождь, я позвоню моему соседу Рою. — Раз уж Келли соврала о своем сломанном домкрате, то едва ли сумеет помочь с заменой колеса. — Ему на роду написано вытаскивать красоток из беды. Он моментально заменит колесо. А вы с сыном сможете подождать, выпив горячего чая в уютной обстановке. Мальчик ведь ваш сын, верно?

Женщина ответила после странной паузы:

— О да, конечно. Это Уильям. Мы с его друзьями зовем его Билли.

«Интересная заминка», — подумала Барбара.

— Меня зовут Барбара, — сообщила она. — Барбара Келли.

— А меня — Каролина. Приятно познакомиться.

Женщины неловко — через открытое окно — обменялись рукопожатием. Каролина жестом подозвала мальчика:

— Иди сюда, Билли, поздоровайся с любезной дамой.

Мальчик неохотно — или так показалось Барбаре — приблизился к машине. Ребенок не отличался миловидностью. Барбаре он показался слишком бледным, возможно, даже больным. Если женщина действительно была его матерью, в чем уже возникли некоторые сомнения, то он мало походил на нее. Очевидно, в будущем этот мальчик станет весьма уродливым мужчиной, и что-то подсказывало Барбаре, что у него не так уж много друзей.

— Познакомься с Барбарой, — сказала ему Каролина. — Она хочет нам помочь.

Мальчик ничего не сказал. Он просто смотрел на Барбару темными глазами, напоминавшими изюмины в тестообразной массе пухлого лица.

— Ну, залезайте, — предложила она.

— Вы уверены, что мы не слишком затрудним вас?

— Ничуть не затрудните. Напротив, я стала бы переживать, если бы вы решили остаться здесь. Мне спокойнее осознавать, что вы будете в безопасности. Вам не нужно ничего взять из машины?

— Только сумочку, — откликнулась Каролина.

Она отошла, оставив Барбару с мальчиком вдвоем. В капюшоне и застегнутой на «молнию» ветровке он выглядел старше своих лет. Келли с тревогой подумала, что он напоминает какую-то живую куклу или странного карлика. Мальчик разглядывал ее злобным взглядом. Непоколебимая улыбка озаряла лицо Барбары. Дома у нее много всяких лекарств, и она легко усыпит ребенка.

И его мать тоже, если понадобится. Она уже предвкушала близость с Каролиной, и ее окатила теплая оживляющая волна вожделения.

С покаянием можно подождать.

По пути к дому Барбары женщины разговорились. Оказалось, что Каролина с Уильямом ехали в Род-Айленд навестить друзей в Провиденсе, но им помешала спущенная шина. Барбара попыталась выяснить, откуда они прибыли в такую глушь. Каролина пояснила, что просто сбилась с дороги, сделав где-то неверный поворот, и Барбара решила пока оставить эту тему.

— А вы бывали раньше в Провиденсе? — спросила Барбара.

— Да, пару раз в студенческие времена. Тогда я обожала романы Лавкрафта.[113]

— Неужели? А мне никогда не нравился Лавкрафт. На мой вкус он слишком истеричный и излишне напыщенный.

— Пожалуй, ваша критика отчасти справедлива, — согласилась Каролина. — Но, возможно, он избрал такой стиль, поскольку постиг истинную природу этой вселенной. Или думал, что постиг.

— Вы имеете в виду вечных зеленых демонов с мозгами, забитыми волшебной чепухой?

— Ха-ха! Не совсем, хотя кто знает… Нет, я имела в виду мрачность, равнодушие, отсутствие милосердия.

Слово «милосердие» полоснуло Барбару точно ножом. Она почти чувствовала, как зараженные лимфатические узлы откликнулись на этот словесный раздражитель мучительным контрапунктом к рожденной в ее лоне сладостной мелодии.

«Я становлюсь похожа на ходячую метафору», — подумала она.

— Веселенькая картина, — с усмешкой отозвалась Барбара, и женщина на соседнем сиденье рассмеялась.

— Для девушек это, возможно, казалось охлаждающим дождем.

Включив правый поворот, Барбара свернула на подъездную дорожку, ведущую к ее дому. Внутри горел свет, придавая дому теплый, гостеприимный вид.

— Вы ведь куда-то ехали, когда наткнулись на нас, — заметила Каролина. — Я даже не поинтересовалась. Надеюсь, мы не оторвали вас от важных дел.

«В церковь, — едва не вырвалось у Барбары. — Я ехала в церковь».

— Нет, — заверила она. — Ничего важного. Это может подождать.

Келли провела новых знакомых в гостиную. Принесла им полотенца, чтобы вытереться, и посоветовала сменить обувь. Гости последовали ее совету, хотя мальчик действовал с видимой неохотой. Он упорно не желал скидывать капюшон и расстегнуть «молнию» ветровки. В таком наряде он еще больше напоминал злобного гоблина. Барбара заметила, что у мальчика явный избыток веса. Быть может, из-за этого он и стеснялся. Снисходительно улыбнувшись ему, Каролина проследовала за хозяйкой в коридор, где повесила сохнуть свою куртку.

— Билли очень независимый ребенок, — пояснила она. — Порой я не могу понять, кто на самом деле распоряжается в нашем доме.