— Возможно. Она им ничего не говорила, но ведь шила в мешке не утаишь.
— Почему ты с ней встречался?
Атис не ответил.
— Из-за того, что она просто симпатичная девчонка? Или из-за того, что она белая? Потому что она из Ларузов?
В ответ только пожатие плеч.
— Может, из-за всего сразу?
— Пожалуй.
— Она тебе нравилась?
У него задергалась щека.
— Ага, очень...
Я не стал развивать эту тему.
— Что произошло в ту ночь?
Лицо Атиса преобразилось, в нем не осталось ни уверенности, ни гонора. Словно маска упала, и обнаружилось истинное чувство. Теперь я точно знал: он не убивал ее, потому что эта мука на лице была подлинной. И мне показалось, что отношения, которые начинались как полуосознанное желание поквитаться с давнишним врагом, переросли, по крайней мере с его стороны, в привязанность, а возможно, и во что-то большее.
— Мы покрутились в «Болотной крысе», неподалеку от Конгари, а потом трахались в моей машине. Там народу на все наплевать, если у тебя есть деньжата и ты не полицейский.
— Итак, вы занимались сексом?
— Ну да.
— Предохранялись?
— Она принимала пилюли, но ей все равно надо было, чтобы мы использовали резину.
— Тебя это задевало?
— Да ты че, парень, ваще тупой? Ты когда-нибудь в презервативе трахался? Это же совсем не то. Это все равно, что...
Атис пытался подобрать сравнение.
— ...лежать в ванне в туфлях, — поделился я своими ощущениями.
Он впервые улыбнулся, оценив удачный образ, и лед в наших отношениях чуть треснул.
— Ну да, типа того. Правда, у меня никогда не было нормальной ванны.
— Дальше.
— Мы начали ссориться.
— Почему?
— Потому что... короче, она меня стеснялась, не хотела, чтобы нас видели вместе. Знаешь, мы всегда трахались у меня в машине или на хате, если она напивалась до такой степени, что ей было наплевать. В остальное время она проходила мимо меня, словно меня и не существовало вообще.
— Эта ссора закончилась потасовкой?
— Нет, я никогда пальцем ее не трогал! Вообще. Но она начала орать, визжать, а потом убежала. Я хотел просто дать ей успокоиться и все такое. Потом пошел за ней, стал кричать, звать по имени. Потом я ее нашел...
Он с усилием сглотнул и заложил руки за голову. Губы его сжались. Еще немного, и он заплакал бы.
— Что ты увидел?
— Ее лицо, парень, оно было все размозжено. Нос... Это была одна кровь. Я попробовал ее поднять, убрать волосы с лица, но она уже не дышала. Я абсолютно ничего не мог для нее сделать! Она погибла...
И вот теперь он заплакал, его правое колено поднималось и опускалось, как поршень, словно все сдерживаемое до того горе и ярость толкали его.
— Мы почти закончили, — сказал я.
Он кивнул и резкими, неловкими движениями руки отряхнул слезы.
— Ты видел кого-нибудь, кого-то, кто мог сделать это с ней?
— Нет, парень, никого.
Впервые за все время он солгал. Я смотрел ему в глаза и видел, как он отвел взгляд в сторону на секунду, прежде чем ответить.
— Ты уверен?
— Да, точно.
— Я тебе не верю.
Он уже хотел было изобразить возмущение, но я наклонился к нему и предупреждающе поднял палец:
— Что ты видел?
Его рот дважды беззвучно открылся и закрылся, потом он произнес:
— Мне показалось, я что-то видел, но не уверен.
— Расскажи мне.
Он кивнул больше себе самому.
— Мне показалось, что я видел женщину. Она была вся в белом, передвигалась между деревьями. Но, когда я посмотрел повнимательнее, ничего не было. Наверно, это от реки, отсвет что ли какой-то.
— Ты сказал полиции? В отчетах не было упоминания ни о какой женщине?
— Они сказали, что я вру.
И он действительно врал. Даже сейчас он что-то скрывал, но я понимал, что сейчас от него большего не добиться. Я откинулся в кресле, передал ему папки с полицейскими отчетами. Некоторое время мы вместе просматривали их, но он не нашел ничего, что может вызвать вопросы у обвинения. Разве что принять во внимание негласную убежденность в его виновности.
Когда я собирал отчеты в папку, Атис поднялся:
— Мы закончили?
— Пока да.
Он сделал несколько шагов и замер, не доходя до двери.
— Они провезли меня мимо смертного дома, — тихо сказал он.
— Что?
— Когда меня везли в тюрьму, они повезли меня к Броад Ривер и показали здание, где приводят в исполнение смертные приговоры.
Главное помещение штата, где приводили в исполнение смертные приговоры, находилось в Исправительном учреждении Колумбии, неподалеку от центра приема и расследований. Заключенным, приговоренным к смерти за особо тяжкие преступления, с 1995 года позволялось выбирать между казнью на электрическом стуле и смертельной инъекцией — особо извращенный прием, сочетающий в себе психологическую пытку с демократическим подходом. Всех остальных казнили с помощью уколов, это же грозило и Атису. Если правосудию штата удастся убедить суд в том, что парень убил Марианну.
— Они сказали, что меня привяжут к стулу и вкатят мне яд и что я внутри сдохну, но ни кричать не смогу, ни пошевелиться. Они сказали, я просто медленно задохнусь.
Я промолчал.
— Я не убивал Марианну, — сказал он.
— Знаю.
— Но они все равно убьют меня.
От его отчаяния у меня все похолодело внутри.
— Мы можем это предотвратить, если ты поможешь нам.
Но он только покачал головой и побрел на кухню.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Эллиот шепотом.
— Он что-то скрывает, — ответил я. — Но со временем расскажет нам все.
— У нас нет столько времени, — отрывисто бросил Эллиот.
Следуя за ним на кухню, я обратил внимание, как ходят у него под рубашкой мускулы на спине, сгибаются и разгибаются руки. Он обратился к Альберту.
— Вам что-нибудь нужно?
— У наш вше ест.
— Я имею в виду не только продукты. Нужны деньги? Пистолет?
Женщина с грохотом поставила стаканы на стол и погрозила Эллиоту пальцем.
— Не довожи нам беда, — резко сказала она.
— Они думают, что пистолет в доме накличет на них беду, — заметил Эллиот.
— Возможно, они правы. А что они будут делать, если возникнут проблемы?
— С ними живет Сэмюэль, и, я так понимаю, у него нет предубеждения по части оружия. Я оставлю им номера всех телефонов. Если что-нибудь случится, они позвонят кому-нибудь из нас. Просто носи всегда с собой мобильник.
Я поблагодарил их за лимонад, затем проводил Эллиота до дверей.
— Вы меня здесь оставляете?! — закричал Атис. — С этими двумя?!
— Тот мал шик ест не воспитан, — заругалась женщина и погрозила Атису пальцем. — Тот малшик быть наказат за его грехы, за распутство. Если бы та детка жил...
— Да отвяжись ты от меня, — буркнул в отчаяньи Джонс.
— Веди себя хорошо, Атис, — сказал Эллиот. Посмотри телевизор, отоспись. Мистер Паркер завтра займется твоим делом.
Атис взглянул на меня с невероятной мольбой в глазах.
— Черт, — сказал он, — к завтрашнему дню эти двое уже, возможно, сожрут меня.
Выйдя, мы столкнулись с их сыном Сэмюэлем, который как раз возвращался домой. Он был высоким и стройным мужчиной примерно моего возраста или немного моложе, с большими карими глазами. Эллиот представил нас друг другу, и мы обменялись рукопожатием.
— Какие-то проблемы? — спросил Эллиот.
— Никаких. Я припарковался с наружной стороны вашего офиса. Ключи на верху правого заднего колеса. Эллиот поблагодарил его, и он направился к дому.
— Уверен, что он будет в порядке с ними? — спросил я Эллиота.
— Они умны, как и их сын, а народ здесь постоянно стережет их. Как только какие-то незнакомцы попытаются появиться в этом месте, чтобы что-то выведать, им тут же сядут на хвост. Пока парень здесь, если никто об этом не прознает, он будет в безопасности.
Те же самые люди следили за тем, как мы уходили прочь с их улиц, и я подумал, что, возможно, Эллиот был прав. Вероятно, они действительно следят за всеми посторонними лицами, появляющимися на их улицах.
