Комната утопала в солнечном свете, приобретая золотой оттенок на деревянной мебели из красно-коричневых пород. Не понятно, от чего было теплее, от интерьера или от трёх слоёв одеял, под которыми я сейчас лежала. Потерев глаза, огляделась. Мои привычные покои. Воспоминания опускались подобно воздушному облаку, медленно погружая меня в панику. Посмотрела на кисть, где в худшем случае сейчас была длинная вытянутая мозоль. Прислушавшись к своим ощущениям и обстановке вокруг, встала с кровати и пошла приводить себя в порядок.

Князя я нашла как всегда в холле первого этажа, за разбором вороха бумаг. Злого и агрессивного. Увидев меня, он ещё больше нахмурился. Поджав губы выдохнул и только тогда спросил.

— Как ты?

— Хорошо… Благодарю за заботу… Что произошло? — От моих слов князь ещё крепче сцепил зубы, попутно смяв лист, который держал в руках.

— Это ты мне скажи, Анна. Почему меня будят воины и сообщают, что пленник сбежал, а спустившись в камеру вижу прикованной свою дочь, которая бредит и не узнаёт меня?!

— Я хотела поговорить с ним… — Почему-то когда придумывала оправдание в первые минуты в камере это казалось более достойным и уверенным. Сейчас же ощущала себя словно нашкодивший ребёнок. — Ты сам сказал, что возможно он одумается и сдастся добровольно.

— И ты его отпустила? Где связь?! — Отец бросил смятый комок бумаги на стол.

— Он пообещал отозвать свои войска.

— «Пообещал»? Так же, как не нападать на тебя? Пхах… А я не верил…

— Не верил во что?

— В россказни солдат что ты воин, а мягкосердечная дева.

— Что случилось потом? Ну… когда ты меня нашёл… Долго я пробыла там и как долго спала? — Спросила еле слышно. Понятно, что отец зол, но его слова сейчас очень ранили. Хотя было бы из-за чего.

— Ты бредила пока мы искали ключ. Звала какую-то Илин и клялась, что не убивала белого короля. А потом и вовсе почивала сутки. И всё это из-за нескольких часов в темнице, подумать только…

— А что со стражниками? Неужели они не задержали пленника?

— Они всё ещё в лазарете. Им досталось побольше, чем тебе. Фирменный удар рукоятью в висок, после которого противник без сознания. Грязно и подло.

— Почему? Они ведь живы.

— Потому что нужно сражаться на равных. Иди, попроси Симону тебе накрыть поесть. — Я смиренно опустила голову и уже даже сделала несколько шагов в сторону, но остановилась. Что-то мне ужасно не нравилось в словах отца. На столько, что всё нутро начало клокотать. — Что-то не так.

— Нет… Не так. — Я решительно обернулась к князю. Раз мы говорим о чести, то скажи, на сколько справедливо винить птицу, что сидела в клетке в том, что она боится стальных прутьев? — Алан сощурился, но меня было уже не остановить. — Если птице вырвали перья в крыльях именно в клетке, то к чему удивляться если она вспомнит прошлое и даже не будет пытаться улететь?

— К чему ты сейчас всё это говоришь? — Князь сцепил пальцы и подался вперёд. Теперь он не выглядел разозлённым. Казалось, он действительно хотел понять.

— Меня задели твои слова. Да, я боюсь темниц и у меня началась паника от пребывания в ней, поэтому «бредила, а после и вовсе почивала сутки». Но у меня есть негативный опыт.

— А король? Зачем ты его отпустила?

— Его должны были повесить. Я хотела дать ему возможность почувствовать свободу и доброту в последний раз… А потом заковать обратно. — Солгала на последней фразе, надеясь что мой голос не слишком дрогнул.

— Неужели ты думала, что он даст заковать себя добровольно? — Хохотнул отец, откидываясь в кресле.

— Он выглядел изнеможённым…

— Он мужчина, Мэрианн. Тебе знакомы такие птицы, как орлы? Большие и гордые, их гораздо больше в наших землях, чем в королевствах. Знаешь, чем удивительны орлы? — Я отрицательно покачала головой. Орлов я уже видела, хоть и не совсем близко, так что понимала о ком речь. — У взрослых особей наступает период, когда их клюв и когти становятся уже не столько острым, сколько закруглённым, а перья становятся слишком тяжёлыми. Тогда у орла два выхода — либо умереть от голода, либо уйти в безопасное место и там «переродиться».

— И как это происходит?

— Они разбивают клюв о скалы, вырывают себе когти и тяжёлые перья. В этот момент они очень уязвимы, но потом клюв и когти, освободившись от нароста вырастает новый и крепкий, хоть и долго, ровно как и перья — способные держать птицу на ветру. Не застревай в клетке. Ты уже давно на воле. Пора сбросить старое.

Задумавшись, направилась к знакомому перевалу. Карабкаться по скалам не хотелось, так что я медленно побрела на вершину склона, откуда было видно и главные град и прилегающие горы и озеро, впадающее дальше в большую воду. Лезть по камню сейчас было и опасно — весна хоть и вошла в свои права, но в землях княжества до сих пор было сыро и очень холодно, а потому была большая вероятность соскользнуть и с выступа и просто разбиться. Но вид того стоил. Верхушки гор казались ярко-синими из-за тающего снега и камня под ним, но зелёный мох уже проступил ярким бурым и зелёным ковром. Огромные белесые облака казалось не падали на землю исключительно поддерживаемые острыми скалами. Сев на выступ слушала завывания ветра и пыталась собрать мысли в кучу, а точнее выудить хоть одну из них. В голове было решительно пусто, а в душе тоскливо.

— «Тихую песню мать шептала мне, слава ждёт меня в дальней стороне. Над седой волной в гавани чужой враг познает вскоре гибель и горе»

— Здравствуй. Всё поёшь? — Обернулась на бредущую ко мне Элейну, напевающую мелодию. — Что на этот раз?

— «My mother told me*». Колыбельная фрайфолов.

— Ещё одна? — Воительница усмехнулась и присела рядом, подобрав под себя одну ногу и свесив другую.

— Этой матери провожают воинов в поход. Как вы? Говорят, вам стало плохо в темнице.

— Это уже всеобщее достояние?

— Увы. Все ожидали поражения и кончины короля, но обнаружили вас. Зато теперь ещё раз убеждаюсь, что вас спасла тогда Илин.

— И много я тогда наговорила?

— Нет, ничего. Отцу обрадовались и просили вас не отпускать. — Я поджала губы, решив не спорить, сообщая о том, что во тьме мне мерещился не он. Повисла пауза. — Вам правда было так плохо тогда? Ну раньше, в белом замке?

— Не важно. Пора сбросить старые когти и клюв.

— Орёл? — Широко улыбнулась Элейна. — Алан рассказал?

— Да… — Я обернулась на откровенно смеющуюся деву.

— Это сказка. Не более чем миф. Вы когда-нибудь видели птиц вблизи? Даже не диких?

— Был момент приходилось держать кур… — Нахмурилась, вспомнив былые будни в порту.

— Вот. Вы же видели, птицы сами стачивают и клюв и когти, а перья обновляются без внешнего вмешательства. Так что это не более чем красивый вымысел для юных воинов, столкнувшихся с первыми трудностями.

— Но зачем тогда Алан рассказал мне это?

— Я не знаю, в каком контексте это было сказано. Скорее всего как пример того, что не всем можно верить, либо о том, что действительно пора перешагнуть через трудности и продолжить путь. Как вы считаете?

— Думаю, это было в обоих контекстах. Весьма наглядная аналогия.

— Наглядная кто?

— Аналогия… Сравнение.

— А, точно. Никак не привыкну к вашим заимствованным словам другого языка.

Дни потянулись медленно и степенно. Первые две недели казалось вообще ничего не изменилось. Позже Герфельд активно отзывать свои войска обратно к границам королевства, подтверждая, что король в жив и скорее всего здравствует. Алан решил, что скорее всего Роберт собирает силы для нового усиленного удара, потому и Фрайфол со своей стороны тоже вернул армии обратно к границам княжества, хоть и с учётом завоёванных территорий Крэйвола. Все три государства прекратили свои атаки, ожидая, кто нападёт первым, чтобы исходя из этого сделать выводы и ответить.

Не знаю на счёт королевств, но на княжестве это отразилось очень хорошо. В период казалось бы не ясной обстановки люди всё же оставались в родных землях, а значит наконец появились работники и рабочая сила. Застой продлился до самого лета. За это время снова заработали рудники, оснащая княжество драгоценными камнями и полезной рудой, немногочисленные поля были вспаханы и засеяны, а всё где требовалась сила было исправлено и отремонтировано. С одной стороны даже начала процветать торговля с дальними государствами. Ради них даже завели пару торговых кораблей, которые добирались до другой стороны далеко не один день, а то и недели. Так же снова оживились и художники, наконец получив новые алхимические элементы. Княжество начало процветать практически во всей красе, впервые за долгое время. Три месяца и зелёные просторы стали неузнаваемы. Повсюду снова слышались смех и веселье. Вечерами народ любил устраивать гуляния. При том не только в главном граде, но и по всему княжеству. Это были не пиры, а именно атмосферные гуляния с хороводами у костров, танцами и песнями. Благодать, если не обращать внимание на ближнее зарубежье. О том, что происходило там не знала даже я. После случившегося князь жёстко пресекал любую информацию о королевствах по отношению ко мне. Своеобразная позиция. Со мной он продолжал общаться добродушно и открыто, просто запрещал даже вылазки с отрядами разведчиков. Стражникам на границе было и вовсе запрещено пропускать меня через границы. Зато могла совершенно свободно перемещаться по княжеству, как и решать внутренние вопросы.