Doch aus der Ferne lieb ich Dich

(Lacrimosa — Der Morgen danach)*

Наконец, весь оркестр разразился мелодией. Скрипок почти не было слышно, но всю силу и мощь передавали виолончель и барабаны. Казалось бы низкие и жёсткие звуки, сейчас придавали сочные акценты. Привыкшая к мягким клавишным звукам рояля, я сейчас пребывала в глубочайшем потрясении как такие инструменты могут передать одновременно трепет и глубину мелодии. Внезапно для себя заметила, что Роберт на этой арии смотрел вовсе не на сцену, а на меня. Смущённо отвернувшись сначала, я всё же нашла силы поднять глаза. За дни во дворце привыкла к чуткому взгляду на мир короля Герфельда. Сейчас же не могла найти описания взгляду Роберта. Казалось, что вся нежность, трепетность и боль исходила из него, а не со сцены и оркестра.

— Это было великолепно. — Уверенно сказала, когда музыка стихла, сменившись овациями.

— Надеюсь, вы смогли прочувствовать арию.

— Общий смысл. Я не говорю на языке Герфельда так свободно, как хотелось бы. Но это песня о любви со стороны. «Следующее утро» или «На утро после». Он не смеет подойти и вынужден любить и любоваться со стороны.

Роберт грустно улыбнулся и чуть кивнув обернулся обратно к сцене. Больше таких глубоких произведений не было. Но, каждая мелодия продолжала потрясать пронизывая до глубины души. Были и лёгкие, воздушные арии, что заставляли улыбаться. Иной раз хотелось петь самой, вместе с выступающими. Не однократно ловила изучающий взгляд Роберта на своих руках, когда я чрезмерно увлечённая ритмом музыки начинала перебирать пальцами, словно играю на рояле. К концу вечера было ощущение, что полностью слилась атмосферой обнажённых чувств. Радость и боль, страсть и нежность были полноценными хозяевами этого вечера.

Атмосфера чувственности не отпускала даже когда вернулись во дворец. В голове то и дело проносились мелодии, образы и цитаты. Войдя в просторный холл первого этажа ужасно не хотелось идти в покои и заканчивать вечер. Обернувшись к королю Герфельда, увидела, что он тоже не торопится уходить, глядя на меня с мягкой улыбкой. Сейчас всё вокруг казалось таким родным и близким, уютным.

— Что-то не так? — спросила у Роберта, поняв, что он не собирается отворачиваться.

— Улыбка вам идёт гораздо больше, чем грусть и испуг, тем более чем слёзы.

— А чего плакать? Всё так прекрасно… «Voilà, voilà, voilà…»

Пропев припев засевшей в голове песни я рассмеялась и закружилась на месте. Роберт приблизился и не сбивая ритм моего движения продолжил танец в паре. Музыка не звучала в помещении, но она была нам словно и не нужна. Отдавшись моменту, я не помнила, когда в последний раз чувствовала себя на столько счастливой. Роберт прекрасно вёл танец, то медленно и аккуратно, то быстро и насыщенно. Весь мир словно исчез. Когда дыхание начало сбиваться, то и ритм танца стал медленнее. В конечном счёте мы остановились посреди холла. Прижавшись к мужчине, положила ему голову на грудь. Роберт провёл по моей щеке, едва касаясь кончиками пальцев. «…чем грусть и испуг, тем более чем слёзы». А когда он видел мои слёзы?!

Осознание происходящего упало камнем разбивая лёгкость. Я так тесно и фривольно прижимаюсь к королю Герфельда?! Да что я вообще творю?! Резко отпрянув от Роберта, стеснялась поднять глаза и посмотреть на короля.

— Мэрианн?

— Благодарю за великолепный вечер. Доброй ночи, Ваша Светлость. — Не дожидаясь ответа, резко развернулась и почти убежала в свои покои.

Мир один, но он пополам

И если ты в плен к врагам,

Я разорву по кускам

Врагов твоих планету.

«ГотэмAsperX — Приметы»

Утром за завтраком было сложнее всего войти в столовую. Уверено, с прямой осанкой, а не смущённо опустив взгляд, как дебютантка принимающая первого кавалера. Конечно, Роберт уже меня ждал.

— Мэрианн?

— Доброе утро, Роберт.

Сказала ровно и буднично, но посмотреть на него прямо так и не решалась. Повисла тишина. Обычное дело во время нашей обычной трапезы, но сегодня сам воздух звенел от недоказанности.

— Я чем-то обидел вас? — всё же нарушил король тишину, не сводя с меня чуткий и внимательный взгляд. И чего только спрашивается я под ним так теряюсь?

— Позволите вопрос? — Спросила вместо ответа.

— Я его задал первым.

— Не припомню, чтобы позволяла себе показывать при вас слёзы или испуг, тогда где вы могли их видеть? — Продолжила игнорируя возражение. Этот вопрос не давал мне покоя, перекрывая даже смущение. Однако отвечать мне тоже не спешили. Роберт наконец отвёл от меня взгляд и взял в руки бокал.

— При нашем первом разговоре. — Тихо ответил король, когда я успела подумать что ответа не получу. — Вы так рьяно отстаивали свою невиновность и тот факт что были в подземелье Крэйвола, но глаза ваши блестели от слёз. Так сможет только тот, кто действительно пережил всё то, что о вас рассказывают.

— Так значит вы поверили только слезам, а не мне… — Стало горько. От былого смущения и неловкости не осталось и следа и уже я взяла в руки бокал в попытке отвлечься и собраться с мыслями глядя на игру жидкости в перекатываемом между пальцев бокале.

— Что плохого в слезах? Это нормальная женская реакция на эмоцию.

— «Женская». — Скривилась я. Настроение окончательно упало. Значит вот какой он видел меня с первого дня.

— Мэрианн, я вас не понимаю. Вы пришли в мой дворец в поисках поддержки и помощи. Это ли не женская позиция? Искать защиты у сильных?

— Не в моём случае. — Начала злиться и громко опустила бокал обратно на стол. — Я попросила убежища как княжна, а не как нежная дама!

— Так что плохого в ранимости и просьбе о помощи?

— Я — княжна. А страх?

— В тёмном коридоре вы были напуганы. То, чего мы не знаем нас пугает и это нормально.

— Вам так понравилось видеть меня уязвимой, что вы решили повторить? — Злость и обида нахлынули сминая остальные чувства. Я резко встала и направилась к выходу.

— Мэрианн, стойте! — Роберт догнал меня быстрее, чем я успела дойти до двери. Поймав меня за руку, он резко потянул обратно, разворачивая. Затормозить я просто не успела, а потому по сути крутанувшись на месте обернулась, почти врезавшись в грудь Роберту. Растерявшись от неожиданности, удивлённо стояла лицом к лицу с королём, не смея ничего предпринять. Сам Роберт и не думал меня отпускать или отстраниться. Напротив, пальцами свободной руки он провёл по моей щеке, после чего аккуратно убрал с лица выбившуюся прядь. — Я всего лишь хотел как лучше. Всегда. — Пытаясь собраться с мыслями, прикрыла глаза. Постояв так в тишине, сделала шаг назад и открыла глаза. Он больше не предпринимал новых действий, но и руку по прежнему не отпускал. Роберт поднял ладонь к лицу, внимательно рассматривая. За две недели в покое мои руки стали снова походить на ладони аристократки. Возможно, он впервые обратил на это внимание. — Вчера в ложе вы то и дело перебирали пальцами, словно пытались сыграть сами. Так же я помню вы говорили что для аристократии Крэйвола является хорошим тоном владение инструментом. Смею предположить, что вам близки клавишные инструменты, я прав? — Он поднял взгляд от ладони, глядя в глаза. Было странное двоякое чувство. Причина большинства действий короля была мне не понятна, а потому и не ясно было как на них реагировать.

— Да, во временя когда была младшей графиней я не дурно музыцировала на рояле.

— От чего тогда до сих пор молчит инструмент в хореографическом зале?

— Потому что он ваш. — Я попыталась высвободить руку, но как и вчера, Роберт её не отпустил. Вместо этого он достал из кармана связку с несколькими ключами. Подняв мою руку, он едва коснулся губами тыльной стороны ладони. Пока я вновь пребывала в глубоком замешательстве, король отстегнул один ключ от остальных и только вложив его в мою руку наконец отпустил ладонь.

— Музицируйте, как будет вдохновение. И простите мне, что обидел вас и поставил в не выгодное положение.