— Прошу меня извинить, Ваше Величество.

— Генри.

— Что?

— Близкие зовут меня Генри и мне будет приятно, если вы тоже будете ко мне обращаться так. Только просьба, не при посторонних. — Не найдя, что ответить, я попыталась найти глазами леди Мелвил, — Леди Доурс тоже ко мне обращается Генри, так что не волнуйтесь. Это будет нашим небольшим секретом.

Музыка стихла и мы вернулись к герцогине. Голова кружилась, то ли от танца, то ли от событий. Однако заметив движение, я увидела что к нам направляются Уильям с Эдмундом.

— Ваше Величество, вам вижу уже представили леди Мэри?

— Да, Уильям. Леди Мэри удивительная девушка.

— Леди Мэри, может сыграете нам? — Я резко обернулась к маркизу. На вряд ли сестра не сказала Эдмунду что именно произошло в доме и чем именно я больна.

— О, так вы играете? — Вновь вошла в разговор герцогиня.

— Да, леди Мэри в совершенстве владеет клавишными инструментами, мне довелось слышать её игру ранее. — Сомневаюсь что у виконта был умысел подставить меня, скорее он понятия не имел о произошедшем и о моих ранах.

— Может, в другой раз… — слабо попыталась возразить я.

— Признаться, я заинтригован, — подытожил Генрих, отрезая мне пути отступления, — почтеннейшая публика жаждет услышать вашу игру и я в их числе.

Дождавшись окончания мелодии, направилась к фортепиано. Ладони привычно легли на клавиши, по холлу полилась мелодия. Можно было сыграть что-то простое, где в мелодии интервалы преимущественно в терции и кварты, но количество зрителей и танцующих обязывали сыграть что-то более сложное, чем простые соседние звучания. Пришлось брать более сложные позиции. Разумеется, довольно быстро пожалела о своём порыве, но отступать было поздно. Под конец игры руки не просто саднило, они словно снова горели. Завершив мелодию, сняла ладони с клавиш, не обращая внимания на одобрительные возгласы. Король подал руку, галантно помогая встать. Голова продолжала кружиться, появился лёгкий гул в ушах. Генрих хотел было отпустить мою руку, когда я встала, но замер, сжав ладонь. Нахмурившись, он обернулся к моей руке, повернул её ладонью вверх. Ближайшие к нам дамы слажено охнули.

— Что это? — высвободив руку, сжала ладонь в кулак, пряча красные от крови перчатки. — Леди Мэри, вам плохо?

— Всё хорошо, эта мелочь не стоит вашего беспокойства. — Сложнее всего сейчас было держать лицо. Ко мне спешили родители. Понятно, что после такого сегодняшний вечер окончен. — Прошу нас извинить, мы вынуждены покинуть бал. Лорд Уильям, благодарим за приём. — Учтиво поклонившись, мы направились в карету.

Едва карета тронулась, я позволила себе расслабиться. Первым делом стянув с себя перчатки, чего делать при посторонних было не прилично. Посмотрела на порезы, из которых опять сочилась кровь, смяла и зажала безнадёжно испорченные перчатки. Откинувшись на спинку сидения, блаженно закрыла глаза. В голове продолжало шуметь.

— Мэри, ты просто взяла всё от этого вечера!

— О чём вы, матушка?

— Ты и король — сенсация бала! Красиво вошла, ни с кем не танцевала, первый же танец Его Величества — с тобой! Потом виртуозная игра и красиво ушла… Уверена, ты произвела неизгладимое впечатление на свет!

— Маман, вы серьёзно?! — От её слов я даже открыла глаза и посмотрела на графиню, чтобы убедиться что она шутит. Но нет, маман говорила на полном серьёзе и кажется была действительно уверена что мне повезло.

— Мне снова пришлось разговаривать с маркизом и именно по его инициативе меня попросили сыграть! И вместо того, чтобы достойно продолжить вечер весь двор увидел мои руки и нам пришлось уехать, не говоря о моём самочувствии!

— Не прибедняйся. — маман совершенно не тронули мои слова, она смерила меня оценивающим взглядом и продолжила. — Раз ты графиня, то держись достойно. Где осанка? Что с лицом?

— Но…

— Сядь ровно и держи лицо. Разговор окончен.

Когда вернулись в дом, то Илин быстро принесла миску с ледяной водой. Шум в ушах и головокружение прошло, но говорить желание не вернулось. Расплетала меня служанка и расшнуровывала в полной тишине. Глядя на себя и на действия служанки за спиной в зеркало не хотелось ничего. Как пощёчина в ушах звучали слова матери. Что бы не случилось, держать спину и лицо.

Я знала, что на утро я буду солидарна с матушкой. Да, были неприятности, зато красиво вошла, эффектно показала себя и удалилась, оставив лёгкий флёр загадочности. Но это будет завтра.

Взрослеет дочь, старею я.

И стала ночь бледнее дня!

Не мне менять земной закон,

Где нет меня, есть только он,

Она и он!

(мюзикл «Ромео и Джульетта — Отец и дочь»)

Утро раскрыло врата нового дня холодной тишиной. Последние птицы уже улетели в более уютные и благоприятные территории. Деревья тоже сбрасывали крону листьев, постепенно обнажая чёрные вены ветвей. Три дня полной тишины. К завтраку я спускалась в туго затянутом корсете, с идеальной осанкой и совершенно неэмоциональным лицом. В первый день я удивила родителей официальным нарядом, но заметила это только по удивлённым лицам. За столом же раздавался только звон приборов о посуду. Молчал рояль. Молчал дом.

Стоя у окна наблюдала за порывами ветра, срывающим с деревьев листву и укрывающим аллею сада в бархатный бронзовый ковёр. Слуга постепенно сметал всё великолепие, но на утро аллея снова будет усыпана листьями, покуда не опадёт последний.

В дверь уверенно постучали, но никто не вошёл, значит это отец. Прошла к двери и отворив вернулась обратно. Не имело смысла начинать диалог первой, ведь это не я пришла в покои, а ко мне. Пауза затягивалась.

— Мэри, нам надо поговорить. — Всё же нарушил отец тишину.

— Внемлю. — Отозвалась тут же. Оборачиваться не хотелось, но говорить спиной к оппоненту является крайне дурным тоном, поэтому внимательно посмотрела на отца.

— Дочь, пойми, мы желаем тебе лишь лучшего.

— Не стоит, отец. Этот разговор не имеет смысла, так как я догадываюсь о твоих словах. Вы всего лишь хотите сделать меня достойной графиней, я права?

— Да, но…, - отец кажется растерялся, не находя слов, — От тебя это звучит так жестоко и отстранённо.

— От чего же? Вы дали мне лучшее образование и воспитание, какое могли позволить и логично, что сейчас не хотите, чтобы всё прошло зря.

— Нет, всё не так, — отец грустно улыбнулся и прошёл к креслу, Подумав минуту, продолжил, — ты знаешь, я не разделяю рвения матери выдать тебя замуж. Но я солидарен с ней, что выбор сделать придётся и хорошо бы, чтобы он был если не по зову сердца, то по зову разума, как у нас с твоей матушкой.

— Я и не рассчитываю на зов сердца, — грустно возразила, — но и прожить с человеком который видит во мне лишь ступень или не прикрыто унижает тоже не согласна.

— Понимаю. — Тяжело вздохнул отец, устало потирая лоб.

— Разве?

— Конечно. Графство было совсем малым по территории и постоянно нуждалось в финансировании, когда я был в твоём возрасте.

— Вот как? — Я заинтересовалась. Впервые за наш разговор. Отец раньше не рассказывал о временах, когда сам был военнообязанным.

— Да. Графство стало интересовать всех только когда наш полк отвоевал выгодные территории у фрайфолов. В благодарность Его Величество, тогда ещё Карл, отец Генриха, даровал крупное вознаграждение и вольную командирам за удачный трофей. — На последних словах отец почему-то осёкся и стыдливо отвернулся.

— О каком трофее речь?

— Не о каком. Просто была удачная вылазка… то есть удачный бой.

— Сейчас что ты от меня хочешь? — Спросила после паузы, поняв что отец не будет продолжать откровенничать и рассказывать.

— Мы хотим чтобы в доме вновь царил мир и уют. Как себя чувствуешь? Что говорит лекарь?

— Лекарь ссылается на осень. Считает, что мне нужно меньше активности, чтобы не разгонять по телу кровь. Говорит, всё должно прийти в норму когда погода нормализуется.