Покои утопали в холодном свете луны, льющегося из окна. Медленно подойдя к тумбе у окна, начала снимать корону, а позже и множество остальных аксессуаров. Роберт плотно закрыл за собой дверь и прошёл следом. Обернувшись к такому дорогому сердцу мужчине, чуть пододвинула его ближе к окну. Мне ужасно хотелось, чтобы лунный свет наконец озарял его лицо, ведь я так давно мечтала наконец увидеть его в подобном ракурсе. Сняв корону, положила её рядом со своей и растрепала наконец волосы. Пусть этот вечер наконец исполнит всё то, чего желали. Сейчас же выбивалась только глухо застёгнутая до самой шеи рубашка. Надо исправить. Не остановившись на обычных двух верхних пуговицах продолжила дальше, снимая с короля фрак и расстёгивая рубашку до самого конца. Заметила под рубашкой шрам на груди, выделяющийся на ровной коже. Повинуясь странному порыву, отодвинула ткань, рассматривая шрам, один за другим. Следы, оставшиеся после заточения в княжестве. Да, они зажили, но шрамы так легко не исчезнут. Роберт продолжил моё движение, снимая с себя рубашку, одновременно позволяя рассмотреть всё детально и приблизиться. Проводя пальцами по белесым рубцам отметила, что всего этого можно было избежать, согласись я сразу. Зато он жив. Сейчас же Роберт тоже не стал оттягивать время, планомерно расшнуровывая шнуровку платья. Я легонько вздрогнула, когда мужская ладонь всё же коснулась спины под корсетом, окончательно отодвигая ткань и каркас от тела. Когда же платье спало вниз, то посмотрела в глаза королю. Отрадно, что он сделал то же самое. Тогда поняла, что весь этот долгий путь между нами был именно ради этого момента. И начался он задолго, до того, как я ступила на земли Герфельда. Ни один аристократ Крэйвола не смотрел на меня так нежно и ни в одном мужчине не видела столько желания быть со мной. Ровно как и мне не нужен был никто другой. Сейчас мысль о Генрихе могла вызывать только грусть и жалость. Он был добр ко мне, но никогда не любил, а потому не мог дать и малой доли того, что было в Роберте в избытке. В этот раз я потянулась к королю Герфельда сама. Честно и осознанно соединяясь в поцелуе. Роберт подхватил меня и перенёс на кровать. Когда губы и прикосновения короля стали спускаться гораздо ниже шеи, то с удивлением подметила, что не чувствую ни грамма смущения. Последнее, что отметила осознанно, что мой путь был удивительно долог, но именно познав самое дно боли и отчаяния, могла сейчас раствориться в возвышенной нежности и чувственности. Мне было всё равно, что нас скорее всего слышали все, кто находился рядом с моими покоями.
Роберт успокоился и уснул только под утро. Мне же спать было нельзя. Поцеловав на прощание самого любимого и дорогого мне мужчину, аккуратно выбралась из плена рук и встала с кровати. Ноги были словно из ваты, но и отступать было нельзя. Ночь была великолепна и незабываема, но если я не сделаю задуманное сегодня, то уже не смогу потом. Знакомое чёрное платье было приготовлено заранее. То самое, в котором когда-то знакомилась с ночным дворцом. Умывшись и приведя себя быстро в порядок, достала и положила возле короны Роберта письмо. «Я буду любить тебя всегда. Помни об этом. Только твоя, Мэрианн». На трёх языках. Сейчас же осталось только надеть свою корону и кольцо. Эмили ждала меня во дворе с запряжённой и собранной Флэм. Вместо слов, я вручила служанке кошель. Указания она получила ещё до бала, во время сборов. Всё торжество она ждала меня, чтобы уловить адресованный ей либо кивок, либо наоборот отрицательное головы. Сумки я собрала заранее сама, он неё же требовалось прицепить их к лошади и собрать еды. Разумеется, в этот раз я точно указала, что мне нужно. Нечего было удивляться, что в этот раз все сумки были хорошо зафиксированы. Конечно, ведь от Его Величества не поступала приказа задержать меня во дворце. Прицепив меч к седлу в последний раз посмотрела на великолепный и величественный дворец. Я буду скучать.
С Эмили мы больше не говорили. Всё же она не смогла стать такой же близкой и доверительной, как Илин или хоть кто-то из приближенных воинов. Поэтому сейчас только быстро взлетела в седло и поскакала прочь. Сначала в груди было ужасно тоскливо. Проезжая мимо стрельчатых ажурных арок и изящных статуй наворачивались слёзы. Отчётливо ощущала себя предателем. Но зато в этот раз я не предала себя. Герфельд прекрасен, а его правитель чуткий и заботливый, но и то и другое будет душить меня в том формате, каким оно является сейчас. Роберт ни за что не отпустит меня добровольно. Ровно как и я не смогу уйти потом добровольно из ажурной великолепной клетки.
Полуденное солнце заливало округу тёплым жёлтым светом. Я лежала на спине на сочной траве, чуть приподнявшись на локтях и зажмурившись подставляла лицо лучам. Возможно, Роберт когда-нибудь поймает меня. Вполне вероятно, что я сдамся сама. Но тогда, когда оба обретём внутренний покой и навык созидания, без склонности к разрушению. Я же ещё не видела в этой жизни ничего, кроме войны, боли и смертей, лишь иногда приправленной страстью. В моём мире любовь слишком нежное и одновременно чуждое чувство, чтобы позволить ему разбиться. Фрайфол дом души, Герфельд обитель сердца, Крэйвол территория внутреннего порядка и обучения, становления. Но где Я? Мир огромен. Ни разу не видела Сициады. Жаркое государство, находящееся ещё дальше к югу от Герфельда. Говорят там никогда не бывает зимы и снега. Можно податься в порт. Поздороваюсь с Илин, найму команду и уйду в море. И пусть весь мир будет знать Мэрианн не как Анну — княжну смерти и клинков, а как правительницу, несущую мир и благополучие.
