— Тоби, ты куда побежал? — раздался требовательный вопрос, пес гавкнул, и из кустов появился сосед по лестничной площадке старик Сильванов. — Батюшки! Олечка, это ты?! — ахнул он.

— Я, Петр Васильевич, — жалобно отозвалась Ольга, с трудом поднимаясь на ноги и чувствуя боль не столько в шее и коленях, сколько в ладони, вокруг которой перекрутился ремень сумки.

— Случилось-то что? — всполошился старик.

— Да вот… запнулась… упала… — скорее по наитию, чем по разумению соврала Ольга. — Но вроде цела.

— Ну вот чего по темени-то здесь шастать? Другого пути нет? Жалко вам, молодым, лишние метры ножками протопать. И вот пожалуйста… — засокрушался Сильванов, подхватив Ольгу под локоть. — Небось, с работы припозднилась? Вот мы с Тоби тоже почти на час позже вышли, уж больно передача по телевизору была интересная… Но он молодец, потерпел… — Старик одобрительно посмотрел на пса, зацепил поводок на ошейнике, скомандовал: — Идем провожать соседку до двери.

Пес заметелил коротким хвостом, дернул поводок, и тут Ольга напряглась: ее «поводка», который держал пропуск-«вездеход», на шее не было.

— У меня пропуск куда-то делся, — произнесла она испуганно. — Вот только что был, и нет его.

— Ну чего ты паникуешь? — довольно спокойно отреагировал сосед. — Когда ты на землю летела, он у тебя с шеи и слетел. Давай здесь поищем, валяется где-нибудь рядом. Не черти же его унесли?

Однако, похоже, унесли все-таки черти. Или черт, который попытался схватить за шею. Подсвечивая фонариком телефона, они обшарили все не только рядом, но и широко вокруг — пропуска нигде не было…

Домой Ольга вернулась в полном расстройстве. В испачканной одежде, с измазюканной сумкой, с ноющими коленками, рукой и шеей.

По инструкции следовало позвонить начальнику Службы авиационной безопасности. По инструкции в случае утраты попуска-«вездехода» руководители обязаны были немедленно связаться не с дежурным, а именно с начальником САБа — в любое время дня и ночи. Такой приказ существовал уже несколько лет. И это означало, что надо было поднимать с постели Дергачева.

Если Огородов вызывал у Ольги настороженность, то Дергачев — опаску.

«Он похож на волка», — с ходу выдала заключение меткая на определения Нина Кондакова. И Ольга согласилась: похож. Среднего роста, поджарый, с серо-стальными от обильной седины жесткими короткими волосами, с резкими, словно высеченными на сером камне, чертами сурового лица, с неслышной быстрой походкой… И взгляд — цепкий, въедливый, лишенный малейшей теплоты. Действительно — волк. И теперь Ольге предстояло лезть этому волку прямо в пасть.

Ему снилось небо — необъятное, ослепительно-голубое, пронизанное искрящимся светом. Такое небо в реальной жизни он не видел никогда. Но сейчас он видел и это небо, и свой самолет, и себя за штурвалом, взмывающего все выше, выше… И тут все оборвалось — как в пике из безграничности на землю.

Звонок был резким, и Сергей Дергачев, по давней, еще летной привычке, мгновенно проснулся. На экране высветилось: «Егорова». Посмотрел на часы — пять минут первого.

— Слушаю вас, Ольга Валерьевна, — произнес он хриплым, еще не совсем «проснувшимся» голосом.

Егорова принялась лепетать — извиняться за поздний звонок, оправдываться безотлагательными обстоятельствами… Сергей ничего не понял.

— Я ничего не понял, — четко и конкретно сказал Дергачев.

Егорова глубоко вздохнула, выдохнула (это явственно было слышно в трубке) и заговорила старательно спокойным тоном:

— Извините, Сергей Геннадьевич, я, наверное, вас разбудила.

— Разбудили, — подтвердил Дергачев.

В трубке опять послышались вдох-выдох.

— Я сейчас… — возникла короткая пауза, — лишилась пропуска.

— Что значит — лишились? — уточнил начальник САБа.

— Он пропал, — уточнила в свою очередь начальница VIP-зала. Помолчала и добавила: — Я сегодня возвращалась вечером с работы, и на меня около дома напали. Ну… может, не напали… Может, просто толкнули… Я не поняла… Но пропуск пропал. Я искала… его нет. И вот я вам звоню… по инструкции.

— Значит, так. Диктуйте адрес. А к вам сейчас приеду, — решительно заявил Дергачев.

— Зачем? — то ли насторожилась, то ли испугалась Егорова.

— Затем! — отрезал Сергей, и Ольга продиктовала.

Она жила через два дома.

— Только, пожалуйста, приходите через полчаса. Мне надо привести себя в порядок, — попросила Егорова и первой нажала отбой.

Сергей посмотрел на часы, засек время. Позвонил дежурному САБа, велел заблокировать пропуск начальницы VIP-зала, спросил, не пробовал ли кто-то воспользоваться пропуском, получил ответ, что не зафиксировано.

Ровно через полчаса он стоял под дверью.

— А вы пунктуальны, — отдала должное полностью приведенная в порядок Егорова.

— Я всегда точен, — сказал Дергачев, озираясь в прихожей, откуда были видны и комната, и кухня, и часть спальни.

Обычная квартира, в которой новыми выглядели кухонный гарнитур, диван, два кресла и кровать. А вся остальная мебель была явно куплена давно и в разное время. «Похоже, здесь кто-то раньше жил», — подумал Сергей.

— Здесь раньше жил мой дедушка, — словно услышала чужие мысли Ольга. — Он всю жизнь работал в аэропорту авиаинженером. Считал, что нет ничего лучше авиации.

— Я тоже так считаю, — буркнул Дергачев, прошел в комнату, сел не в кресло, а на стул и скомандовал: — Ну, рассказывайте. И в подробностях.

Ольга рассказывала подробно и без всякого испуга — скорее, с недоумением.

— У нас здесь сроду никаких происшествий не бывает, — заверила она под конец. — Даже пьяные не буянят. Это же не какое-то глухое место, это же почти наш двор. И вдруг… Тот, который на меня налетел, хотел, наверное, сумку у меня с плеча сорвать, она на плече у меня висела, а ремешок сумки соскочил и как-то на руке у меня закрутился, а я от неожиданности руками замахала и еще, похоже, этого типа сумкой треснула. А пропуск он, наверное, случайно вместо сумки сорвал — пропуск же на длинной ленте. Но я должна была вам тут же сообщить, по инструкции… Уж вы извините, что разбудила…

Дергачев извинения пропустил и вновь скомандовал: — А ну-ка встаньте и повернитесь ко мне спиной.

— Зачем? — опешила Егорова.

— Затем, что я хочу посмотреть вашу шею. Вы же сказали, что вам в нее ткнули.

Ольга встала и медленно, с какой-то опаской повернулась. У нее были русые, спадающие до плеч естественной волной волосы. Довольно красивые. Но Сергей не обратил на них никакого внимания — сгреб «волны» в ладонь и уставился на шею: на два маленьких пятнышка около самого основания головы. Эти пятнышки ему очень не понравились.

— А что вы тогда почувствовали? — спросил он.

— Когда? — спросила она.

— Когда вас ткнули в шею?

Ольга задумалась.

— Я не поняла. Я от неожиданности запнулась и упала.

— Это хорошо, — пробормотал Сергей.

— Что хорошо?

Дергачев промолчал.

— Зато вот рука у меня до сих пор болит! — с вызовом заявила Ольга, покрутила левой кистью, поморщилась. — Ремешок сумки накрутился, да я еще сумкой ударила по тому… кто на меня напал.

— Несите сумку, — велел Сергей.

Ольга вдруг смутилась.

— Она грязная… она же на землю упала… я не успела ее очистить.

— Это хорошо, — повторил Дергачев.

Большая, весьма тяжелая светло-серая сумка действительно была измазана землей. Сергей принялся ее внимательно рассматривать.

— Что вы хотите найти? — заинтересовалась Егорова.

— Хоть какие-то следы… Вы ведь ударили того человека..

— Но ведь я ему не разбила голову, — скептически заметила Ольга.

И тут Дергачев ухмыльнулся. Эта ухмылка напомнила Ольге волчий оскал.

— Вот, — «волк» повернул сумку поближе к свету, — на пряжке… пятно. — На красивой матовой пряжке действительно виднелось маленькое темное пятнышко. — Похоже на кровь, уже подсохшую. Похоже, вы своей сумкой поцарапали того человека. Принесите большой чистый полиэтиленовый мешок.